Я и представить не могла, каково будет Риду подниматься на гору с новичком. В моих фантазиях мы должны были с легкостью взобраться чуть ли не на Эверест, в реальности же все оказалось совсем иначе. Поскольку Рид записал нас в группу, где были только начинающие, все утро мы провели, изучая основные технические вопросы и принципы страховки, а еще учились спускаться по веревке. Когда пришло время обеда, ни один из нас не поднялся выше чем на пять метров.
– Мне жутко неудобно. Тебе приходится слушать все это вместо того, чтобы практиковаться.
Компания, организовавшая наше занятие, обеспечила всех сухим пайком, поэтому мы с Ридом уселись на большой плоский камень подальше от остальной группы, чтобы перекусить.
– Все в порядке. Я уже давно не практиковался. А это такой вид спорта, в котором предосторожность не бывает лишней, поэтому мне тоже не повредит все повторить.
Я развернула сэндвич с ветчиной и сыром. Рид взял себе сэндвич с индейкой, который тоже выглядел очень аппетитно.
– Ты любишь ветчину? Если хочешь, мы можем друг с другом поделиться.
– С удовольствием.
Я откусила большой кусок.
– О господи! Я вкуснее в жизни ничего не ела, или я просто так сильно проголодалась?
Рид улыбнулся.
– Занятия на свежем воздухе пробуждают зверский аппетит. Я могу часами заниматься в помещении, но так и не проголодаться. А здесь я буду просто умирать от голода. Наверное, так действуют свежий воздух и возбуждение от того, что ты поднимаешься по настоящей горе, а не по искусственным выступам, приделанным к стене.
Он был прав. В течение утреннего занятия я вряд ли поднялась выше, чем на пару метров, но даже это меня основательно взбодрило.
– Когда ты в последний раз поднимался?
– Года два назад.
– И почему ты бросил?
Выражение лица Рида резко изменилось. Всего один вопрос, и из расслабленного и открытого он за секунду превратился в закрытого и напряженного.
– Пришло время, – ответил он.
Так как сегодня сбежать ему было некуда, я решила не отступать.
– Как-то очень туманно. Может быть, ответишь более конкретно?
Он запихнул в рот огромный кусок сэндвича. Специально это сделал, чтобы потянуть время. Я не сводила с него глаз, давая понять, что жду ответ. К тому же, когда он глотал, его адамово яблоко двигалось очень сексуально, и мне нравилось наблюдать за этим процессом.
– За последний год в моей жизни произошло много изменений, поэтому, думаю, занятия скалолазанием ушли на второй план.
– Ты имеешь в виду историю с Эллисон?
– В том числе и ее.
– А что еще?
– Шарлотта… – произнес Рид предупреждающим тоном.
– Не надо меня одергивать. Ты что, забыл, что мы друзья? А друзья именно этим и занимаются – разговаривают друг с другом и всем делятся.
– Парень и девушка не сидят вот так, не обсуждают свое прошлое и не делятся друг с другом секретами, если только они не пара.
Я выпрямила спину.
– Представь, что я парень. Твой друг.
Рид посмотрел на мое декольте.
– Это невозможно.
Я громко вздохнула.
– Знаешь, что бывает, когда люди друг другу открываются?
Рид не ответил, поэтому я продолжила. Я соединила свои ладони таким образом, словно держала мяч.
– Представь, что это кто-то очень закрытый. Он никого к себе не подпускает. Но и наружу тоже ничего выйти не может.
Я открыла ладони и сложила их так, будто ждала, что в них что-нибудь положат.
– Смотри. Вот человек открылся… он может не только что-то впустить… у него еще появляется возможность освободиться от ненужного хлама.
Рид долго смотрел на меня, а потом внезапно поднялся на ноги.
– Мне нужно прогуляться. Я вернусь к часу дня, к началу дневного занятия.
* * *
Рид вернулся как раз в тот момент, когда мы собрались вместе всей группой. Думаю, он это сделал нарочно. На глазах у дюжины людей я не смогла бы его донимать своими расспросами. Нет, конечно же, я бы смогла… но он небезосновательно был уверен в том, что я не буду это делать.
Когда инструктор рассказывал о первом подъеме, который нам предстояло совершить, Рид стоял за моей спиной. По моей коже бегали мурашки, и это не имело никакого отношения к температуре воздуха. Так на меня действовала близость этого мужчины. И я была уверена, что Рид чувствует то же самое. Но лишь с той разницей, что я не пыталась побороть свои чувства. Меня, как и его, предал близкий человек, но я все равно хотела дать развитие тому, что возникло между нами.
Я почувствовала, как его теплое дыхание коснулось моей шеи, и вдруг меня осенила догадка. Я неправильно вела себя с Ридом. Я пыталась путем разговоров заставить его открыться мне, чтобы мы стали ближе друг другу. Но он был закрыт настолько, что отвергал любую мою попытку. Может быть, в случае с ним разговоры – совсем не то, что нужно. Но ведь даже у бриллианта есть слабое место, удар по которому может расколоть этот твердый драгоценный камень. Слабое место Рида не имело никакого отношения к разговорам – его слабым местом было физическое влечение ко мне. И мне нужно было использовать именно это оружие.
Я сделала шаг назад и прижалась к нему, повернула голову и прошептала:
– Прости, что я вела себя так назойливо.
Выглядели мои действия очень невинно.
Рид откашлялся и прошептал в ответ:
– Ничего, все в порядке.
После нашего короткого диалога я не стала отходить от него в сторону. Рид тоже остался стоять на месте. Что-то мне подсказывало, что если мне все-таки удастся добраться до слабого места Рида, ничего расслабленного я там не найду.
* * *
– О господи! Я это сделала!
Добравшись до самого верха участка, на который мы должны были забраться, я запрыгала от радости.
Рид стоял рядом, за мной, и искренне мне улыбался.
– У тебя отлично получилось.
Хоть высота была всего около тридцати метров, взобравшись на ровную поверхность, я почувствовала себя так, словно покорила целую гору. Я подняла обе руки и закричала:
– Я геккон!
Рид засмеялся.
– Ты кто?
– Ящерица. Ну ты знаешь, – я высунула язык и несколько раз пошевелила им в воздухе. – Такая, которая ползет по стенам.
Рид покачал головой.
– Ты больше похожа на женщину-паука, чем на ящерицу, но твои ощущения мне знакомы. Когда-то я испытывал то же самое. Я уже забыл, каким живым можно себя ощущать.
