Но на этот раз она не хотела принимать мои извинения. Ее номер был через стенку от моего, и я слышал, как она ходит по комнате, но когда я постучал в дверь, она притворилась, будто ее нет в номере. Я отправил ей сообщение, которое она прочитала, но не ответила. Я дважды позвонил ей в номер по телефону, но тоже безуспешно.
Я принял душ, ответил на несколько писем, а потом решил, что мне нужно выпить. Направляясь в лобби-бар, я в последний раз постучался к Шарлотте. Она, как я и ожидал, не ответила. После того, как я минуту простоял в тишине около ее номера, я услышал движения за дверью. Я решил не упускать этот шанс и, прижавшись к двери лбом, сказал:
– Я собираюсь пойти вниз, чтобы перекусить. Я знаю, что я полный придурок. Если у тебя есть желание все мне высказать за бокалом вина и стейком, ты знаешь, где меня найти. – Я сделал несколько шагов, а потом вернулся. – Шарлотта, надеюсь, ты придешь.
Первая порция виски пошла так хорошо, что я решил заказать вторую и вместо стейка перекусить орешками из бара. Я уселся в углу, чтобы хорошо видеть вход и тех, кто заходит. Каждый раз, когда кто-нибудь появлялся, мое несчастное сердце сжималось. Потом я понимал, что это не она, и утолял свою печаль очередным глотком янтарной жидкости. После полутора часов ожидания и трех выпитых стаканов я решил пропустить ужин и отправиться спать.
Выходя из лифта, я споткнулся и чуть не упал на пол. Напротив номера Шарлотты стоял поднос. Я снял металлическую крышку, чтобы узнать, что она заказала себе на ужин, и обнаружил нетронутый чизбургер. Еще там лежал чизкейк, от которого был отломлен один кусочек, и… пробка от бутылки. По-видимому, мы поужинали одним и тем же.
Я глубоко вздохнул и снова постучался в надежде, что она услышит мои извинения, – я не рассчитывал получить ответ. Но она ответила. И когда дверь открылась, то мысль о том, чтобы принести ей извинения, внезапно улетучилась из моей головы.
Шарлотта стояла передо мной совершенно раздетая. На ней не было ничего, кроме черного шелкового бюстгальтера и трусиков.
* * *
– Тебе так они понравились, когда лежали в пакете. Я подумала, тебе будет интересно узнать, как они смотрятся на мне.
Мои глаза уже заметили маленькую красную розочку, украшавшую пояс ее трусиков. После того случая в офисе, когда я велел ей показать мне нижнее белье, которое она купила, я несколько недель не мог перестать по ночам фантазировать о том, как она надевает их для меня, а я, вцепившись зубами в эту самую розочку, стаскиваю шелковые трусики с ее восхитительных ног. Но мои фантазии не шли ни в какое сравнение с той реальностью, которая предстала перед моими глазами.
Шарлотта была настолько восхитительной, что у меня перехватило дыхание. Эта кремовая упругая кожа, эти убийственно восхитительные формы, лишь слегка прикрытые откровенным шелковым бельем. Черт меня побери. Ее полные груди, казалось, хотели вырваться на свободу из тесного бюстгальтера, и… я смог увидеть ее возбужденные соски, проступающие через тончайшую ткань. Сочные, твердые розовые соски, которые молили о страстном поцелуе.
Я знал, что она смотрит на меня, но долго не мог отвести взгляд от ее тела. Когда я посмотрел ей в лицо, она прошептала:
– Что скажешь?
Шарлотта медленно и соблазнительно повернулась и остановилась, чтобы я мог хорошо рассмотреть ее ягодицы, представшие передо мной во всей красе, разделенные тоненькой ниточкой. Я представил, как моя рука ложится на кремового цвета кожу ее ягодиц.
Когда она снова повернулась ко мне, наши взгляды встретились. Я был обезоружен. Больше всего на свете мне хотелось впиться в нее. Я хотел сделать это так, чтобы на ее коже остались следы, чтобы она кричала, выкрикивая мое имя, когда мои зубы будут терзать ее плоть. Это было бы безумием.
– Шарлотта, ты чертовски красивая. Все это… твое тело, твое лицо. Ты вся красивая, и внутри, и снаружи, – хрипло пробормотал я с большим трудом. Это было нелегко, я чувствовал, что вся моя кровь прилила к нижней части моего тела.
– Теперь твоя очередь раздеться, – сказала она. – Я себя тебе показала, теперь ты покажи мне меня.
Я улыбнулся, так как решил, что она просто оговорилась, и это прозвучало очень мило. А потом… она икнула и захихикала.
Я старался заглушить голос разума, хотя он бил во все колокола. Я так сильно ее хотел. Но… Пробка от бутылки на подносе с едой. Невнятная речь. Икота и хихиканье.
Посмотрев через ее плечо, я заметил на комоде пустую бутылку из-под вина.
– Ты одна выпила всю бутылку?
– Да, я ничего, – икнула, – тебе не оставила.
Черт.
Черт.
Я почти решился. Я почти позволил себе взять то, чего хотел с того момента, когда она впервые появилась в моей жизни. Но только сейчас до меня дошло, какой она была пьяной. И я вернулся с небес на землю. И вспомнил, что не могу обладать ею.
Шарлотта продолжала смотреть на меня стеклянными глазами. Я никак не мог заставить себя вернуться в свой номер. Я продолжал стоять и смотреть на ее прекрасное тело.
– Рид, ты иногда так на меня смотришь. Готова поклясться, что ты хочешь отшлепать меня по заднице.
– Слово «отшлепать» недостаточно полно отражает то, что я хочу сделать с твоей задницей.
Черт. Что я несу? Я теряю рассудок.
Шарлотта смотрела вниз. Мой член предательски вырывался наружу через ширинку брюк, демонстрируя сильнейшую эрекцию. Я был дико возбужден и ничего не мог с этим поделать.
– Похоже, кое-кто очень рад меня видеть, хоть ты и пытаешься себя убедить в обратном. Может быть, я смогу помочь тебе перестать чувствовать неловкость?
Шарлотта убрала руки за спину.
Что она делает?
Она расстегнула бюстгальтер, и он упал на пол.
Нет, только не это.
Перед моими глазами предстали во всей красе ее обнаженные груди. Я сглотнул, с трудом сдерживая желание облизать их. Ее соски были возбуждены, а кожа вокруг них покрыта мурашками. Я заметил едва различимые веснушки в ложбинке ее прекрасной груди. Пышная и такая естественная, ее грудь совершенно не была похожа на силиконовый бюст Эллисон.
Шарлотта, попрыгай передо мной. Я хочу посмотреть, как она тоже будет подпрыгивать.
– Дотронься до меня, – прошептала она.
Я спрятал руки за спину.
– Шарлотта, я в обычные дни не могу дотронуться до тебя. А уж тем более сейчас, когда ты такая пьяная.
– Что со мной не так? Что тебя постоянно останавливает? Я же вижу, что ты меня хочешь. Ты всем сердцем полюбил эту дрянь Эллисон, а со мной ты не готов даже на самую малость. Просто скажи, что со мной не так. Я смогу это принять.
Как же я ненавидел саму мысль о том, что Шарлотта связывает мою нерешительность с Эллисон. Да, в некотором роде Эллисон имела отношение к моему нынешнему поведению, но совершенно не в том смысле, в котором себе это представляла Шарлотта.
