После этого почти на сутки в стане Фантомов воцарилось гробовое молчание. Они почти все время проводили рядом со своим молодым собратом. Изредка ненадолго выходили, чтобы перекусить или переодеться, однажды отправили посыльного за Роданом. Потом пропали снова, захватив с собой встревожившегося Хаса, и все.
А вот теперь внезапно зашевелились.
Люди с недоумением вдруг услышали этим утром громкий стук топоров. С еще большим недоумением проследили за тем, как из самой большой палатки они друг за другом начали выносить какие-то неопознаваемые доски и методично сжигать их в большом костре, в который следом за деревом полетел весь остальной хлам.
Потом они деловито скатали свои палатки. Привели готовых к дальней дороге скакунов. Наконец увязали вещи, запрыгнули в седла и вдевятером, старательно закрывая от любопытных взоров своего раненого собрата, который еще не очень уверенно держался в седле и все время клонился к конской шее, без лишних слов направились к выходу.
– Эй, вы куда?! – несказанно удивился Фаэс, когда случайно вышел на улицу и увидел мрачную кавалькаду. Все в масках, в длинных плащах, так что даже не понять, кто есть кто. Вооруженные до зубов. В бронях. На таких же черных, как ночь, конях. – Вы куда собрались?!
– Мы закончили свою работу, – глухо отозвался из-под шлема ближайший Фантом. – Нам больше нечего здесь делать.
– Да?! А Расщелина?! А Печать?!
– Печать уничтожит Хозяин.
– Когда, мать твою?! – не сдержавшись, вспылил барр-кан. – И как он ее сломает, если это даже магам оказалось не под силу?! Третью ночь заседают – все никак решить не могут, кому туда лезть и сколько «снарядов» мастера Драмта с собой брать!
Все тот же Фантом чуть повернул голову, недобро блеснув красноватыми зрачками.
– Хозяин здесь. Он прислал нам зов. Мы должны ехать.
Фаэс вздрогнул и неверяще переспросил:
– Он здесь? Этот загадочный тип, которому поперек горла встали Твари?!
Девять всадников одновременно наклонили головы и, объехав задумавшегося воина, как столб, неторопливо выехали за пределы лагеря.
Примерно в полдень того же дня самые любопытные, едва не загнав коней и остановившись на холме напротив Айдовой Расщелины, могли своими глазами наблюдать, как вся девятка странных чужаков все с той же неторопливостью приблизилась ко входу в ущелье. Однако внутрь, вопреки ожиданиям, никто из них не пошел. Даже не попытался, что удивительно. Они просто аккуратно спешились, отложили оружие и, отогнав коней под густую тень какого-то дерева, остановились возле опасного места. Но не слишком близко. Шагов за сто, как могли рассмотреть самые глазастые. И почти половину оборота молчаливо ожидали чего-то непонятого – неподвижные, мрачные, закутанные до бровей в свои дурацкие тряпки. Угрюмые, но очень терпеливые.
А потом из леса медленно и величественно выехал еще один всадник. На рослом, невероятно крупном жеребце ослепительно белого цвета. Даже издалека было видно, насколько громаден и свиреп великолепный зверь. Как пылали янтарем его глаза и как подрагивала земля от ударов тяжелых копыт. А на его спине сидел человек, облаченный в длинный белоснежный плащ. С глубоким, низко надвинутым на лицо капюшоном, из-под которого даже носа было не видать.
При виде него Фантомы опустились на одно колено, склонив головы и в едином порыве приложив правую руку к груди. А затем надолго замерли, ожидая, пока незнакомец приблизится и небрежным кивком позволит им подняться.
Зная о том, как упрямы Фантомы, было странно видеть от них выражение такого искреннего почтения. Но незнакомцу в белом это было, кажется, без разницы: мельком оглядев своих верных воинов, он аккуратно сошел на землю, отпустил красавца-коня, на котором, кажется, не было ни узды, ни седла. Затем подошел к своим людям и, обменявшись с ними несколькими фразами, повернулся к Расщелине.
