– Почему же тогда он не явился сам?
– Возможно, он пока не желает афишировать свое присутствие.
– Кхм, – странно посмотрел на меня орденец. – А ты знаешь, что у тебя весьма интересная дейри?
Черт. Мне что, каждый встречный будет тыкать этим в глаза?!
– Да, ваше преосвященство. Мне говорили.
– Святые отцы с тобой работали?
– Я к ним не обращался.
– Ни разу?! – неприятно удивился святоша. – А ты знаешь, что с такой дейри ты мог бы стать учеником Святого Престола?!
– Да, ваше преосвященство, – загнув очередной краешек салфетки, хмыкнула я.
– Во что ты веришь, юноша, прячущий лицо? – вдруг прищурился бритоголовый поп. – Ты исповедуешь веру в Аллара? Или, быть может, тебе близко какое-то иное учение? Ответь.
Так. Нехорошо. Очень нехорошо, если они поймут, что я – редкая безбожница и даже в церковь за свою жизнь ни разу не сходила. Но еще хуже будет, если кто-то сообразит, что меня такое положение дел вполне устраивает. Или, чего доброго, заподозрит в связи со Жрецом. Внимание инквизиции нам совсем не нужно. Еще неизвестно, что они думают насчет Ишт. Вдруг мое существование противоречит официальной религии? Что-то я пока не интересовалась этим вопросом. А видимо, зря.
Думай, Гайдэ. Думай. Ищи, как сказать правду и отвести все возможные сомнения.
– Я верю в то, что этот мир был создан с любовью, – наконец тихо ответила я, находясь под прицелом настороженных взглядов. – Верю, что земля, по которой мы ходим, живая. Верю, что она чувствует боль точно так же, как и мы. И в то, что каждая рождающаяся в ее недрах Тварь должна быть уничтожена. Земля для меня как мать, ваше преосвященство. Она бережет нас. Заботится. Снабжает всем, что необходимо для жизни. Я отношусь к этому миру с почтением и благодарностью за то, что он меня принял. Я не видел того, кто его создавал, и что за сила дает ему жизнь. Но уверен, что существование Невирона противно самой его сути.
Орденец странно хмыкнул.
– Любопытное у тебя видение мира. Но, как мне кажется, мы говорим с тобой об одном и том же. Только разными словами.
– Да, ваше преосвященство. Это – сложный философский вопрос, – я незаметно перевела дух. – И это – не диспут одного короткого вечера.
– Что за слово ты использовал? – вдруг заинтересовался мастер Драмт, повернув ко мне голову. – Что это за термин – «философский»? Никогда такого не слышал.
А он и правда молод – увидела я. Мы, наверное, почти ровесники. Хотя он маг… Его величество вон тоже смотрится не старше сорока… и почему-то намеренно отстраняется от разговора, искоса наблюдая за собравшимися и лишь изредка пригубляя терпкое красное вино.
– Слово «философия» состоит из двух корней, мастер Драмт, – медленно пояснила я, терзая несчастную салфетку. – «Филос» в переводе означает «любить», «софос» – «мудрый». Философами обычно называют тех, кто стремится к знаниям. Иногда их еще называют мудрецами. Но у меня на родине есть устоявшееся мнение, что настоящая мудрость доступна только богу, тогда как человек может лишь пытаться приблизиться к истинному пониманию вещей.
От моей заумности святоша одобрительно крякнул, а маг заметно встрепенулся.
– «Филос»? «Софос»? Что это за язык?
– Греческий.
– Не знаю такого.
– Понимаю, – тонко улыбнулась я. – Но в мире существует много такого, о чем мы не имеем никого представления. В том числе и языков. Есть еще латынь и много других… Мертвые языки мертвых народов, чья мудрость дошла до нас лишь в виде таких вот устаревших понятий и ставших общепризнанными терминов. Вы ведь используете тот же принцип, мастер, в своих заклятиях, которые чаще всего формулируете на одном из древнейших языков Во-Аллара. Не так ли?
Маг важно кивнул.
– Мы используем язык эаров, потому что он совершенен. И наиболее точно отражает суть вещей. К примеру, слово «огонь» в переводе с эйнараэ звучит как «лиийора-а», но на самом деле имеет еще порядка десяти значений, которые меняются в зависимости от контекста.
– Да, я немного знаком с принципом многополярности Троэна.
Ну, не знакома, конечно, но слышала пару фраз от Дея. Зато в Китае с его иероглифами этот мудреный принцип точно бы приняли на ура. Однако любопытства в глазах мастера Драмта стало гораздо больше.
– Я смотрю, у тебя весьма разносторонние интересы, Фантом.
Я усмехнулась шире.
– Ничего особенного, господин маг. Как говорится, жить захочешь – и не так раскорячишься. К тому же, как мне недавно сказали, лишних знаний не бывает, вот я и хватаю помаленьку. То тут, то там…
Орденец и Фаэс дружно хмыкнули, и даже по губам Родана скользнула мимолетная улыбка.
– Кто ставил вам произношение, господин маг? – с любопытством спросила я, получив сразу с двух сторон весьма одобрительные взгляды.
Мастер Драмт улыбнулся.
– Мой учитель – мастер Иголас Двир. Возможно, ты о нем даже слышал.
– Нет. К сожалению, не имел чести.
– Он много лет преподает в Магистерии и считается одним из лучших толкователей эйнараэ. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что… – Я аккуратно свернула салфетку так, как уже давно пыталась, и бережно расправила краешки. – Скажите, вы сильно огорчитесь, если узнаете, что он научил вас неправильно?
Фаэс метнул в мою сторону растерянный взгляд, святоша недоуменно нахмурился, а король перестал наконец делать вид, что его здесь нет, и прекратил изображать полнейшее равнодушие. Еще бы. Он ведь тоже маг. И тоже, наверное, когда-то учился у пресловутого мастера Двира. Иначе отчего бы у него так интересно сузились глаза, а в зрачках впервые полыхнуло мрачное пламя неподдельного раздражения?
Кажется, сегодня мне все-таки удастся пробить его холодное равнодушие.
Не со злости. Просто из принципа. Из вредности. И конечно же, из любопытства.
– Как ты сказал? – наконец поразительно спокойно переспросил маг.
– Слово «огонь» на эйнараэ звучит как «ли-иэ-эоура-а-а», мастер Драмт, – задумчиво пропела я. – С ударением на последний слог, а не на первый. А «лиийора» означает всего лишь «пылающий». Думаю, вы знаете разницу между существительным и прилагательным. К слову, ваш учитель когда-нибудь общался с истинными носителями языка? И знает ли о том, что делает такие грубые грамматические ошибки?
В оглушительной тишине маг медленно поднялся из-за стола и очень тихо сказал:
– С носителями эйнараэ, Фантом, люди не общаются уже несколько веков. Они вытеснили нас из Эйирэ полностью и прекратили всякие контакты.
– Правда? – искренне удивилась я, вспоминая последние слова Ли-Кхкеола. – А я слышал, что лет пятьдесят назад была одна неудачная попытка. Возможно, ваш учитель просто не застал этого важного события?
