– Идем, брат. Мне нужно о многом тебе рассказать.
* * *
До самого вечера в моей палатке горел масляный светильник. До самой ночи там было не протолкнуться от разномастного народу. Узнав о том, что я живая и более или менее целая, туда по очереди начали заявляться все Фантомы, включая Лина. Сначала по одному-два, таща с собой какие-то фрукты, свежезапеченное мясо, добытые с боем на кухне сладости, вино… короче, все, что могло поднять мне настроение и показать, насколько же они действительно рады.
А я в это время напряженно думала.
Раз за разом анализировала свой сон.
Я сотни и тысячи раз вспоминала слова старого ворона и постепенно начинала понимать, что именно сделала с Горами проклятая Печать. Ведь не зря мне все время казалось, что их Знак – самый вялый и безжизненный. Не зря казалось, что они даже после того, как приняли меня, снова крепко уснули. Горы не помогли мне с Тварями. Они никак себя не проявили, когда мы носились бешеными крысами по ущелью. Они не отреагировали даже на то, что на них пролилась моя кровь… а ведь должны были. И должны были возмущенно вскинуться, потому что, по идее, должны отлично меня чувствовать. Тогда как все последнее время лишь я чувствовала их. И лишь я видела их тревожные, тоскливые, какие-то безнадежные сны.
Разбуди Горы…
Вот оно!
Ну конечно!
Я аж подпрыгнула на месте от диковатой догадки. Но другого объяснения быть не могло, если бы древние Горы действительно НЕ спали! Они не могли не услышать моей боли, не могли не почувствовать моих ран! Я – Ишта. Я – их Хозяйка! Я даже больше, чем Хозяйка! Я теперь – их жизнь. И в моей воле их незамедлительно уничтожить. Но они не знали. Они просто спали долгим, беспробудным, почти вечным сном, из оков которого каким-то чудом сумели вырваться лишь однажды. Совсем ненадолго. И лишь тогда, когда почувствовали мои первые Знаки.
Печать, поставленная Жрецом еще двести лет назад, на самом деле не тревожила их! Напротив! Она загоняла их в длительную летаргию! Усыпляла! Подчиняла! Пыталась сломать упорное сопротивление! Не сумев сделать это сразу, она сменила тактику и начала разрушать их медленно, исподволь, потихоньку, сводя с ума непрекращающимися кошмарами, вытягивая из них силы и незаметно убивая! Вот оно что! Печать!
Разбуди Горы…
При мысли о Печати у меня даже ладони вспотели. Но другого объяснения просто не было. Горы все еще живы, хотя и очень ослабли. Они, как обескровленный человек, залегли в глубокую спячку, стараясь максимально закрыться и тем самым себя сберечь. Все эти годы они только ждали зова. Ждали, пока их оковы спадут. Того, что придет новый Ишта и освободит их из долгого плена.
И вот наконец сюда пришла я.
Одна.
Чужая.
Совсем незнакомая и странная, но со Знаком. Даже нет, со Знаками. И Горы впервые за два века встрепенулись. Впервые ощутили слабую надежду. Потянулись ко мне, попытались показать, в чем дело, но я до сих пор не понимала, что от меня требуется.
Зато теперь…
Рассеянно слушая взбудораженных оборотней, рассказывающих о том, как следующей же ночью после их возвращения на лагерь напали Твари, я лишь мерно кивала, пребывая в напряженных раздумьях. Все правильно. Я почти видела и слышала эту схватку – именно она не давала мне покоя. Она врывалась в мой сон чужеродными криками и мешала понять, кто же так пристально смотрит на меня из темноты.
А это были всего лишь Горы.
Уставшие от ожидания, молчаливые, измученные сомнениями. Они показали мне все что могли. Рассказали о своем прошлом как сумели. Они поделились со мной своей болью. Показали место Прорыва. Они дали так много подсказок, чтобы я все поняла, а теперь лишь с укором смотрели и молча спрашивали:
Ну что же ты, Ишта?
Поняв, что надо делать, я оборвала разглагольствующего Мейра и знаком велела ему замолчать. Потом встала. Слегка прихрамывая, прошлась взад и вперед. Прикусила губу, размышляя лишь над тем, как мне осуществить задуманное. А потом неожиданно покосилась на поднятые на лоб маски хвардов. Задумчиво дотронулась до своей собственной, которая так и лежала мрачноватым пятном на моем лице. Мельком подумала о том, как долго мы еще сможем играть этот странный спектакль… и вдруг широко улыбнулась.
– Мальчики… кажется, у меня появилась идея!
– Что? – удивленно воззрились на меня парни.
Я улыбнулась еще шире и кивнула.
– Точно. Идея. Я, кажется, придумала, как сломать Печать!
– Печать-то ты сломаешь, кто спорит? – буркнул Лок, тут же насупившись. – Но если ты это сделаешь, весь мир сразу узнает, кто ты.
– Нет, брат. Не узнает. Потому что именно ЭТО я и придумала! Только мне понадобится ваша помощь, небольшой маскарад и… позовите-ка сюда Родана. Скажите, что для него найдется работа…
* * *
На рассвете следующего дня все желающие могли наблюдать резкое оживление среди Фантомов. Все знали, что их младший вернулся из рейда едва живым, хотя никто не думал, что после резкой активизации Тварей он вообще уцелеет. Однако он вернулся. Правда, улитый «синькой» с головы до ног. И фэйр его злобный тоже был перепачкан в ней от носа до кончика хвоста. Особенно на крупе и левом бедре, на котором еще не до конца срослись жуткие раны от чьих-то острых когтей. Именно по ним народ и понял, что молодой Фантом напоролся на особенно злобную Тварь. Правда, не растерялся, вылил на себя «синьку» и благополучно провалился в забытье. Тогда как фэйр принес его обратно. И держался возле палатки все последние дни, терпеливо ожидая, когда хозяин встанет на ноги.
Самого Фантома люди видели лишь однажды – мелькнул безликой тенью на улице, попытался подняться, но тут же снова свалился с ног, да еще нес такой бред, что самый догадливые тут же сообразили: ранившая его Тварь была ядовитой. Поэтому даже целое море крови эара не смогло привести его в норму. А возможно, он вообще не выкарабкается. Потому что остальные Фантомы ходили мрачными. На соседей рычали. И даже Фаэса с его предложением помочь послали куда подальше. Не говоря уж о том, что сам король не нашел с ними общего языка, когда захотел узнать подробности насчет рейда.
О том, что Фантомы закрыли Прорыв, знал уже весь лагерь. Видели в одну из ночей зарево над горами. Слышали, как дрожит земля. Но как «черным» удалось это сделать, да еще и выжить при этом, понять никто не мог. Сами они не говорили. От расспросов уходили. И даже вернувшиеся вместе с ними люди, включая истощенных, таких же измученных рейзеров и Хасов, наотрез отказались общаться на эту скользкую тему. Даже эрхас Дагон, которого его величество пытал самолично, хранил упорное молчание, а на все вопросы касательно рейда отвечал односложно. Дескать, прошли, нашли, бросили, и все.
Говорили, что его величество после этого здорово осерчал.
Говорили, что он следующим заходом пригласил к себе на ковер едва живого мага, но мастер Драмт, кажется, тоже заразился от попутчиков непонятным недугом. Так что в действительности подробностей не знал никто. За исключением того, что юный Фантом вызвался отвлечь на себя внимание Тварей и едва при этом не погиб. А еще видели, что каждый из вернувшихся рейзеров счел своим долгом прийти и поинтересоваться здоровьем раненого проводника. И они, пожалуй, были единственными, кого не погнали оттуда в шею.
