Металл вошел в плоть. Рин ослепила брызнувшая в глаза кровь — она не видела, куда попала, лишь ткнула с усилием, а потом солдат Федерации уже лежал у ее ног, завывая от боли.
Не задумываясь, Рин воткнула в него меч. Вой прекратился.
Другой солдат врезал ей щитом по руке с мечом. Рин вскрикнула и выронила меч. Солдат отбросил его ногой и ударил Рин щитом по ребрам, а когда она упала, занес меч, чтобы ее прикончить.
Рука с мечом дрогнула, а потом опустилась. В горле у солдата заклокотало, и он уставился на торчащий из живота меч, словно не веря своим глазам.
Он рухнул ничком и застыл.
Нэчжа встретился взглядом с Рин и вытащил меч из спины солдата. Другой рукой он бросил ей оружие.
Она подхватила меч в воздухе. Пальцы привычно сомкнулись на рукоятке. Ее охватил прилив облегчения. У нее есть оружие.
— Спасибо, — сказала она.
— Слева, — откликнулся он.
Не раздумывая, они встали на позицию спина к спине, прикрывая друг друга. Из них вышла удивительно хорошая команда. Рин прикрывала долгие атаки Нэчжи, а тот оберегал Рин снизу и с флангов. Оба прекрасно знали слабости друг друга: Рин знала, что Нэчжа слишком медленно возвращается к обороне, не попав в цель, а Нэчжа отражал удары сверху, когда Рин низко пригибалась для ближнего боя.
Она словно читала его мысли. Рин так долго изучала его и теперь точно знала, как он собирается атаковать. Они работали как хорошо смазанный механизм. Это был спонтанный, но отлично скоординированный танец. Две части целого — может, и не совсем, но очень близко.
Если бы они так долго не ненавидели друг друга, то могли бы вместе тренироваться, подумала Рин.
Спина к спине, с мечом на врага, они дрались со свирепым отчаянием. Дрались лучше, чем те, кто в два раза старше. Они усиливали друг друга. Нэчжа дрался без передышки, и Рин тоже не уставала. Потому что сейчас она не просто дралась за свою жизнь, она дралась вместе с партнером. Они сражались так хорошо, что почти убедили самих себя, что останутся невредимыми. Вообще-то накал битвы и впрямь ослабевал.
— Они отступают, — не веря своим глазам, сообщил Нэчжа.
На одну короткую и блаженную секунду грудь Рин наполнилась надеждой, но она поняла, что Нэчжа ошибся. Солдаты не отступали перед ними. Они расступались перед своим генералом.
Генерал был на голову выше самого высокого человека, какого Рин видела в жизни. Его ноги были как бревна, металла брони хватило бы на доспехи для трех человек. Он сидел на таком же огромном боевом коне, закованном в сталь. Лицо генерала скрывалось под металлическим шлемом, который оставлял открытыми только глаза.
— Что такое? — Голос вибрировал так, словно дрожала сама земля. — Почему вы остановились?
Он придержал лошадь перед Рин и Нэчжой.
— Два щенка, — усмехнулся он. — Два никанских щенка удерживают ворота. Неужели Синегард пал так низко, что город защищают дети?
Нэчжа задрожал. Рин была слишком напугана, чтобы дрожать.
— Смотрите внимательно, — сказал генерал своим солдатам. — Вот как мы разделываемся с никанским отребьем.
Рин схватила Нэчжу за запястье.
В ответ на невысказанный вопрос Нэчжа коротко кивнул.
Вместе?
Вместе.
Лошадь генерала встала на дыбы, и он послал ее в атаку.
Теперь они уже ничего не могли сделать. Рин закрыла глаза в ожидании конца.
Но он не настал.
Раздался оглушительный лязг металла о металл. В воздухе раскатилось эхо жутких вибраций страшной силы.
Поняв, что ее не разрезали пополам и не затоптали насмерть, Рин открыла глаза.
— Какого хрена… — пробормотал Нэчжа.
Перед ними стоял Цзян, его седые волосы стояли торчком, словно его только что поразила молния. Ноги не касались земли. Железным посохом он удерживал громадную алебарду генерала.
Генерал попытался убрать посох Цзяна с пути, его руки задрожали от натуги, но Цзян выглядел так, будто не прикладывает никаких усилий. Раздался странный треск, похожий на раскат грома. Солдаты Федерации отпрянули, словно предчувствовали грозящий взрыв.
— Цзян Цзыя, — сказал генерал. — Так ты все-таки жив.
— Мы знакомы? — спросил Цзян.
Генерал ответил еще одним взмахом алебарды. Цзян перехватил посох и отвел удар с той же легкостью, как отогнал бы муху. Всю силу удара он рассеял в воздухе и по земле. Камни мостовой задрожали, чуть не сбив Рин и Нэчжу с ног.
— Отзови своих людей.
Хотя Цзян говорил спокойно, но его голос раскатывался эхом, как от крика. Он казался выше, не крупнее, но как будто удлинился, как удлинилась его тень на стене. Цзян больше не был тощим и суетливым, он превратился в совершенно другого человека — моложе и гораздо сильнее.
Рин завороженно уставилась на него. Стоящий перед ней человек не был шатающимся по территории эксцентричным позором академии. Этот человек был воином.
Он был шаманом.
Когда Цзян заговорил вновь, голос звучал одновременно с эхом и состоял из двух тонов — нормального и гораздо более низкого, будто тень Цзяна повторяла все сказанное в два раза громче.
— Отзови своих людей, или я вызову тех, кому не место в этом мире.
Нэчжа схватил Рин за руку и вытаращил глаза.
— Смотри.
Воздух за спиной Цзяна искривился и дрожал, стал темнее ночи. Глаза Цзяна закатились. Он громко пел на неизвестном языке — Рин уже однажды такое слышала.
— Ты не сдвинешься с места! — проревел генерал.
Но быстро попятился от бездны и крепче сжал алебарду.
— Да? — Цзян раскинул руки.
За его спиной раздался пронзительный вой, на слишком высоких нотах, чтобы принадлежать какому-либо известному существу.
Что-то выступило из тьмы.
И в темноте Рин увидела силуэты тех, кто существует лишь в театре марионеток, контуры тварей из сказок. Трехглавого льва. Девятихвостую лису. Клубок змей, из которого во всех направлениях торчали плюющиеся ядом головы.
— Рин. Нэчжа. — Цзян даже не повернулся в их сторону. — Бегите.
И тут Рин поняла. Цзян не мог контролировать тех, кого вызвал. Богов нельзя просто так призвать сражаться. Они всегда требуют что-то взамен. Он сделал именно то, что запретил делать ей.
Нэчжа рывком поднял Рин на ноги. В ее левую ногу как будто вонзили раскаленные ножи, прямо в колено. Она вскрикнула и поковыляла следом за ним.
Нэчжа ее поддержал. Его глаза были наполнены ужасом. Уже не было времени бежать.
Цзян судорожно дернулся и полностью потерял контроль. Тьма ворвалась в мир и накрыла стену и ворота. Цзян бросил в воздух посох. От этого удара кольцом пошла видимая волна энергии. На мгновение все стихло.
