Они добрались до Кремоны в четыре часа дня, проехав по железному мосту через реку По, соединяющему Эмилия-Романью с Ломбардией. Внизу виднелись воды почти разлившейся реки и каноэ с двумя гребцами. На первой развязке, украшенной металлической абстрактной скульптурой скрипки, Данте попросил Коломбу свернуть на дорогу, спускающуюся к реке, и объяснил, как проехать по набережной. Справа от них бежала По, слева мелькали ворота платных пляжей. Погода была ясной, но сырой и прохладной: пешеходы и велосипедисты попадались лишь изредка, и все они были пожилыми.
Они остановились в нескольких метрах от низкого красного домика с засаженным пальмами просторным патио, где была возведена выкрашенная в голубую краску пляжная забегаловка, или чирингито. Вывеска гласила: «ДРУЗЬЯ РЕКИ». В патио не было ни души, но за окнами угадывались кое-какие признаки жизни.
– Приехали, – сказал Данте. – В этом клубе мой родной отец каждый божий день играет в шашки.
Коломба заглушила мотор. Данте нахлобучил на голову купленную по дороге бейсболку с Микки-Маусом и сунул больную руку в карман.
– Ты точно в состоянии зайти внутрь? – спросила Коломба.
Данте замер, придерживая здоровой рукой дверцу машины.
– Я уже два часа себя на это настраиваю. К тому же, сама видишь, там полно окон, – сказал он, но его голос выдавал волнение.
– Если что, сразу беги на улицу, и попробуем в другой раз.
Данте грустно кивнул:
– Хорошо.
Он вышел из машины и, размеренно дыша, медленно побрел к зданию. Он старался вообразить, что перед ним всего лишь голливудский картонный фасад, за которым не скрывается ничего, кроме открытого пространства.
«Ну же, – уламывал он себя. – Ты пережил подвалы. И шахту лифта. Что тебе стоит просто войти внутрь?»
Но он не мог заставить себя на это решиться. Казалось, тело стало одновременно хрупким и отяжелевшим. На ступенях он остановился и закурил.
Коломба с щемящим сердцем следила за передвижениями Данте. Он так медленно плелся посреди дороги, что она за него испугалась. Она почти ждала, что из-за угла выскочит Отец и заберет его навсегда. Но ничего не случилось. Данте докурил и почти бегом скрылся внутри.
Коломба терпеливо прождала пару минут, потом – уже с некоторым нетерпением – еще две минуты. Из машины не было видно, что происходит в клубе. Если Данте нарвался на неприятности или кто-то вызвал полицию, она узнает об этом только по приближающимся мигалкам. Но если она выйдет из машины, чтобы посмотреть, что происходит, ее могут узнать. Какое-то время она мучительно размышляла, как поступить, а потом импульсивно распахнула дверцу машины и, опустив голову, подошла к окну дома.
Она приставила ладони к глазам и заглянула внутрь. Клуб оказался непритязательным местечком в морском стиле. На стенах были развешены муляжи рыб и рыбацкие сети, перемежаемые неизбежными фотографиями второразрядных знаменитостей. В зале с десяток посетителей играли в карты и шашки. Всем было хорошо за шестьдесят. Наклонив голову, Коломба наконец заметила Данте: тот сидел за одним из столиков, беседуя с каким-то сухопарым стариком в шерстяной шапке и очках, в дужке которых неуклюже маскировался слуховой аппарат. Похоже, это и есть его родной отец. Не ясно только, почему Данте продолжает сидеть с ним в клубе, вместо того чтобы сразу же выйти и их познакомить.
Один из карточных игроков, сидящий за спиной у Данте, поднял глаза, заметил ее за стеклом и приветливо помахал рукой. Коломба отшатнулась и прислонилась к колонне патио. За оградой струилась По. Река выглядела коварной, полной водоворотов и скрытых течений. Казалось, она жаждет затянуть тебя под воду и больше не выпускать.
«Прямо как история, в которую мы вляпались», – с горечью подумала она.
Вид на реку загородил остановившийся перед ней пикап. Из него вышел необъятных размеров старик, который, по прикидке Коломбы, весил не меньше двухсот килограммов. Старик медленно тащил себя вперед, опираясь на две трости. Коломба опустила голову, чтобы не показывать лица, но ей показалось, что в его свиных глазках вспыхнул интерес. Вместо того чтобы подняться по ступеням, он тяжело поплелся к ней.
Всем весом опираясь на костыли, которые, казалось, вот-вот переломятся, толстяк остановился прямо перед ней. Вблизи он выглядел еще более грузным. Его нос был обезображен багровым родимым пятном.
– Мы с вами, часом, нигде не встречались? – хриплым баритоном спросил он.
Коломба попыталась улыбнуться:
– Нет, не думаю. Я не местная.
– Я и не говорил, что вы местная. Я только сказал, что я вас уже где-то видел.
На этот раз Коломба жестко посмотрела ему в глаза:
– Оставьте меня, пожалуйста, в покое.
Ее слова не произвели на мужчину никакого впечатления. Он только свирепо улыбнулся и наставил огромный, как сосиска, указательный палец ей в лицо.
– Вы та женщина из полиции! – воскликнул он. – Которая со взрыва. Вашу фотографию показывали по телевизору.
– Вы ошибаетесь.
– Я никогда не ошибаюсь. Что вы здесь делаете?
Коломба была бы не прочь хорошенько ему врезать и сделать ноги. Но Данте был до сих пор внутри, и бросить его она не могла. Поняв, что ничего иного не остается, она оттолкнула толстяка и вбежала в клуб.
При виде ее Данте тут же вскочил.
– Что случилось? – спросил он.
– Какой-то тип меня узнал. Нам надо сейчас же уходить. – Она наклонилась к изумленно глазеющему на нее старику. – Прошу прощения. Данте свяжется с вами позже. Пожалуйста, не говорите никому, что мы здесь были.
Старик все так же ошарашенно таращился на нее.
– Не понимаю, – промямлил он.
Коломба потащила Данте к выходу:
– Ты что, не мог сразу выйти с ним на улицу?
– С какой стати? Он же не мой отец.
– Тогда кто?
Очевидно, толстяк, когда хотел, умел двигаться вполне проворно, потому что, когда они были уже почти на пороге, дверной проем загородила его тучная, монументальная фигура. Он потряс костылем перед лицом Коломбы.
– У вас дурные манеры! – проревел он. – Я с вами разговаривал!
Коломба приготовилась сшибить его на землю ударом плеча, но Данте, угадав ее намерения, придержал ее больной рукой.
– Вот мой отец, – сказал он, указав на преградившего выход человека. – Вижу, вы уже познакомились.
15
Родным отцом Данте был семидесятилетний Аннибале Валле, страдавший от эмфиземы и больного сердца. Он залез в свой пикап, а Данте и Коломба, бдительно озираясь, поехали вслед за ним на машине Сантьяго. Судя по всему, хвоста за ними не было. Дороги были почти пусты, и, если бы за ними следили, они бы это заметили.
Коломба не могла отойти от потрясения всю поездку. Не то чтобы она ждала, что отец и сын будут похожи как две капли воды, но того, что отцом Данте окажется орк в три раза выше его, она никак не могла предвидеть. Единственными их общими чертами был цвет глаз и непоколебимая уверенность в собственной правоте.
