Он разблокировал двери. Когда Зардоз сел в машину, Монтанари увидел, что он старик.
«Престарелый богатенький извращенец», – подумал он.
Старик в упор посмотрел на него. В свете уличного фонаря его глаза отсвечивали голубовато-синим.
– Очень любезно с вашей стороны встретиться со мной так быстро, – сказал он.
– Я согласился не из любезности, а за деньги.
– Полагаю, при себе у вас нет ничего компрометирующего.
– За идиота меня держите?
– Нет. Разумеется, нет.
– Где камера? Она такая маленькая, что помещается в кармане?
– Боюсь, это был лишь предлог для встречи, – ответил старик и так быстро взмахнул рукой, что Монтанари едва уловил движение.
В горле резко похолодело. Холод мгновенно превратился в лед, затем в обжигающую боль.
Монтанари попытался что-то сказать, но рот наполнился кровью. Он больше не мог дышать. Старик убрал какой-то блестящий предмет в карман плаща, забрызганного кровью. Его кровью.
Зардоз наклонился к Монтанари, расстегнул ему ширинку и достал член. Монтанари попытался оттолкнуть его, но руки не слушались.
Старик посмотрел на него:
– Не беспокойтесь, я не намерен вас домогаться. Это только для того, кто вас найдет, понимаете?
Но Монтанари уже не понимал ничего – сознание ускользало вместе с хлещущей из перерезанного горла кровью. Последней его мыслью было, что на следующий день он пропустит игру. А ведь ему наверняка бы выпал удачный расклад, пиковый флеш-рояль. Черная масть наводнила его глаза и разум.
Старик достал из кармана пластиковый пакетик, вытащил грязную бумажную салфетку и волос и оставил их на сиденье. Затем он открыл конвертик с презервативом, насколько возможно, натянул его на член Монтанари, сразу же снял и положил в пакет. Покончив с этим, он быстрым шагом пошел прочь.
Снаружи казалось, что прислонившийся головой к стеклу Монтанари мирно спит.
9
Обыск закончился, и Коломба почувствовала, что недосып начинает брать свое. Она поднялась в квартиру и присоединилась к Ансельмо.
– Нарыли что-нибудь стоящее? – спросила она.
Ансельмо покачал головой:
– Да и Монтанари не заявлялся. Мы объявили его в розыск, но сигналов пока не поступало.
Коломба внимательно оглядела перевернутую вверх дном квартиру:
– Судя по этой душегубке, деньжат, чтобы сбежать за границу, у него недостаточно.
– Если только у него не было сбережений.
– Я скорее склоняюсь к версии Данте, что он просаживал все в карты.
Ансельмо смущенно почесал щеку:
– Извини за такой вопрос, Каселли. А все-таки, кто он вообще такой?
– Долгая история. Которую у меня нет никакого желания тебе рассказывать.
– Как мило, – сказал Ансельмо. – Напомни мне, чтоб я и впредь оказывал тебе услуги.
Коломба сжала его плечо:
– Прости. Когда все закончится, ставлю выпивку.
– Ловлю на слове, – улыбнулся Ансельмо.
– Только не воображай себе невесть что.
В этот момент в комнату вбежал один из людей Ансельмо.
– Что случилось? – спросил тот.
– Монтанари нашли у станции Тибуртина. Мертвым.
Коломба с размаху ударила кулаком в стену:
– Черт! Только не это!
– Что такое, Каселли? – нервно спросил Ансельмо.
Коломба потрясла пальцем у него перед носом:
– Нас с Данте тут не было, ясно?
– Могла бы и не говорить. Я и так по уши в дерьме.
Она выбежала из дома и заставила Данте сесть в автомобиль, прежде чем объяснила ему, что случилось.
– Что делать будем? – озабоченно спросил он.
Коломба вдавила педаль в пол, и машина сорвалась с места.
– Едем туда.
– Может, не обязательно смотреть на труп?
– Хочешь, здесь тебя высажу.
– Нет-нет. Поехали.
Остаток пути Коломба молчала, и Данте погрузился в столь мрачные мысли, что его внутренний термометр начал закипать. Он проглотил таблетку ксанакса, которая начала действовать, когда они подъехали.
Участок возле колонны объездной дороги был перекрыт. Машины перенаправляли двое сотрудников дорожной полиции. Коломба, почти не притормозив, сунула им под нос удостоверение, припарковалась недалеко от оцепленной зоны и, не дожидаясь Данте, выскочила из автомобиля. Он на ватных ногах поплелся за ней. Несмотря на поздний час, вокруг колонны уже собралась кучка зевак, старающихся заглянуть за полицейское заграждение. Среди них была парочка фотографов из новостных агентств, которые непрерывно щелкали камерами в ожидании разрешения подойти поближе. Полицейские в форме разговаривали по рации и телефонам, а санитары «скорой помощи» перешучивались, дожидаясь, когда можно будет загрузить труп.
Данте подумал, что таким был мир Коломбы до того, что она называла Катастрофой, и спросил себя, скучает ли она по прежней жизни. Для него этот мир был похож на странный сон. В свете прожекторов цвета становились плоскими и все казалось нереальным. Конус света был направлен на блестящий автомобиль Монтанари. От него исходил легкий пар. Еще на расстоянии десяти метров Данте различил за окном водителя что-то темное и понял, что это голова покойника. Раньше он видел покойников только на фотографиях. Он еще больше замедлил шаг.
Возле машины Монтанари стояли двое криминалистов и главный инспектор Инфанти из мобильного спецподразделения. На протяжении трех лет Инфанти был не только заместителем, но и другом Коломбы, но, как и многие другие сослуживцы, не видел ее с тех пор, как она выписалась из больницы. Ему пришлось довольствоваться периодическими новостями от Ровере – шеф был единственным, на чьи звонки она несколько раз ответила. Поэтому, увидев, как Коломба бежит в его направлении, он подумал, что это ему мерещится от усталости. По-настоящему он узнал ее только тогда, когда она остановилась в миллиметре от неприкосновенной зоны поиска улик и отпихнула его, чтобы заглянуть внутрь автомобиля.
– Что тебе известно? – спросила его она.
Инфанти опомнился от удивления:
– Коломба… ты что, вышла на службу?
Она нехотя отвела глаза от машины и взглянула на него:
– Нет.
Инфанти в замешательстве покачал головой. Коломба похудела, но была в хорошей форме. Выглядела она как обычно и больше не походила на бледную тень, которую он видел в больничной палате. Инфанти хотел было ее обнять, но она была напряжена, как струна, и он предпочел сохранять дистанцию.
– Ты меня напугала.
