Данте не мог поверить в реальность происходящего, и, судя по лицу Коломбы, она думала о том же.
– Сантьяго! – воскликнул он, перекрикивая гул вертолета. – Пора решать! Говори, как нам отсюда выбраться!
– Разве это возможно? – спросила Коломба. – Как?
Сантьяго молчал. Рискуя, что его заметят с вертолета, Данте вскочил с места и сел на корточки прямо перед ним.
– Сантьяго, ты же понял, чем мы с Коломбой занимались.
– Мне плевать.
– Если бы тебе было плевать, ты бы не стал нам помогать. Я платил тебе недостаточно, чтобы ты брал на себя такие риски. Ты знаешь, за кем мы охотимся. Знаешь, что он творит с детьми. А я знаю тебя. У нас с тобой немало разногласий, но в одном мы сходимся: дети неприкосновенны.
– Los niños son bendecidos por Díos
[33], – неохотно сказал Сантьяго.
– Если КоКу арестуют, никто не поможет похищенным детям. Таким, как я. Ты знаешь мою историю. Эти дети – ровесники твоей самой младшей сестры. Они растут, как звери в клетках.
– А она их найдет? – недоверчиво отозвался Сантьяго.
– Да. Знаю, что найдет. И я ей помогу.
– И chico
[34] с видео?
– Да, и его тоже. И если мы освободим детей, в этом будет и твоя заслуга.
– Да чего ты их слушаешь! – сказал Хорхе. – Они что угодно наплетут, лишь бы спасти свои задницы.
Сантьяго недружелюбно посмотрел на него.
– Я его знаю, – сказал он, показывая на Данте. – Он не врет.
– А баба? – спросил татуированный.
– Она больше не работает в полиции. Она в бегах. Y no me gusta enviar a la gente a la cárcel
[35].
– Так как нам отсюда выйти? – спросил Данте.
– Через подвалы, – сказал Сантьяго. – Они сообщаются между собой. И наш дом, и соседний, и тот, что после него.
– Полиция окружила квартал, – возразил Данте.
– Но парк-то не оцепила, – заметил Сантьяго и махнул рукой в направлении простирающихся неподалеку садов Тре-Лаги, где находился полузапущенный муниципальный парк. – Через третий дом можно попасть прямо туда.
– В парке мы будем достаточно далеко от твоих сослуживцев? – спросил Данте Коломбу.
– Если поторопимся – возможно, – ответила она. – Но потом нам понадобится машина.
– Устроишь, Сантьяго? – спросил Данте.
– No crees que estás exagerando?
[36] – вмешался Хорхе. – Теперь мы должны твоей подружке еще и тачку подогнать?
– Я у тебя ничего не просила, – сказала Коломба.
– А я просил, – сказал Данте. – Нет смысла бежать в парк, чтобы нас там арестовали. К тому же они мигом сообразят, как мы туда попали.
Сантьяго фыркнул и взглянул на татуированного:
– Набери Энрико и скажи, чтобы оставил на обочине чистую тачку с ключами в зажигании.
– Я смотрю, ты эту шлюху обслуживаешь по первому разряду, – в ярости сказал Хорхе. – Я тебя не понимаю.
– Поэтому главный тут я, – отбрил его Сантьяго. – Tiene usted algun problema conmigo? У тебя какие-то проблемы? – резко спросил он.
– Нет, – поспешно сказал Хорхе.
– Но мы не можем спуститься в подвал, – сказал Данте. – На лестнице полиция.
– Мы попадем туда через дом напротив. Я знаю, как это сделать. – Сантьяго махнул Хорхе и татуированному. – Я покажу дорогу Данте и его подруге. Вы двое берите las mochilas
[37] и дуйте за нами.
Пока татуированный звонил Энрико, Коломба наблюдала за траекторией вертолета. Он описывал широкую восьмерку над тремя сообщающимися зданиями и близлежащими улицами. Если они пересекут крышу, когда вертушка будет в дальнем конце петли, то смогут спуститься незамеченными. Хотя на входе в следующее здание их наверняка засекут. И тогда придется удирать что есть мочи.
– Говори, когда бежать, – заметив, что Коломба рассчитывает время, сказал Сантьяго.
Рев вертолета стал тише, и крыша погрузилась в полутьму.
– Еще пару секунд. – Коломба мысленно отсчитывала мгновения. – Сейчас!
Все пятеро во главе с Сантьяго пустились бежать. Первый отрезок пути оказался сравнительно простым. Крышу дома соединяла с крытым переходом между двумя зданиями железная служебная лестница. Благодаря цилиндрическим перекладинам сорваться с нее было нелегко, и они спустились без происшествий. Коломба пропустила Данте вперед, чтобы иметь возможность за ним приглядывать. Тот ловко скользил вниз по лестнице, в то время как сама она из-за мешка с одеждой могла держаться за перекладины только одной рукой. Сложнее всего пришлось Хорхе и татуированному, которые были вынуждены снять с плеч рюкзаки и удерживать их на голове, чтобы не застрять между лестницей и ограждением.
Добравшись до крыши перехода, они, прижимаясь к стене, дождались, пока над ними не пролетит вертолет, и перебежали в дальний конец, где находилась покрытая матерными надписями ржавая дверь не выше метра в высоту. Снизу доносился писк раций и голоса полицейских. Отдаленных криков больше слышно не было, а значит, спецназовцам удалось расчистить вход в здание.
Дверь была заперта на висячий замок. Сантьяго повернул в скважине ключ и распахнул перед ними дверь:
– Мы на месте.
Коломба сунула голову внутрь. Внутри стояла непроглядная темнота. Позаимствовав у Данте зажигалку, она осветила шахту: к стенам крепились тяговые канаты лифта, а пятью-шестью метрами ниже виднелась крыша кабины. Добраться до нее можно было только по узкой неогражденной лестнице.
– Лифт работает? – понизив голос, спросила она, чтобы ее не услышали снизу. – Не хочу, чтобы меня расплющило, как блин.
– Он никогда не работал, – ответил татуированный. – Достаточно спуститься на крышу лифта – и ты в подвалах.
– Я пойду первым, – сказал Сантьяго.
Он развернулся к ним спиной, нащупал перекладины лестницы и сразу же исчез из виду.
– Данте, ты следующий, – сказала Коломба.
Данте, как завороженный, во все глаза смотрел в глубину шахты. Он едва дышал: перед ним разверзлась необъятная голодная пасть, готовая засосать его темная пропасть. Она неодолимо влекла его к себе, и ему пришлось напрячь каждую мышцу тела, чтобы побороть тягу и не упасть в бездну. Он не мог даже оторвать от нее взгляд. Слово «страх» не передавало и малой части того, что он испытывал. Так приговоренные к казни смотрели на лезвие гильотины. Воплотившаяся в паре метров от него неотвратимость смерти была столь осязаемой, что к ней, казалось, можно было прикоснуться.