Хозяин, насколько смогли рассмотреть любопытные, ростом был чуть пониже Фантомов. Но от него исходило такое ощущение внутренней силы и такая спокойная уверенность, что даже самые сомневающиеся внезапно ощутили: что-то в этом есть. И что-то все-таки было в этом непонятном человеке, отчего свирепые Фантомы были готовы склонять перед ним непокорные головы.
Потом Хозяин что-то сказал.
Что именно, никто не разобрал, но от его голоса в ущелье вдруг пошло такое эхо, и такой внезапно властностью оттуда пахнуло, что даже бывалые рейзеры пугливо поежились. А когда увидели, как на странный зов из леса выходят удивительные звери, то ошарашенно замерли и вытаращились во все глаза, жадно запоминая мельчайшие подробности происходящего, чтобы потом можно было с гордостью рассказывать внукам.
Самым первым из леса выступил величавый, очень крупный и буквально лучащийся непонятной силой Олень. Настоящий король этих земель. Гордый и ни перед кем не склоняющийся. Потом так же величественно и неторопливо вышла огромная, угольно-черная грациозная кошка, при виде которой фарлионцы удивленно ахнули. Наконец последним прямо со склона спрыгнул еще более крупный, но совершенно серый кот, смутно похожий на черную красавицу, подошедшую ранее…
Хозяин терпеливо подождал, пока они подойдут. А величественные звери, о которых по всему Во-Аллару уже двести лет ходили одни легенды, со спокойным достоинством поклонились.
По холмам пронесся неверящий вздох.
Хозяин, словно не услышав и не заметив, как плотно облепили далекие склоны маленькие человеческие фигурки, отдернул полу длинного плаща и опустился напротив Расщелины на одно колено, приложив левую руку к земле и низко склонив голову. Затем он снова заговорил. И снова горы отражали его слова искаженным, величественным, резко усиленным эхом, которое не передавало детали, но зато прекрасно доносило интонацию и мерный речитатив роняемых в воздух слов, от которых даже у самых стойких внутренности скручивались в один тугой узел.
Потом маги, прибывшие на то место, будут долго рассматривать оставшиеся следы и гадать, что же тут на самом деле случилось. Однако все они сойдутся во мнении, что во время этого необычного ритуала ни единой капли магии не упало на резко изменившуюся землю.
Тем не менее, от слов Хозяина что-то происходило с Горами. Потому что сначала в их недрах зародился какой-то неясный гул. Потом края Расщелины задрожали, роняя вниз мелкие камни. Затем низкий, набирающий силу и, кажется, доносящийся из самых глубин гул стал таким могучим, что у наблюдающих отчетливо заныли зубы. Грохот камней, падающих с гор, становился все громче. Земная дрожь – все отчетливее. Наконец фигура Хозяина вспыхнула ослепительно белым светом, расплылась, размылась и едва не растворилась в яркой вспышке, ударившей из лежащей на земле ладони. А потом Горы шумно вздохнули, как-то разом встряхнулись и прямо на глазах изумленных людей начали смыкать Айдову Расщелину, как если бы у них вдруг появились силы зарастить, исцелиться и избавиться от этой давней раны.
Сколько это длилось, пораженные до глубины души люди не смогли бы ответить. Быть может, мгновение. А может, и целую вечность. Прямо на их глазах творилось настоящее чудо. По каким-то причинам проход в Степи внезапно начал закрываться, отсекая проклятые богом земли от свободного Валлиона. Горы кряхтели, натужно стонали, содрогались до основания, с усилием смыкая края этой болезненной язвы. А когда проход полностью закрылся, выпустив в небеса многочисленные струйки черного пепла, то точно такие же струйки внезапно вспыхнули по всем их склонам. По всем уступам. Изо всех глубоких щелей и пещер. Отовсюду, где прятались и пережидали светлое время Твари. Везде, где они рискнули затаиться. Но рискнули бесполезно – необычная сила Хозяина выживала их изо всех дыр, из-под каждого камня. Просто выжигала, как благословенное, живительное и смертоносное для нежити солнце. До тех пор, пока Горы наконец не вздохнули свободно и не расправили свои отлогие склоны, с облегчением очнувшись от многолетнего сна.
