– Но ты ведь понимаешь, зачем они так поступили? – спросил Ровере.
– Не надо быть гением, чтобы догадаться, – сказала Коломба. У нее разболелась голова. Вот уже несколько месяцев она не чувствовала себя такой усталой. – Надеялись выбить из него признание.
Ровере постучал по плечу Альберти:
– Останови здесь.
Они притормозили у кафе, которое проезжали по дороге к Монте-Каво. Под навесом остался только заносивший внутрь столики и стулья хозяин.
– Ты же не откажешься от кофе, Коломба? – спросил Ровере. – А может, хочешь перекусить?
– Против кофе не возражаю, – солгала она.
Чего ей по-настоящему хотелось, так это вернуться домой и обо всем забыть. Почитать брошенную раскрытой на журнальном столике книгу – старое издание романа Джованни Верги «Дон Джезуальдо» – и прикончить дожидавшуюся в холодильнике бутылку «примитиво». Заняться чем-то нормальным, от чего не разило бы кровью и грязью.
Хотя кафе уже закрывалось, хозяин впустил их внутрь. Старая закусочная с деревянными столами и скамейками пропахла хлоркой и прогорклым вином. Внутри оказалось холоднее, чем снаружи. Несмотря на то что стояло лишь начало сентября, Коломбе показалось, что лето кончилось давным-давно. И что они очутились вдали от Рима.
Они сели за столик у окна. Ровере заказал американо и рассеянно крутил чашку в руках, глядя куда-то сквозь Коломбу.
– С чего они взяли, что убийца – муж? – спросила она.
– Во-первых, с женой и ребенком Мауджери никто в Пратони не видел, – ответил Ровере. – Все опрошенные свидетельствуют, что видели только его одного.
– Отчаявшийся отец, разыскивающий жену и сына, – гораздо более запоминающееся зрелище, чем обыкновенная семья на пикнике.
– Верно. Однако на данный момент все показания указывают в одном направлении. – Ровере постучал по губам ручкой кофейной ложки. – Во-вторых, в багажнике машины обнаружена кровь.
– По словам Тирелли, женщину убили у валунов, – возразила Коломба. – Обычно Тирелли ерунды не болтает.
– Кровь принадлежит ребенку. Буквально пара плохо отмытых капель. Отец ничего объяснить не может.
– Что еще?
– Мауджери поколачивал жену. В местный полицейский участок трижды поступали жалобы соседей. Месяц назад она попала в больницу со сломанным носом. Сказала, что поскользнулась на кухне.
Голова у Коломбы буквально раскалывалась на части. Чем больше она вникала в эту историю, тем более измаранной себя ощущала.
– Все сходится. Тогда какого хрена я здесь делаю?
– Подумай хорошенько. Женщина не оказала никакого сопротивления.
Мысли ее чуть прояснились.
– Она знала, что муж склонен к агрессии. Но повернулась к нему спиной и даже не попыталась убежать… – На мгновение задумавшись, Коломба покачала головой. – Согласна, это странно, однако подозрений от него не отводит. Можно найти тысячу объяснений.
– Со сколькими убийцами, которых можно отнести к психопатам или социопатам, ты имела дело? – спросил Ровере.
– Была у меня парочка, – преуменьшила она.
– И сколько из тех, кто убил кого-то из родственников, в итоге признались?
– Кое-кто так и не раскололся, – сказала Коломба.
– Но как бы они все ни отрицали, что-то в их поведении подсказывало тебе, что они виновны, правда?
Она неохотно кивнула:
– Лгать не так-то просто. Но домыслы не слишком хорошо смотрятся в полицейских отчетах.
– Да и в суде тоже… И все-таки ведут они себя не совсем естественно. То ляпнут что-то некстати, то сострят, когда должны бы плакать. То плачут, когда должны бы разозлиться. Даже тех, кто вытеснил из памяти момент убийства, можно поймать на непоследовательности. – Он помолчал. – Заметила что-то подобное, когда Мауджери увидел труп жены?
Коломба помассировала виски. Что происходит?
– Нет. Но я же с ним не говорила. Только видела, как он катается в грязи.
– Я присутствовал при первом допросе, когда еще ничего было не известно. Он не лгал.
– Хорошо. Значит, он невиновен. Рано или поздно Сантини и Де Анджелис это поймут и найдут настоящего убийцу.
Ровере тоскливо воззрился на нее:
– А как же мальчик?
– Думаете, он еще жив? – спросила Коломба.
– Думаю, такую вероятность нельзя отметать. Если отец невиновен, значит ребенка похитили с места убийства. А крови в багажнике отца найдется и другое объяснение.
– Если только он не свалился в какой-нибудь овраг, пытаясь сбежать.
– Тогда мы бы его уже нашли. Далеко ли убежит ребенок босиком?
– Как бы там ни было, Сантини наверняка его разыскивает, – произнесла Коломба. – Он же не конченый тупица.
– У Сантини и Де Анджелиса уже есть удобная им версия событий. Будут они, по-твоему, брать в расчет обстоятельства, которые ей противоречат? Я имею в виду сейчас, а не через неделю и не через месяц.
– Вряд ли, – признала она.
– И что станется с мальчиком за это время?
– А вам-то что?
Ровере скривился:
– Я же не робот какой-то.
– Но и не вчера родились. – Коломба подалась к нему. – Вас поставили во главе спецподразделения, потому что вы не только отличный полицейский, но и умеете просчитывать ходы наперед. А совать нос в чужое расследование – плохой ход.
– А кто сказал, что я намерен совать туда свой нос? – спросил Ровере.
Коломба треснула ладонью по столу:
– Твою мать! Так это меня вы решили бросить на растерзание?
– Вот именно, – невозмутимо ответил Ровере.
В прошлом у Коломбы не раз случались размолвки с шефом. Как-то раз они настолько поцапались, что дело дошло до криков и хлопанья дверьми. Но никогда еще он так с ней не обходился.
– Напрасно вы затеяли эту поездку.
– Ты сама сказала, что планируешь подать в отставку, значит терять тебе нечего. Ты могла бы совершить доброе дело ради этого мальчишки.
Не в силах усидеть на месте, Коломба вскочила и отвернулась к окну. Прислонившийся к джипу Альберти зевал так широко, что, казалось, вот-вот свернет себе челюсть.
– Ты передо мной в долгу, Коломба, – добавил Ровере.
– Почему вы так настаиваете, чтобы за дело взялась именно я?
– Знаешь, кто возглавляет управление? – вздохнул Ровере.
– Скотти, если ничего не изменилось.
– В следующем году он выходит на пенсию. Знаешь, кто главный претендент на его место?
– Да мне по фигу.
– Сантини. А знаешь, кого прочили на эту должность до него?
