– Позволь, я кое-что покажу.
Он достает из-за пазухи проволоку, свернутую в кольцо, – ту самую, которую любит крутить на пальце. Расправляет ее. На ней видны бляшки электродов. Шаи крепит их к вискам и лбу.
Коронует себя.
– Это – «нить», – говорит.
Он поворачивается к стене, за которой спит колония. Ониксовые тубы небоскребов мерцают верхушками. Глухо, как ночники. Над ними разливается нежно-васильковый рассвет.
Кажется, вот-вот что-то случится, но ничего не происходит.
Малая подходит ближе, всматривается в широкие проспекты с гладким лавовым покрытием. Ищет на стоянке похожих на жуков одноместных летательных аппаратов. У водопада вдали. Везде тихо. Везде пусто. Имманес проснутся с восходом Некро.
И что? Что она должна увидеть?
Движение на крышах башен она замечает с опозданием. Далекие тени, много. Вроде бы имманес. Может, солдаты?
Их много. Интересно, как Шаи отдал им приказ? Мысленно, как он управляет машинами?
Малая выставляет максимальное увеличение окуляра. В перекрестье прицела видны голые жилистые тела. Черная кожа. Черные пластины, похожие на забрала шлемов. Какая странная униформа.
Теней на крышах все больше, словно муравейник разворошили. Кто-то не удерживается на краю и валится за ограждение, и Малая кричит. Но нет, он не падает. Прилипает к стене и спускается головой вниз, перебирает руками и ногами.
А за ним лезет еще один.
И еще один.
Что за… монстры? Имманес так не умеют.
Малая еле сдерживается, чтобы не закричать снова. Бел Шаи же не кричит. Значит, все в порядке.
– Инферио, – говорит он с довольным видом. – Сейчас ты увидишь их вблизи.
Они – как волна. Длинными прыжками перелетают пропасть – ровную щель между основным поселением и взлетным плато у башни помнящего. Огибают корабли на площадке. Техники один за другим прекращают работу, оборачиваются. Пятятся к кораблям. Прикладывают пальцы к вискам.
Минута – и инферио у основания башни.
Еще полминуты – и они лезут по стене с наружной стороны. Закрывают собой вид на город. Прямо за стеклом – лишенная волос голова, вместо глаз блестит хитиновая пластина. Рваные крылья короткого, словно обглоданного носа трепещут, втягивают воздух. И зубы… Эти зубы…
– Что это за… твари? – Других слов в голову не приходит.
– Не твари, Беа, – Шаи хватает Малую за руку, не позволяя отойти. Держит удивительно крепко. Его пальцы будто сделаны из стали, как протез Энцо. – Инферио – тоже имманес. Нет причин их бояться.
Это – имманес? Но нет, похоже, Шаи не шутит. Чертовски серьезен.
– Мертвые имманес, – говорит он. – Гордость нашей расы.
Гордость расы висит над пропастью недвижимо. Зубы блестят иглами.
Глаза Бел Шаи тоже блестят, ловят свет восходящей над городом Некро. Лицо белое, как мраморные колонны храма.
– Мы миролюбивы, – говорит он. – Но если нам приходится воевать, мы отправляем в бой не живых имманес, а мертвых. Умирая, каждый из нас знает, что послужит на благо общества и своих потомков.
Он ведет ладонью по стеклу. Инферио следят за движением носами.
Стекло кажется слишком хрупким.
– Согласись, это весьма разумно и удобно.
Живые имманес не гибнут на поле боя, не становятся калеками. А инферио уже все равно. Они не чувствуют боли, почти неуязвимы, живут столетиями.
Малая это помнит, вот только откуда?
Она смотрит на сплетение черных рук и ног. На одинаковые морды. Эти вот могут быть ее предками. Или предками Шаи. Жуткие они. С одной стороны использовать мертвых и правда разумно. Но с другой стороны это кажется… неправильным. Отталкивающим.
Имманес – другая раса, об этом стоит помнить. С другими понятиями о морали и чувстве долга. Они построили идеальное общество без тюрем и нищеты. И номер, выросшая в грязи под мостом, не вправе их осуждать.
– Непривычно? – Бел Шаи словно читает ее мысли. На миг склоняется к Малой, и она чувствует его дыхание на своем лице. Солоноватое, как вода, которую наливают после обеда. – Для некоторых инферио – это спасение. Некоторым лучше завершать цикл раньше остальных.
По ту сторону шевелятся тела.
Блестящие.
Трутся друг о друга.
Черви на могиле.
– Они умеют думать? – Первое, что приходит в голову.
Шаи качает головой.
– У них свое моносознание. Поодиночке они беспомощны, совсем как дети.
Выражение его лица неуловимо меняется, становится хищным. Он смотрит на инферио. Инферио смотрит на него. Раз-раз, трепещут обрывки ноздрей. Раз.
Раз.
Мертвец поворачивает голову к Малой. Ее отражение в хитиновой пластине.
Он чувствует ее. Малая знает – он ее чуствует.
– Кто ими управляет?
– Ими не управляют. О них заботятся.
Шаи качает головой, вновь улыбается, и Малая чувствует легкую досаду. Он всегда над ней смеется, будто она – дикарка. Но она же не дикарка! Откуда ей знать такие вещи, если она впервые на Мармаросе?
– Об инферио заботятся бел агии. Только мы с тобой, моя дорогая, и только при помощи «нити». Смотри.
Он снова касается висков, и черная лапа инферио проламывает стекло.
Хватает Малую за горло.
Притягивает к себе.
Осколки режут лоб и щеки. Кровь заливает глаза. Непереносимая боль ослепляет, как вспышка. Инферио сопит, его морда рядом, зубы-иглы впиваются в шею.
Малая кричит, срывая глотку. Воет, просит о помощи. Царапает скользкую морду, но пальцы проваливаются во влажные дыры носа. Осколки стекла впиваются, скрипят на кости.
Шаи смотрит с холодным любопытством. Стирает со щеки каплю крови.
– Видишь? – говорит он. – Они очень послушны.
* * *
Нити связей опутали тело и вывернули его наизнанку. Малая растеклась в пространстве, стала каждым из инферио, а они стали ею. Единое целое, одно большое многоногое-многорукое тело. Отголоски воспоминаний дрейфовали в сознании, но ускользали, стоило их ухватить. Иногда Малая видела неоново-синее небо Мармароса, иногда – какие-то данные. Прозрачную тьму космоса, близкий жар Некро, сотни уровней, освещенными квадратами уходящие куда-то на глубину. Стада невиданных существ – плоских, как пластина блокнота, с бусинами глаз по всему телу. Они сворачиваются в клубки и катятся, подпрыгивая, по лавовому плато. Вниз, к ледяному источнику Мелам-Киши.
