Итан поцеловал меня в щеку, прежде чем сесть рядом, а Грег подал знак официантке.
– Извини, что опоздали, – прошептал Итан. – Грег непременно хотел зайти за поздравительной открыткой для Пенелопы.
Я подняла бровь.
– Но день рождения у нее только в следующем месяце.
– Он хотел купить ее, пока не забыл.
– Эй! – Грег погрозил нам пальцем. – Хватит шептаться, непримиримые враги. Сегодня первый вечер из трехнедельного празднования, и у вас еще будет куча времени, чтобы нашептаться.
Я лишь покачала головой. Грег в своем репертуаре.
– И что же мы празднуем? – спросила я, стараясь сохранить терпение.
– Скоро у нас появится новый сосед, – сказал он, жизнерадостно смеясь. – Но что еще важнее, Итан в следующем месяце переезжает в нью-йоркскую бизнес-школу.
ЧТО?
– Простите, что? – Я посмотрела на Итана. – Как в следующем месяце?
Он кивнул, тоже улыбаясь как ни в чем не бывало.
– На днях я принял решение. Я собирался выложить тебе все подробности сегодня вечером, так как знаю, что у тебя будет много вопросов. Ты можешь даже присоединиться ко мне в эти выходные, когда я поеду туда в кампус с предварительным визитом. Я пробуду там целую неделю, но мне бы очень хотелось, чтобы ты провела там со мной хотя бы несколько дней. – Он поцеловал меня в щеку, а у меня кровь застыла в жилах.
– Итак, за нью-йоркские мечты! – Грег поднял чашку с шоколадом, и Пенелопа с Итаном присоединились к нему. Они чокнулись чашками.
Я изобразила улыбку и откинулась на спинку стула.
– За нью-йоркские мечты! – хором произнесли они еще раз.
Я сидела неподвижно, с застывшей улыбкой на лице и слушала, как Итан рассказывал им обо всем, чего он ждал от Нью-Йорка, обо всех своих планах и приготовлениях, которые он предпринял сам, ничего мне не рассказав и не позволив ни в чем принять участие. Как будто меня не существовало вообще. Поскольку у него уже и так было много кредит-часов и все его профессора в один голос отказались от его последнего семестра факультативов, он получит этой зимой сразу обе свои степени.
Хотя нельзя сказать, чтобы он сильно заботился о получении степени.
На этой неделе у него назначен предварительный визит в университет, через две с половиной недели после этого – вводные лекции, после чего, на последней неделе, будет распределение учебной нагрузки и специальные тесты, а затем, начиная с января, он будет заниматься шесть дней в неделю.
Когда Грег настоял на том, чтобы показать Пенелопе знаменитую афишу «Картер & Ари» на другой стороне кафе, я откашлялась и тихо сказала:
– Послушай, Итан?
– Да? – Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой, заставляя меня на миг забыть о том, что так меня расстроило.
– Давай выйдем на минутку, поговорим?
– Конечно. – Он поднялся и, взяв меня за руку, повел через весь зал на улицу, под дождь. Он раскрыл зонтик и держал его над моей головой, пока мы шли в более тихое место в переулке за углом.
– Так о чем ты хочешь поговорить?
– Я могу поклясться, что мы собирались обсудить наше с тобой будущее, прежде чем принимать какие-либо решения.
– Нет, мы просто собирались поговорить об этом позже, – сказал он.
– О чем теперь говорить, раз ты уже принял решение?
– Мое решение не обсуждается, так как оно верное.
Я скрестила руки на груди.
– Если ты собираешься в Нью-Йорк, то что будет с нами?
– Что ты имеешь в виду, говоря «что будет с нами?» – раздраженно спросил он и, отступив на шаг, сунул мне в руку зонтик. – Мы будем вместе, Рэйчел. Это всего лишь Нью-Йорк, я вполне могу прилетать к тебе оттуда по воскресеньям. Или могу обеспечить тебе поездку ко мне в любое время, когда захочешь.
– Давай-ка кое-что проясним… – Я замолчала, чувствуя, как закипает кровь. – Я собираюсь остаться здесь на полтора года, чтобы получить кучу бесполезных курсов, просто для того, чтобы быть рядом с тобой, а ты даже не мог сказать мне, что уже в следующем месяце переезжаешь в Нью-Йорк? Ты не просто хотел принять решение «на днях», Итан. Ты, блин, все уже заранее знал.
– А еще я знал, как именно ты отреагируешь, поэтому подумал, что будет лучше, если мы поговорим об этом чуть позже и наедине.
– Правда? Ну, и как тебе такое направление нашего разговора? Лучше, чем ты себе представлял?
– Просто офигеть, насколько хуже. – Он покачал головой. – Но я поступаю так, как лучше для меня, и ты, как моя девушка, должна уважать мое решение.
– Если бы ты действительно считал это наилучшим решением, ты бы сообщил мне об этом раньше, чем Грегу, – сказала я. – Если бы эта программа на самом деле могла сделать тебя счастливым, ты бы говорил о ней так же много и с таким же удовольствием, как о нас или о своем литературном творчестве.
– Если ты заметила, я не говорил о «нас» с тех самых пор, как ты, услышав о моих успехах, даже не попыталась сделать вид, что рада за меня. – Он сжал губы. – И пусть это, возможно, и не программа моей мечты, но зато работа, которую я потом получу, поможет мне оплачивать счета, пока я буду продолжать писать. Если бы ты выслушала меня до конца ради разнообразия, то, может, я смог бы тебе все это объяснить.
– Я слушала тебя, Итан, черт возьми! – Я, прищурившись, в упор смотрела на него. – Я просто не могу больше выносить все это дерьмо. Если бы я только знала, что ты собираешься в Нью-Йорк, я бы…
– Сделала бы то же самое, что и всегда, – фыркнул он. – Ты бы осталась здесь, потому что это самый романтичный вариант, потому что ты неспособна принимать логические решения, ты всегда основываешься на своих чувствах и на бреднях, которые вычитываешь в своих дурацких любовных романах. – Он подошел почти вплотную, сверля меня взглядом. – Как в тот раз, когда вместо того чтобы идти и учиться в колледже, как все нормальные люди, ты выбрала программу «Семестр в море», потому что разозлилась на какие-то мои слова, которые для тебя вообще не предназначались.
– Я разозлилась не на слова, а на то, что ты сделал.
– Какая разница. – Он раздраженно передернул плечами. – Посмотри лучше, к чему это тебя привело. Ты на полтора года отстаешь по кредитам со своими тремя годами на ненавистном тебе корабле, и все из-за того, что кто-то задел твои чертовы чувства. Ты и сейчас готова остаться и получать эти ненужные тебе курсы просто для того, чтобы быть рядом с кем-то, с кем ты встречаешься всего пару месяцев.
Молчание, как непроницаемая завеса, упало между нами.
Дождь усилился, а мы так и стояли, не произнося ни слова. У меня защемило и отчаянно забилось сердце, когда он начал так холодно и безразлично говорить о наших отношениях. Оно буквально умоляло меня закончить этот разговор, отложить его на потом, а сейчас просто уйти, прежде чем я скажу ему то, о чем потом горько пожалею, и все же я осталась.
