– Ублюдок! – рычит Чейз, появляясь из-за спины моего отца.
Угроза словно зажигает огонь под ногами Джеффа. Он разворачивается и бежит в сторону дома. Я кидаюсь за ним, но Чейз опережает меня и опрокидывает Джеффа на землю, сбивая с ног бывшего парня Рейчел, хватает его за футболку и затягивает ее у горла.
– Что ты сделал? – гремит Чейз.
– Она напрашивалась на это… – Джефф задыхается. – Она дразнила меня, с тех пор как я вернулся в школу, говорила мне, как меня хочет. Она так ревновала к Рейчел. Она всегда…
Из ниоткуда появляется моя мать и бьет его по лицу.
– Не говори так о моих девочках! – выпаливает она. Тяжело дыша, она поворачивается ко мне и спрашивает: – Что случилось, детка? Что он с тобой сделал?
– Джефф набросился на меня, хотел изнасиловать. – Я поднимаю край рубашки, чтобы все увидели, что она разорвана.
Позади в ужасе стонет отец.
– Он обманом заставил папу привезти меня сюда, сказав, что у него есть коробка с вещами Рейчел. Но на самом деле он хотел остаться со мной наедине, – говорю я с дрожью. – Он разозлился, что я игнорирую его. Сказал, что и Рейчел была такая. Всегда считала, что сама знает, что для нее лучше, и не слушала его. Джефф собирался сказать мне…
– Я убью его! – свирепо глядя на Джеффа, который все еще лежит под ним, Чейз заносит кулак.
Я бросаюсь на спину Чейза и хватаю его за руку. Последнее, что мне нужно, так это отмена его условно-досрочного.
– Нет! Он того не стоит.
– Я убью его! – Папа сметает с дороги нас обоих. – Ты, маленький сукин сын! Ты обижал моих девочек! – Он поднимает Джеффа на ноги и трясет его словно грушу.
– Мистер Джонс, – задыхается Джефф, хватаясь за руки отца. – Я не могу дышать.
– А теперь моя маленькая девочка мертва! – Папа встряхивает его, и этого оказывается достаточно, чтобы Джефф потерял сознание. С мучительным стоном отец трясет обмякшее тело Джеффа, а затем с отвращением роняет его на землю.
Он идет прочь, как будто не может видеть никого из нас, и смотрит на темнеющее небо. Солнце село, но еще достаточно светло, чтобы четко разглядеть охваченного горем отца.
– Думаю, они ссорились той ночью, – говорю я Чейзу, – когда ты угнал машину тренера. Рейчел выбежала на дорогу, потому что за ней гнался Джефф. Уверена, так все и случилось. Он сказал, что я прямо как она. И что он преподаст мне урок, который не смог преподать Рейчел. Она убежала от него, как я. Это был несчастный случай. – Я умоляю его взглядом. – Несчастный случай, – повторяю я.
– Да, я знаю.
– Если знаешь, почему продолжаешь говорить, что это твоя вина? – кричу я.
– Потому что я виноват, Бэт. – Он проводит ладонями вверх по моим рукам, чтоб взять меня за плечи. – Неважно, была ли расстроена Рейчел, или плакала, или убегала. Я сидел за рулем. Я отнял ее жизнь. – Он осторожно отодвигает меня в сторону и подходит к моей маме. – Я сожалею. Вы никогда не поймете, насколько мне жаль.
Мама берет его ладонь в свои руки.
– Да. Я знаю это, Чарли. Знаю, что тебе жаль.
– Папа! – зову я.
Он отказывается повернуться. У меня внутри все обрывается. В глубине души я чувствую, что он никогда не простит Чейза.
– Это был несчастный случай, – говорит мама. Ее голос дрожит. – Разве нет, Дейв?
Папа вздыхает, с явной неохотой отвечая:
– Да, это был несчастный случай.
– Мы чуть не сбили тебя, Бэт… – мамин голос слаб от пережитого.
Я обнимаю ее, и она тут же прижимается ко мне. Мама такая хрупкая сейчас.
– Мы спорили о том, как обращаемся с тобой. Твой отец не смотрел на дорогу. – Она отодвигается от меня и снова берет Чейза за руку. – Спасибо, что спас нашу девочку.
Он еле заметно кивает.
– Мне повезло, что я как раз возвращался с работы. Я увидел, как Бэт выбегает на дорогу, и спрыгнул с велосипеда, чтобы поймать ее. – Он показывает на велосипед, лежащий недалеко от нас.
– Спасибо, – повторяет мама и повышает голос: – Мы очень благодарны, не так ли, Дейв?
Наступает пауза, а затем:
– Спасибо.
Папа поворачивается и идет к машине. Больше сегодня он не намерен прогибаться.
– Я дам вам минутку, – говорит мама.
– Минутку? – начинаю спорить я.
– Спасибо, – отвечает Чейз.
– Но…
Чейз оттаскивает меня в сторону.
– Маленькими шажками, Бэт.
– Они должны простить тебя, – шепчу я. – Ты и дня не должен был провести в тюрьме.
Он качает головой.
– Я рад, что отправился в тюрьму и что меня наказали. Да, мне там сильно не нравилось, было плохо и порой казалось, что сойду с ума. Но то, что меня наказали, помогает мне примириться с собой. Я угнал машину, убил твою сестру, Бэт. Я не мог бы жить с этим, если бы меня не наказали. В этом мире должен быть баланс. Не знаю, достаточно ли трех лет для того, что я сделал.
Я вижу искренность в его глазах и слышу ее в голосе. Хотя подо всем этим скрывается давящая на него вина. У Чейза есть свои страхи, с которыми нужно бороться. Я никогда не пойму до конца, как он смотрит на все это. Но пытаюсь и сочувствую. Думаю, именно этого он и ждет: понимания. Битва внутри него не имеет отношения ко мне. Это его битва. А моя – с родителями. Я обязана склеить разбитые отношения, а Чейз должен справиться с чувством вины.
Мы не можем быть по-настоящему вместе, пока все это не случится.
– Окей, – мягко говорю я. – Тогда сделай кое-что для меня.
– Что?
– Прежде всего выберись из подвала. Тебе там не нравится, и глупо наказывать себя так.
Он медленно кивает.
– Я могу это сделать.
– Хорошо. Второе – смени школу. – Он начинает возражать, но я поднимаю руку. – Выслушай меня. Ты говоришь о балансе и о том, что тебе нужно быть наказанным. Но я хочу спросить: когда наказание прекратится? Суд уже вынес тебе приговор, и ты отсидел срок. Что хорошего получится, если ты будешь ходить в школу Дарлинга только для того, чтобы причинять себе новую боль? Твои страдания не вернут Рейчел. То, что мои родители притворяются, будто она всего лишь в какой-то продолжительной школьной поездке, не вернет ее.
Слышу тихий, расстроенный звук из-за спины и понимаю, что мама, должно быть, услышала последнее замечание. Нет, обвинение. Я понижаю голос и продолжаю говорить.
– То, что я веду себя так, будто меня не заботит, что она умерла, не сделает ее живой. Самое правильное, что мы можем сделать, – прожить оставшуюся часть жизни наилучшим из возможных способов. – Я вздыхаю. – Для меня это значит начать признавать, что не одной мне больно. Для тебя – прекратить себя наказывать. Тебе нужен новый старт: другая школа, где ты не будешь страдать каждый день.
