– Мне довелось поработать над многими чудовищными делами, да и тебе, думаю, тоже. Но эта история затмила их все. Как поживает господин Торре?
– Не слишком хорошо.
– Я бы удивилась, если бы было иначе. Если увидишь его, передай, что я ему очень сочувствую.
Коломба улыбнулась:
– Он не любит, когда его жалеют.
– Но я его нисколько не жалею, совсем наоборот. У него потрясающая манера мыслить, и, хоть он и худой как палка, мне он кажется очень привлекательным, – откровенно признала Роберта. – Кстати, думаю, ты вправе знать, что госпожа Спинелли запросила разрешение на повторную экспертизу тел погибших во время парижского взрыва.
При упоминании Катастрофы Коломба, как всегда, почувствовала спазм в легких.
– Прокуратура возобновляет дело?
– Спинелли пытается, но это непросто. Насколько я поняла, помимо ваших с господином Торре показаний, нет никаких объективных доказательств существования помогавшего Немцу отряда, будь то в восьмидесятые или сегодня. Все связи, так сказать… теоретические. Думаешь, американские спецслужбы согласятся сотрудничать?
– Нет, – мрачно ответила Коломба. – Как и итальянские. Сама видела, как взвился этот клоун во время брифинга.
– Я не слишком удивилась, – сказала Роберта. – Они всегда так делают.
– Тебе уже приходилось иметь с ними дело?
– Меня как-то попросили провести экспертизу тел подозреваемых в терроризме, – пояснила Роберта. – И мне так и не удалось вытащить из спецслужб хоть какие-то сведения. Коммуникация осуществляется только в одном направлении. В конце концов, это ведь секретные службы.
– Точно. Обструкционизм – их конек, – заметила Коломба. – Девятнадцать погибших и десять похищенных, не считая парижских жертв и убийств, совершенных Отцом и Немцем в Риме за последние дни, но все держат рот на замке.
Роберта поднесла к губам бокал сангрии:
– Я сегодня видела полицейского, который тебя арестовал.
– Сантини? – изумилась Коломба. – Он что, в Кремоне?
– Да, я видела, как он заселялся в отель «Ибис». Я тоже там остановилась. Обычно я езжу в командировки из Милана одним днем, но завтра с утра у меня встреча с криминалистическим отделом, и я предпочитаю хорошенько выспаться.
– И что он тут забыл?
– Мне он об этом не доложил. – Роберта заговорщицки улыбнулась. – Кажется, Спинелли взялась за него не на шутку. Добраться до Де Анджелиса ей не удалось, но у Сантини нет таких влиятельных покровителей.
– Для человека, который вечно торчит в лаборатории, ты неплохо осведомлена, – заметила Коломба.
– Вообще-то, здесь я не слишком много времени провожу в лаборатории, – улыбнулась Роберта. – Приходится целые дни просиживать в суде на встречах с местными прокурорами и экспертами. Признаюсь, от этих встреч я устаю гораздо больше.
К столику подошел хозяин и осведомился, не желают ли они чего-нибудь еще. Женщины заказали кофе и попросили счет.
– Как продвигается идентификация тел? – поинтересовалась Коломба.
Роберта бросила взгляд на соседний столик, чтобы удостовериться, что никто не слышит, как она говорит о трупах: тема могла любому подпортить аппетит.
– Мы составили список имен пропавших, совпадающих по возрасту с людьми, чьи останки обнаружены в цистернах, – наконец сказала она. – Теперь мы постараемся связаться с родственниками и взять у них образцы ДНК для сравнения. Правда, я пока не знаю, сколько из найденных останков сохранились достаточно хорошо, чтобы быть нам полезными. Кстати, мне нужен также образец ДНК господина Торре, чтобы сопоставить данные.
Коломба кивнула:
– Было бы прекрасно узнать, кто он на самом деле.
– Не слишком обольщайся. Прошло много времени. Как и для этих бедняг, что кончили на дне озера. Нам повезет, если удастся установить личности хотя бы двух или трех погибших.
– Не слишком ли ты усугубляешь?
– В холодильниках ЛАБАНОФ лежит почти сотня безымянных трупов, хотя их останки предоставляют гораздо больше материала для анализа, чем осколок зуба, растворенный в серной кислоте. – Роберта улыбнулась. – Кое-кто из коллег назвал бы меня безнадежной оптимисткой.
Когда в десять вечера Коломба вернулась в гостиницу, в лобби ее поджидала кучка фотографов и журналистов: по городу уже разлетелся слух о том, где остановились двое новоявленных героев. Ее ослепили вспышки камер, а главное, она не привыкла быть в центре внимания, и внезапная популярность отнюдь не пришлась ей по душе. Отказавшись отвечать на вопросы репортеров, она взбежала по лестнице и обнаружила, что с двери Данте исчезла записка. Облегченно вздохнув, она постучала, но ей так никто и не ответил.
Коломба снова спустилась и под вспышки парочки запоздавших папарацци подбежала к стойке ресепшен. Портье встретил ее извиняющейся улыбкой:
– Мы пытались их прогнать, синьора, но они все приходят и приходят.
– Я здесь не из-за этого, – резко оборвала его она. – Мой друг, Данте Торре. Можете вы мне сказать, он в номере или снова ушел?
Портье сверился с компьютером:
– Боюсь, он покинул гостиницу.
Коломба не сразу поняла:
– Простите?
– Он расплатился по счету и уехал.
– И не просил ничего мне передать?
– Нет.
Она покачала головой:
– Быть не может. Это на него не похоже.
Как бы Данте ни расстроился, он бы ее так не бросил.
– С кем он говорил?
– С управляющей. Позвать ее?
– Да, спасибо.
Портье исчез в задней комнате. Один из фотографов тут же подскочил к Коломбе и молниеносно защелкал старой зеркалкой.
Она свирепо уставилась на него:
– Вы начинаете всерьез действовать мне на нервы.
– Я просто делаю свою работу, синьора. – Фотограф попятился, не переставая снимать. – А лобби гостиницы – это общественное место.
– Но мое лицо, блин, не общественная собственность.
– Очень жаль. Вы красивая женщина.
Коломба почувствовала искушение схватить мужчину за воротник и хорошенько отделать. К счастью, в этот момент ее позвала управляющая – строгая с виду женщина лет сорока.
– Госпожа Каселли… какие-то проблемы?
– Да. Вы видели, как уезжал господин Торре? Он показался вам… – Коломба замялась в поисках подходящего слова, – нормальным? – беспомощно заключила она, осознавая, что в отношении Данте понятие нормальности неприменимо.
– Простите, но я действительно не могу вам помочь. Персонал гостиницы не вправе нарушать неприкосновенность частной жизни… Постарайтесь понять.
