— Ты раньше бывал в этих горах?
— Только однажды, — ответил Алтан. — Год назад. Помогал Тюру отвезти туда Фейлена.
— Фейлен — один из тех, кто сошел с ума?
— В конце концов все сходят с ума. Цыке либо погибают в сражении, либо оказываются в тюрьме. Большинство командующих получили этот пост после того, как заточили прежнего. Если бы Тюр не погиб, скорее всего, я бы сам отвез его в горы. Это всегда причиняет боль.
— Почему их просто не убивают? — спросила Рин.
— Нельзя убить шамана, в которого вселился бог. Когда такое случается, шаман перестает быть человеком. Они не смертные. Они — лишь сосуды для божественного. Можно их обезглавить, заколоть, повесить, но они все равно будут шевелиться. Можно расчленить тело, но отдельные части попытаются воссоединиться с другими. Проще всего их связать и обездвижить, пока не отвезешь в горы.
Рин представила себя связанной, с повязкой на глазах, как ее тащат против воли по этой тропе в горах, чтобы навеки заточить в каменную тюрьму. Она содрогнулась. Она могла понять жестокость со стороны Федерации, но от собственного командира?
— И ты считаешь это нормальным?
— Конечно я не считаю это нормальным, — огрызнулся он. — Но такова наша служба. Это моя работа. Когда цыке больше не могут служить, я должен отвезти их в горы. Цыке сами себя контролируют. Цыке — это способ для империи избавиться от угрозы отбившихся от рук шаманов.
Алтан переплел пальцы.
— Каждый командир цыке имеет две обязанности: подчиняться императрице и отправлять на покой своих, когда придет время. Цзюнь прав. В современной войне нет места для цыке. Мы слишком малочисленны. Мы не можем добиться того, на что не способно хорошо подготовленное ополчение. Порох, пушки и сталь — вот что выигрывает войны, а не кучка шаманов. Единственная уникальная роль цыке — делать то, чего не могут другие. Мы способны усмирить собственные силы, и лишь потому нам позволено существовать.
Рин подумала о Суни — таком мягком и таком ужасающе сильном Суни, и явно нестабильном. Сколько ему еще осталось, пока он не разделит судьбу несчастного Фейлена? Когда безумие Суни пересилит его полезность для империи?
— Но я не буду таким, как прежние командиры, — сказал Алтан и сжал пальцы в кулаки. — Я не отвернусь от своих только потому, что они получили больше силы, чем предполагалось. Разве это справедливо? Суни и Бацзы отправили в пустыню Бахра, потому что Цзян их испугался. Вот чем он занимается — стирает собственные ошибки, бежит от них. Но вместо него их подготовил Тюр, вернул частичку разума. А значит, есть способ приручить богов. Тот Фейлен, которого я знаю, не стал бы убивать свой народ. Должен быть способ вырвать его из безумия. Должен быть.
Он говорил так убежденно. Выглядел таким уверенным, совершенно уверенным, что сумеет взять под контроль эту дремлющую армию, в точности так же, как успокоил Суни в столовой и вернул его в мир смертных одним шепотом и словами.
Рин заставила себя ему поверить, ведь другой вариант был слишком ужасен.
До Чулуу-Кориха они добрались на второй день после полудня, на несколько часов раньше, чем планировали. Алтан был доволен, сегодня его все радовало, он двигался вперед с кипучей энергией. Словно годами ждал этого дня. Насколько знала Рин, так оно и было.
Когда ехать верхом стало слишком опасно, они спешились и отпустили лошадь. Мерин с печальным видом отправился искать место для смерти.
Они шли почти полдня. Чем выше они поднимались, тем толще становились снег и лед. Рин вспомнила о предательских ледяных ступенях в Синегарде, когда один неверный шаг мог привести к перелому позвоночника. Только здесь первокурсники не рассыпали соль на льду. Если поскользнуться сейчас, это гарантированная быстрая смерть.
Алтан опирался на трезубец, вонзая его перед собой, прежде чем шагнуть. Рин осторожно шла по его следам. Она думала, что они просто расплавят лед спирским огнем. Алтан попытался. Это заняло бы слишком много времени.
Когда Алтан остановился перед стеной, небо уже начало темнеть.
— Стой. Это здесь.
Рин замерла, бешено стуча зубами. Она огляделась. Никаких знаков или отметин, что здесь какой-то вход. Но Алтан говорил уверенно.
Он отошел на несколько шагов назад и поскреб скалу, стряхивая снег с гладкой поверхности камня. Потом раздраженно фыркнул и прижал к камню пламенеющую ладонь. Огонь расплавил во льду круг с рукой Алтана в центре.
Теперь Рин увидела в скале трещину. Под толстым слоем снега и льда она почти не была заметна. Путник двадцать раз прошел бы мимо, не обратив на нее внимания.
— Тюр говорил, что нужно остановиться у скалы, похожей на орлиный клюв, — сказал Алтан и махнул рукой в сторону уступа, на котором они стояли. Он и впрямь выглядел как профиль одной из птиц Кары. — Я чуть не забыл.
Рин вытащила из дорожной сумки две полоски сухой ткани, опрокинула на них склянку с маслом и обернула вокруг двух деревянных палок.
— Ты никогда не был внутри?
— Тюр велел мне ждать снаружи, — ответил Алтан. Он попятился от входа. Алтан расплавил лед с камня, и в скале показалась круглая дверь. — Единственный живой человек, кто там побывал, это Чахан. Понятия не имею, как он открыл дверь. Готова?
Рин накрепко затянула последний узел на ткани зубами и кивнула.
Алтан развернулся, уперся спиной в каменную дверь, слегка присел и толкнул. Его лицо напряглось от натуги.
Пару мгновений ничего не происходило. А потом скала с раскатистым скрипом съехала под углом в сторону.
Когда камень остановился, Рин и Алтан оказались перед входом в темную бездну. Туннель был таким темным, что, казалось, поглотил весь солнечный свет. При взгляде туда Рин охватил страх, но не страх темноты. Внутри горы не призвать Феникса. У них не будет доступа к Пантеону. Невозможно призвать силу богов.
— Последний шанс вернуться, — сказал Алтан.
Рин фыркнула, протянула ему факел и шагнула вперед.
Рин едва прошла три метра, когда темный проход сузился до крайности. Рин почувствовала, как камень под ногами крошится, и отпрянула к стене. Она подняла факел над бездной, и голова тут же закружилась. В бездне не было дна, лишь пустота внизу.
— Гора полая до самого низа, — сказал Алтан, подходя ближе. Он положил руку ей на плечо. — Держись рядом. Смотри под ноги. Чахан говорил, через двадцать шагов мы доберемся до широкой площадки.
Рин прижалась к стене и позволила Алтану протиснуться мимо, а потом с опаской последовала за ним вниз по лестнице.
— Что еще сказал Чахан?
— Что мы найдем вот это.
Алтан поднял факел.
В центре висел подъемник в виде ворота. Рин протянула факел как можно дальше и высветила на площадке что-то черное и блестящее.
— Масло. Это лампа, — догадалась Рин и отдернула руку.
