В этом деле Шри неизбежно оказывалась в опасности. Ати, который винил себя в том, что бросил своего брата Коа умирать, никогда бы не подумал, что поступает неправильно. Поручая передать вдове отчет Наза, Рам заверил Ати, что Шри будет приятно получить последнюю работу покойного супруга. А деликатный и вместе с тем дерзкий способ передачи всего лишь призван не раздражать ее нынешнего мужа, это логично. Когда же супружескую чету придут допрашивать и весь Абистан накроет широчайшая волна арестов на всех уровнях, от самого высокопоставленного вельможи до самого неприметного служителя, Ати уже там не будет.
Никогда еще в человеческой истории, разве что, быть может, в древние времена, не случалось такой грандиозной облавы за столь короткий период времени. Набрав скорость, машина очень скоро доходит до промышленных масштабов, ведь когда дело ареста и уничтожения стольких людей выходит за рамки обычной полицейской операции, главным и решающим неминуемо становится вопрос логистики.
Ати никогда не узнает, что спектакль, в котором он сыграет маленькую эпизодическую роль, будет иметь продолжение и столь грандиозный финал. Наивность, как и глупость, – состояние перманентное. Ати ни на секунду не задумался об очевидных даже для ребенка вопросах. Он считал, что разработанная Рамом военная хитрость имела лишь одну цель: дать ему встретиться со Шри, не раздражая при этом ее мужа, и выразить ей свои соболезнования, а также между делом передать ей доклад Наза, как того хотел Рам. Но как этот доклад оказался у Рама? Может, достопочтенный Бри сохранил одну копию и солгал на Аби-джирге? Тогда зачем расставаться с документом, который так долго прятали и который, по словам Рама, мог произвести революционный переворот во всем мире? А был ли переданный Шри документ подлинным докладом? Какие выводы он предлагал своему читателю? Почему для передачи доклада избрали именно его, Ати? Кем на самом деле был Тар, который привел его к Буку и за столом выдавал себя за двоюродного брата Ати? К тому же лицо у него выглядело знакомым, отчего вопрос становился еще более правомерным. Не исключено, что под красивым бурни успешного коммерсанта скрывалась подлая и подозрительная личность.
Вот возможное объяснение доверчивости Ати: гибель Коа и Наза лишила его защиты; их смерть предвещала его собственную, а замужество Шри и Это убили в нем тайную надежду посвятить жизнь и силы защите вдовы и сироты.
Анк и Кро гордились тем, что обслуживали знаменитость. После возвращения из Н46 Ати надолго принял у себя Рам, передав ему поздравления от Великого Камергера и слова благодарности от Его Милости. Такой чести Ати удостоился благодаря тому, что согласился передать доклад Наза его вдове таким образом, чтобы в деле не был напрямую замешан клан Бри.
Рам признался:
– Нас очень донимала эта история, так как она ставила нас в неудобное положение по отношению к Аби-джирге и Справедливому Братству. Его Милость был не в курсе дела, Великий Камергер тоже, они такими второстепенными вопросами не занимаются, так что пришлось разбираться мне; мы ведь на самом деле получили два отчета – один официальный, который по требованию Верховного Командора вернули обратно, и другой, присланный неизвестно кем, каким-то рассеянным служащим или умеющим хранить тайны другом, желающим нам добра, вот мы и не знали, что с этим отчетом делать… Как объяснить его нахождение у нас?.. Что подумают наши друзья из Справедливого Братства, которые нам так доверяют?.. Мы могли бы уничтожить документ, но правильно ли будет так поступить? Ведь это же редкостное произведение, доклад об археологическом исследовании уникального памятника, элемент наследия, тем более ценный, что он является последним и единственным экземпляром, потому что все остальные были сожжены в присутствии Аби, Верховного Командора и собрания Достойных в полном составе… Отсюда и родилась идея отдать доклад вдове, для которой он послужит завещанием мужа, памятью для нее и ее потомков… В конце концов, все хорошо, что хорошо кончается, и теперь на душе спокойно…
Рам владел искусством все делать простым и ясным, ведь ситуация со вторым докладом, будто свалившимся с неба на парашюте и проникшим через крошечную лазейку, на самом деле нуждалась в том, чтобы на нее пролили немного света.
В соответствии с установленным этикетом Ати, который не являлся членом клана и был простого происхождения, не имея ни поместья, ни состояния, ни высокопоставленной должности, не мог быть принят на столь высоком уровне, каким обладали Его Милость и Великий Камергер, о чем эти последние искренне сожалели. Здесь речь не о презрении, просто существуют правила приличия, которых следует придерживаться. Ати никаких почестей и не ждал, но он хотел бы как-то приблизиться к этим персонажам спектакля, посмотреть, как они правят миром, полюбоваться их прекрасными дворцами, которые, как он себе представлял, исполнены тяжеловесных и пышных прикрас или же, совсем наоборот, блистают великолепной и роскошной простотой.
Ати и Рам успели немало пофилософствовать, ведь времена были тяжелые, ходило вдоволь всяческих слухов, которые только огорчали народ и никакой радости не несли. В этом собеседники сошлись. И правда, в воздухе, как никогда более прогорклом и суровом, носилось предчувствие конца света, которое следовало за Абистаном со дня его рождения. Оба участника разговора придерживались мнения, что беспорядки нельзя счесть поверхностными, что они обусловлены глубокой природой вещей, но говорили ли Ати и Рам об одном и том же? С истинной энергией и приподнятым тоном, обращенным в будущее, Рам давал понять, что совсем скоро страна избавится от давних бед и изменится снизу доверху, что новому Абистану потребуются новые люди, и в связи с этим Ати мог бы, если пожелает, добиться завидного места в лоне клана, поскольку обладает глубоким чувством свободы и достоинства, которое творит великих служителей государства. Ати слушал молча. Лишь кивал и кусал губу, пытаясь заставить себя мыслить здраво: чего же он, собственно, желал, на что надеялся? Он спрашивал свое сердце и свой мозг… но ничего не приходило на ум… какие-то отзвуки детских мечтаний, явно неосуществимых… Он воздел руки к небесам… Он не находил никакого ответа, не желал ничего… На самом деле он бы скорее хотел отказаться от всего, что ему дал Абистан, но от чего именно – у него не было ни работы, ни жилища, ни хоть какой-нибудь социальной принадлежности, ни прошлого, ни будущего, ни религии, ни традиций… действительно ничего… кроме неприятностей, исходящих от правительства, и смертельных угроз со стороны разных кланов… Он был бы рад посвятить остаток своего времени тому, чтобы вдыхать свежий воздух под небом и вбирать пьянящие ароматы моря. Ати почувствовал себя способным любить его, море, с настоящей страстью, несмотря на его непостоянство и изменчивость. Рам и впрямь оптимист, если думает, что Абистан изменится. Скорее у кур вырастут зубы, а петухи научатся петь на абиязе. На самом деле ничто и никто не в силах изменить Абистан, он в руках Йолаха, а Йолах есть сама незыблемость. «Что написано, то написано» – разве не так сказано в Книге Аби, его Посланца?
Рам попросил Аби поразмыслить над его словами.
– Я встречусь с тобой позже, сейчас мне нужно много чего сделать, изменения вступят в силу без промедления, – сказал он, поднимаясь, и добавил, потрепав Ати по плечу: – Не стоит подвергать себя риску за пределами лагеря… Здесь ты у себя дома.
