– А своей машины у вас нет? – спросила Коломба. – Может, в ней вам будет удобнее.
– Я вожу только летом. У моей машины нет крыши.
Поездка оказалась долгой. Стоило прибавить скорость, Данте начинал так сильно нервничать, что раз десять Альберти приходилось останавливаться, чтобы выпустить его подышать. Всякий раз Данте делал пару прыжков и отжиманий, а потом возвращался в автомобиль, уверяя, что больше это не повторится, но уже через несколько минут бледнел и принимался тревожно елозить на сиденье.
Наконец они добрались до ипподрома. Базу уже свернули, а запрудившие дорогу автомобили рассосались. По дорожке одиноко скакала пара лошадей. В наступившем неправдоподобном затишье Альберти удалось раздобыть еще один «дефендер». Они пересели в джип и двинулись к месту преступления.
Приободренный поездкой, Данте настоял на том, чтобы пройти по Священной дороге в одиночестве. Оставив Альберти охранять машину, Коломба держалась в десятке метров за Данте. Его переполняла энергия и завораживало все вокруг. Он поднимал с земли опавшие листья и камешки и часто сходил с тропинки, чтобы посмотреть вниз. Коломба тем временем позвонила Ровере, чтобы ввести его в курс дел.
– Я предупреждал, что придется нелегко, – сказал он.
– Но не сказали, что он полный псих. Вы бы видели его квартиру.
– И то, что он тебе сказал, тоже бред?
Коломба не ответила. Она пока сама не определилась.
– Есть новости о мальчике?
– Никаких. Связались с родными и друзьями – им ничего не известно. Но первые результаты анализов подтверждают версию Де Анджелиса. Найденная в багажнике кровь принадлежит ребенку, а нож точно взят из дома Мауджери. Он сам месяц назад купил его, чтобы подрезать дерево в саду, но, по его собственному утверждению, так ни разу им и не воспользовался.
– Не хватает только признания.
– Да, но ордер на арест уже получен.
– Неудивительно. Господин Ровере, мы даром теряем время. Все говорит против Мауджери. Придется вам найти другой предлог, чтобы избавиться от… – Коломба запнулась, едва не произнеся «Сантини». Никогда не знаешь, кто может слушать твои разговоры, будь то на законных основаниях или без таковых. – Сами знаете кого.
– А Торре что говорит?
– Он уже подозревает какой-то заговор.
– Вот видишь.
Данте подошел к обзорной площадке и, на миг опустив глаза за ограждение, пошатнулся. Не успей он схватиться за поручень – полетел бы головой вниз. Коломба поспешно бросила трубку и подбежала к нему:
– Голова закружилась?
Сидя на корточках спиной к перилам, Данте улыбнулся:
– Это так заметно?
– Нет, мне чутье подсказало.
– Сейчас пройдет. – Он сделал несколько глубоких вдохов. – Не ожидал, что здесь так высоко. Я был к этому не готов. Что сказал ваш начальник?
– Что орудие убийства купил сам муж.
– На ноже есть его отпечатки?
– Нет.
Опираясь на поручень, Данте поднялся.
– В таком случае наш убийца мог выкрасть его из дома Мауджери.
– Немного опрометчиво с его стороны, вам не кажется?
Он пожал плечами:
– Я же говорил. – Данте опасливо посмотрел за перила. – Он-то не из пугливых. Где кроссовки?
Коломба показала на кустарник. Теперь к одной из веток была привязана этикетка с номером.
Данте, не отпуская перил, посмотрел на кусты:
– Весьма живописно.
Он резко развернулся и пошел вниз по тропинке:
– Пойдемте, пока не стемнело.
Стараясь не отставать, Коломба последовала за ним. Данте быстро переступал с камня на камень.
– С чего бы хладнокровному, безжалостному убийце так злиться на семейство Мауджери? – крикнула она ему вслед.
– Вот этого я пока не знаю.
Данте остановился перед окружающими место преступления полицейскими барьерами. Подходы перегораживали две полицейские машины. Один из агентов отбросил сигарету и направился к ним. Пока Коломба вытаскивала удостоверение, Данте нетерпеливо пошел к поляне.
Офицер поздоровался, и Коломба вспомнила, что уже встречала его несколько лет назад.
– Это еще что за Волан де Морт? – спросил он, кивнув на Данте, который, стараясь не наступать на разметку экспертов, наворачивал круги вокруг валунов. Полы его черного кожаного плаща хлопали на ветру.
– Консультант, – расплывчато ответила она.
– Ну слава богу. Я уж думал, коллега.
Коломба подошла к Данте. Тот взбирался на дерево.
– Детство вспомнили? – спросила она и тут же прикусила язык. – Простите.
– Ничего. В моем детстве были и счастливые моменты. Например, когда Отец был доволен моим поведением, он давал мне горячую еду.
– Отец?
– Так он велел его называть. А поскольку вы так его и не вычислили… – Он подтянулся на руках и, поджав ноги, сел на ветку в двух метрах от земли, словно высматривающий добычу гигантский черный ворон.
– Видно вам оттуда что-то интересное? – спросила Коломба.
– Миниатюрный Стонхендж. Лучшего места для ритуального убийства не найти.
– Или для его инсценировки, – произнесла она.
– Как с языка сняли. Как считаете, убийца подвесил на ветку кроссовки до или после того, как убил мать ребенка?
– Маловероятно, что он сделал это до убийства, – ответила Коломба. – Тогда мать поняла бы, что что-то не так.
– То есть он прикончил человека и тут же занялся украшательством? Хладнокровие я еще могу понять, но это перебор.
– Если кроссовки повесил убийца – возможно, в качестве элемента инсценировки. Либо они могли слететь с мальчика по дороге, и кто-то повесил их на видное место в надежде, что хозяин их заметит.
– А на земле отпечатки остались?
– Почва размокла от дождя, да и людей прошлось немало. Если убийца или мальчик и оставил здесь свои следы, то нам уже их не найти.
– Значит, нам неизвестно, в каком направлении он ушел.
– Если это Мауджери, то он вернулся к месту пикника и притворился, будто разыскивает жену и сына.
– Разве мы не вычеркнули его из списка подозреваемых?
– Вы, может, и вычеркнули. Но не я. Пока у меня одни вопросы.
Данте на несколько секунд задумался.
– Вряд ли убийца ушел в том же направлении, откуда мы пришли. Слишком уж там многолюдно, а он, конечно, не стал бы рисковать, что его увидят.
– Значит, он привязал кроссовки к ветке и повернул назад?
