Эксперты, на сей раз без белых комбинезонов, которые, очевидно, берегли для особых случаев, сфотографировали свисток, после чего сняли его со столба и положили в пакет для улик. Сантини как приклеенный держался возле Коломбы.
– Боишься, что я здесь еще что-нибудь развешу? – спросила она.
– Тебе повезет, если по возвращении из отпуска тебя посадят паспорта штамповать, поняла?
– Надо бы поучиться у тебя целовать задницы важным шишкам. Как твой романчик с Де Анджелисом? Носишь ему кофе в постель?
Сантини с ненавистью уставился на нее:
– Следи за языком.
– Слежу. Иначе у нас с тобой был бы другой разговор.
Коломба села рядом с Данте. Тем временем эксперты нанесли на столб дактилоскопический порошок и обнаружили на нем целый узор из отпечатков.
– Он вернулся, – тихо проговорил Данте. – После всех этих лет.
– Посмотрим, что скажут в лаборатории, – дипломатично отозвалась она.
– Я всегда знал, что он все еще на свободе.
Над ними нависла тень Сантини.
– Эксперты закончили, Каселли. Скажи своему дружку, что он должен поехать с нами. Магистрат вызывает его на пару слов.
– Нет, – не глядя на него, сказал Данте. – И можете говорить со мной напрямую, я не глухой и не слабоумный.
– Я знаю, кто вы, Торре, – сказал Сантини. – Есть у меня пара коллег, которым пришлось столкнуться с вашими так называемыми консультациями. Они вовсе не в восторге.
– Может, потому, что они некомпетентны?
Сантини наклонился к нему:
– Повторите, что вы только что сказали.
Коломба поднялась и встала между ними:
– Не быкуй.
– Отвали.
– Разве не видишь, что ему плохо?
– Да мне насрать.
– Правда? – Коломба шагнула вперед, и Сантини невольно попятился. – Похищение нанесло ему тяжелейшую травму. Он страдает от клаустрофобии и до сих пор находится на медикаментозном лечении. Если увезешь его против воли, попадешь под суд за принуждение и превышение полномочий.
– Ты сама его в это втянула, Каселли! – вне себя от ярости воскликнул Сантини.
Коломба почувствовала укол совести:
– Верно. Но с этого момента отвечать за его благополучие будешь ты.
Сантини сделал над собой усилие и попытался говорить рассудительно:
– Судья хочет с ним поговорить. Он что, в гости к нему должен прийти?
– Почему бы и нет?
– Потому что так не делается!
Один из экспертов положил руку ему на плечо:
– В километре отсюда есть придорожная закусочная с застекленной верандой. Может, согласитесь поехать туда, господин Торре?
Коломба склонилась над Данте:
– Если откажетесь, я сразу отвезу вас домой.
– Я должен ехать.
– Ничего вы не должны.
– Позвольте, пожалуйста, мне самому это решать.
– Ну так что? – спросил Сантини. – Едем в долбаную закусочную или как?
– Хорошо, – ответил Данте.
Пока Сантини звонил Де Анджелису, чтобы согласовать встречу, пожилой эксперт улыбнулся Данте.
– Он ведет себя так не потому, что плохой человек, – сказал он. – Просто он кусок дерьма.
– Вы двое знакомы? – спросила Коломба.
Данте покачал головой и, казалось, потерял интерес к разговору.
– Лично мы не встречались, но я знаю, кто он такой, – объяснил эксперт. – Помните случай с детским садом в Путиньяно?
– Конечно.
Этой случившейся вскоре после Катастрофы истории удалось просочиться даже сквозь обволакивавшее ее облако безразличия. Несмотря на то что Коломба тогда была в плохом, в очень плохом состоянии, ей казалось невероятным, что кто-то может в такое поверить. Все воспитатели детского сада обвинялись в фантастически изобретательных издевательствах над детьми на основании одних лишь голословных утверждений родителей. Тем не менее многие на эту чушь купились.
– Он как-то участвовал в расследовании?
– По легенде, да.
– О чем это вы?
– Короче, никто из наших его не видел, но поговаривали, что он консультировал адвокатов обвиняемых. Какие только слухи о нем не ходили… Чую, что все они правдивы? – Мужчина улыбнулся. – Он надрал задницы обвинителям.
– Никакого толку из этого не вышло, – загробным голосом произнес Данте.
– В возбуждении дела было отказано за неимением оснований, – возразила Коломба.
– Этим людям всем до одного пришлось уехать из города, – продолжал он. – Родители до сих пор уверены в их виновности. А дети уже не могут отличить действительность от вбитых им в головы больных фантазий. Они вырастут несчастными и искалеченными.
– Это точно, – кивнул эксперт.
Сантини сунул телефон в карман:
– Господин Де Анджелис встретится с вами в закусочной через час. Как по мне, это пустая трата времени.
Тем временем на площадь выехала полицейская машина. Сантини показал двум вышедшим из нее агентам на столб:
– Проследите, чтобы никто его не трогал и к нему не приближался, ясно? Если кто-то спросит почему, отвечайте, что таково распоряжение дорожной полиции.
– Дорожной полиции? – растерянно переспросил один из них.
– Ты глухой, что ли? – прорычал Сантини.
– Нет, господин начальник, – вздрогнув, ответил тот.
– Ты же подбросишь своего дружка? – спросил Сантини Коломбу, садясь в машину. – А то еще обвинишь нас потом, что мы с ним жестоко обращались.
– Осторожнее на дороге, – посоветовала она.
7
Когда Коломба, Данте и поминутно жалующийся на распухший нос Альберти подъехали к придорожной закусочной, у входа уже была выставлена охрана. Покупатели могли свободно входить и выходить, но доступ на просторную застекленную веранду забегаловки был закрыт. За время поездки чувство вины, испытываемое Коломбой, раздулось до абсурдных масштабов. Данте выставит себя на посмешище перед этими гиенами – Де Анджелисом и его прихвостнями. А все потому, что она не смогла сказать «нет» будущему бывшему шефу. Когда она услышала, как Данте звонит своему адвокату, у нее немного отлегло от сердца, – возможно, это и есть спасительное решение.
Данте смотрел на двери в закусочную, как висельник на петлю. Столбик его внутреннего термометра просто зашкаливал, а две таблетки ксанакса, принятые по дороге, вызвали лишь тошноту и головокружение. В голове у него вспыхивали мимолетные образы из прошлого. Отец, каменный мешок силосной башни, пробивающиеся сквозь трещины в бетоне полосы света. Наледь на серебрящемся в вышине окошке. Вонь собственных экскрементов. В ушах звенели слова, которые так любил повторять Отец: «Нигде ты не будешь в такой безопасности, как здесь».
