Тоз продолжал развивать свои идеи. Они были правильными и практичными, но невыполнимыми, и он это знал. Он пытался убедить самого себя. Революция, к которой рвался Рам, закончится кровавой резней и ничего не изменится – Абистан есть Абистан и останется Абистаном. Достойные и их сыновья, которые уже видят себя Достойными на местах своих Достойных отцов, они тоже замышляют и сговариваются, чтобы стать халифами вместо халифа. Разве кто-нибудь согласится уступить место лучшему? Все они такие же лучшие, как и лучший среди них, каждый из них считает себя гением, которого ждет народ.
Внезапно Тоз замолчал. Он понял: а ведь он так много говорит лишь потому, что в действительности ему сказать нечего и, по правде говоря, сам он ни единому своему слову не верит. Тогда он спросил:
– А ты, Ати, что ты хочешь делать?
Ати даже не пришлось раздумывать, он давно знал, чего хочет, уже несколько месяцев… Со времени своего пребывания в санатории в краю Син он ни на секунду не переставал мечтать об этом. Он знал также, что его выбор скверный, неосуществимый, непоправимый и приведет к ужасному разочарованию, нечеловеческим страданиям, верной смерти… ну и пусть, таково его решение: он выбирает свободу.
Тоз по-прежнему ждал ответа:
– Ну да, скажи мне… что ты собираешься делать, куда пойдешь?
– Дорогой Тоз, как ты считаешь, Рам позволит мне покинуть поместье… до окончания революции?
– Да, конечно… Я тебе гарантирую.
– А как ты думаешь, если я попрошу его отвезти меня и оставить в какой-нибудь части Абистана, он согласится?
– Почему бы и нет, если ты не задумал ничего такого, что могло бы поставить под угрозу его планы. Тут я тоже сделаю все возможное, чтобы его убедить…
Ати немного помолчал, а потом заговорил:
– Скажи мне еще, Тоз… недавно ты спрашивал нас, меня и Коа, знаем ли мы, кто такой Демок… который существовал, не существуя, или наоборот… Я бы хотел в свою очередь задать тебе похожий вопрос…
– Я помню наш разговор… Слушаю тебя.
– Знаешь ли ты что-нибудь о… Границе?
– Границе?.. Какой… ах да, Границе… Да, я знаю. О ней говорят, чтобы напугать, все равно как детям рассказывают про волка. Это розыгрыш, уловка, чтобы отвадить всяких беглецов, контрабандистов, подпольщиков, которые разъезжают без разрешения… Им рассказывают, что как раз оттуда вот-вот выскочит Враг и перережет им горло…
– Есть ли хоть один шанс из тысячи, что Граница существует?
– Ни одного на миллион… На земле есть только Абистан, и ты хорошо это знаешь…
– Ты уверен?
– Ну… может, и есть где-нибудь тут или там некий, например, остров, который до сих пор прячется от юрисдикции Абистана…
– А еще есть гетто… Я сам видел большое гетто Семи Сестер Скорби. Его только называют гетто, но это страна… совсем маленькая, но все же страна, а ее народ – народ мужчин и женщин, а не летучих мышей-мутантов… И там как раз есть Граница, к тому же крепко охраняемая. Я уже не говорю о Границе всех границ, которая наглухо изолирует Город Бога… или о тех рубежах, которые без надобности разделяют шестьдесят кварталов Кодсабада и шестьдесят провинций Абистана…
– Да ерунда все это, милый Ати, капля в море, анахронизмы, глупости, свидетельство некомпетентности Аппарата, который из-за своих игр с огнем сам обжегся и разбил страну на квадраты для порядка. Ну а что касается вероотступов, то они… э-э… они – часть Абистана. Народ и Система нуждаются в них, такого типа отклонения необходимы, чтобы было куда направлять ненависть и гнев, чтобы было чем подкреплять идею о чистой и сплоченной высшей расе, которой угрожают паразиты. Старо, как мир… Так в чем, собственно, заключается твоя идея? Однако, боюсь, я уже и сам понял… но это же чистое безумие!
– Да, именно так, дорогой Тоз… я хочу, чтобы Рам отвез меня на гору Син, что в хребте Уа, и оставил в таком месте, где есть хоть один шанс на миллион обнаружить Границу… Если каким-то чудом она существует, я найду ее и пересеку… и тогда я своими глазами увижу тот двадцатый век, который ты так правдиво воспроизвел…
– Это сумасшествие… Как ты можешь верить в такое?
– У меня есть тысяча причин в это верить. Я в это верю, потому что Абистан живет ложью, потому что в Абистане ничему не удалось избежать фальсификации, и точно так же, как он изменил Историю, он мог изобрести и новую географию. Людям, которые никогда не выходят за пределы своего квартала, можно вбить в голову все, что угодно… А с тех пор, как я познакомился с тобой, Тоз, я в это верю все больше и больше… Ты же поверил в свое двадцатое столетие и возродил его, оно здесь, во всей своей красе и обольстительности, в твоем замечательном музее… Ты разобрался в этом столетии, ты видел, что его обитатели владели науками и технологиями, а также некоторыми добродетелями, которые, несмотря на всю надменность людей, позволили им сохранить плюрализм мнений и даже испытывать терзания… Кстати, насчет технологий – в них в Абистане недостатка нет, так откуда же они происходят, если мы их не производим?.. Значит, откуда-то из-за той Границы, которая существует и позволяет им доходить до нас?.. Ты же поверил, дорогой Тоз, что в Абистане есть люди доброй воли и что они когда-нибудь смогут научиться считаться друг с другом и сумеют мобилизовать силы ради спасения страны и своих душ… Ты как раз и есть такой человек, и так считают многие в несчастном квартале А девятнадцать, таком близком и таком далеком от Города Бога. Почему же мне, со своей стороны, не верить, что не все люди двадцатого века канули в небытие после Священных войн, массовых боен, лагерей смерти и принудительного обращения в другую веру?.. Почему же мне не причислить себя к людям доброй воли, посчитать себя таким человеком, который мобилизует силы ради установления, восстановления связи между нашим миром и миром двадцатого века? Да, почему бы и нет, дорогой Тоз, почему бы и нет?.. Мне известно – я узнал об этом именно там, в санатории в краю Син, – что иногда целые караваны пропадают за этой… Границей. Если бы они заблудились, они в конце концов отыскали бы верную дорогу и вернулись бы, так? А если историю про Границу и выдумали, чтобы пугать детей и контрабандистов, то не потому ли, что знали о ее существовании?.. Так, может, от нее еще остался маленький участок где-нибудь в покрытых льдами окрестностях Уа. Я хочу пойти на эту авантюру: в том состоянии, до которого я дошел, у меня нет выбора… Жизнь в этом мире для меня закончена. Я хочу, я надеюсь начать ее заново по ту сторону Границы…
Тоз помолчал. А когда ответил Ати, губы у него дрожали:
– Я спрошу у Рама… Да, так я и поступлю, сделав все, чтобы убедить его. А ты, когда попадешь на ту сторону, каким-нибудь образом дашь мне знать и поможешь дополнить мой музей… Быть может, придет день, когда я вдохну в него жизнь.
Наступила долгая, очень долгая тишина, которую неожиданно прервал Ати:
– Дорогой Тоз, только для того, чтобы мне так и не помереть идиотом, ответь вкратце на три вопроса: во-первых, почему ты рассмеялся, когда Коа отдал тебе письмо, которое Аби адресовал мокби Кхо, выражая ему благодарность за то, что тот послал на смерть стольких молодых?
