Но я ничего этого не делаю, потому что не могу перестать думать о вечеринке, о нашей связи и… о сексе. На занятиях по анатомии говорят о венерических заболеваниях и других рисках, но никто не упоминает об эмоциональной опасности. Дома со мной об этом тоже никогда не разговаривали. Мама просто дала мне книгу «Американская девочка» о половом воспитании, а Рейчел сказала, что я слишком маленькая, чтобы даже думать об этом.
– Эй, мы на месте, – объявляет Джефф, прерывая череду моих путаных мыслей. – Хм, эта дыра выглядит еще хуже, чем я думал.
Он открывает бардачок. Что-то блестящее сверкает в тусклом свете салона.
– Это что… о боже, у тебя есть пистолет? – я пялюсь на него.
Он хлопает крышкой бардачка, оставляя пистолет внутри.
– Это Дарлинг, Бэт. Тут у всех есть пистолет. Твой папа продает их в своем магазине.
– Да, но он не держит их в своем бардачке, – бормочу я, выбираясь из машины.
– Посмотри на эту дыру. Стоило все же взять с собой эту штуку.
Образ стильного Джеффри Корзена, расхаживающего с пистолетом за поясом его трехсотдолларовых джинсов, неожиданно кажется мне забавным. Я прикусываю щеку, чтобы не расхохотаться. Поверить не могу, что он назвал его «штукой».
– Я рада, что ты не стал его брать, – вежливо говорю я.
Он хмурится и толкает меня вперед.
– Это место выглядит так, будто оно проклято. Ты уверена, что хочешь зайти?
– Мы проделали долгий путь сюда… Глупо уехать, даже не посмотрев. И не думаю, что все так уж плохо. – Дом маленький, но аккуратный. Газон идеально подстрижен, окна украшены ящиками с цветами.
– Ты слишком добра. – Он поднимается по лестнице и нажимает на звонок.
Дверь открывается, и на пороге появляется красивая девушка с потрясающими волосами и глубокими темными глазами.
– Да? – поднимается четко очерченная бровь.
Джефф впадает в ступор. Он начинает запинаться.
– Я… мы… нас, – он тыкает большим пальцем за плечо.
Я выглядываю из-за его спины и говорю с улыбкой.
– Мы пришли на вечеринку.
– О, входите. Нельзя пить в доме. Нельзя принимать наркотики, и вы должны подуть сюда, прежде чем ехать домой. – Она кивает на маленький черный прибор, стоящий рядом с дверью на тумбочке.
– Ты уверена, что это вечеринка? Тут больше правил, чем в загородном клубе Дарлинга, – шутит Джефф. – Если хочешь больше веселья, могу что-нибудь придумать для нас. Как тебя зовут?
– Для нас – это для тебя и твоей подруги? Для этого тебе не нужно мое имя. – Она уходит, махнув своими блестящими волосами.
– Вау, вот так сучка, – громко говорит Джефф.
– Джефф, – я смущенно трогаю его за руку. К счастью, мне кажется, что девушка его не услышала.
– Серьезно. Я был вежлив. Но не стоит пускать ее в загородный клуб Дарлинга, даже если она будет умолять об этом.
Может, он и прав, но не потому, что эта девушка не соответствует клубу. А потому что загородный клуб Дарлинга – это сборище старых белых мужчин, которые выросли с мыслью о том, что сегрегация
[3] – это единственный путь к успешному обществу, по крайней мере, если верить маме Скарлетт, которая в свободное время вяжет розовые шапочки с ушками.
– Хочешь уйти? – спрашиваю я, потому что рядом с Джеффом я чувствую себя все более некомфортно. Кажется, он хочет объявить войну тем, кто устроил вечеринку.
– Посмотрим. Может, когда ее нет, тут все будет более дружелюбно. – Он берет меня за руку и тянет по коридору туда, откуда доносится шум. Мы проходим гостиную и безупречную кухню и выходим на заднюю часть веранды.
Там около тридцати человек, и мне кажется, будто каждый повернулся посмотреть на нас, когда мы появились. Несколько ребят уже в джакузи, кто-то толпится рядом, в углу маленького двора. Примерно восемь парней, половина из которых без рубашек, играют во флаг-футбол
[4]. Остальные рассыпались по деревянной веранде и лужайке.
– О, мать его, это Мэнсон! – Джефф неприятно повышает голос. – Какого черта ты тут делаешь?
Мэнсон?
Я поворачиваюсь туда, куда указывает Джефф, и вижу, что Чейз сидит на лежаке в дальнем углу двора и курит. Симпатичная девушка с многочисленными косичками сидит у него в ногах. Там, где они расположились, темно, поэтому я и не заметила их сразу.
Поверить не могу, что он тут. Я хотела прийти на вечеринку, чтобы отвлечься и перестать думать о нем. Но он тут. Как Чейз вообще познакомился с этими ребятами из Линкольна?…
Я вспоминаю, что он когда-то тут жил. Кто-то в школе рассказывал, что до того, как выйти замуж за мэра Дарлинга, мать Чейза жила в Линкольне. Он проводил тут каждое лето.
– Мэнсон? Тут нет никого с таким именем, – высокий крепкий парень поднимается по ступеням веранды. – Вы кто?
Джефф игнорирует вопрос и продолжает говорить:
– Чарльз Доннели прямо там. Три года назад он убил сестру Бэт и только что вышел из тюрьмы. Так ведь, Мэнсон?
Я вся вспыхиваю. Если дом рухнет на меня прямо в эту минуту, я буду счастлива. Наблюдаю, как все поворачиваются в сторону Чейза. Снова из-за меня он становится объектом нежелательного внимания. Наверное, поэтому я и не могу ненавидеть его. Весь остальной мир делает это за меня.
Я хочу возразить, но парень на ступенях отвечает первым.
– Чувак, мы знаем об этом. Почему ты думаешь, мы закатили эту вечеринку? Это «Добро пожаловать домой» для Чейза. – Он поднялся на веранду и встал буквально лицом к лицу с Джеффом. – А ты портишь нам все, так почему бы тебе и твоей девушке не поискать выход?
– Как будто я хочу тусоваться с такими лузерами, как вы! – Джефф хватает меня за руку. – Мы уходим. Тут все равно воняет. Я срал в туалетах, которые выглядели лучше, чем это место.
Парень подходит ближе к нам.
– Извините, – спешно говорю я. – Мы уходим.
На этот раз я хватаю и тяну Джеффа за руку. Парень не упирается, но ворчит.
– За что ты извиняешься? Мне не стыдно. Эти ребята – засранцы. Кто устраивает вечеринку для вернувшегося убийцы? Только лишь кучка подонков.
– Джефф, их там тридцать, а нас двое, – шиплю я. – Ты можешь заткнуться, пока нас не прибили?
Он вырывает руку.
– Ты на чьей стороне?
– О чем ты говоришь?
