Я тут же обругала себя за эту мысль. Ну зачем мне встречаться с ним наедине?
– Ладно, я, наверное, пойду тогда. – Я попыталась выбраться из постели.
Не вышло: магистр только крепче прижал меня к себе.
– Лежите, – повторил он. – Сегодня вы будете ночевать здесь.
– Это ещё зачем? – с неудовольствием, которое было больше искусственным, чем настоящим, поинтересовалась я. – Вроде бы всё закончилось.
– Да, но я хочу убедиться, что всё действительно в порядке. Мы, конечно, можем отправиться в вашу комнату – но вместе. А я уверен, что вдвоём нам будет удобнее остаться у меня.
Перед лицом неопровержимых аргументов оставалось только смириться. Я тихонечко вздохнула, чтобы показать своё несогласие, и устроилась в постели поудобнее. Пожалуй, магистр был прав и ночевать здесь куда приятнее, чем в моей маленькой комнатке. Не говоря уже о лишних глазах и ушах, которых в общежитии намного больше, чем в этих апартаментах.
Уже почти уплывая в сон, я вспомнила о моменте, который во что бы то ни стало нужно было прояснить.
– Почему было не больно? – спросила уже совсем сонным голосом.
– Я же обещал вам, что не будет, – прозвучал над головой спокойный ответ. – На этот случай есть специальное небольшое заклятие… заодно я добавил туда и предохраняющий эффект. Ни о чём не волнуйтесь, никаких последствий не будет.
Я промолчала. Обалдеть, у них и для таких ситуаций есть заклинания. Извращенцы!
А ведь магистр наверняка не первый раз его использует. Вот ведь…
И вовсе я не ревную.
Это стало моей последней мыслью за этот долгий день – я безмятежно заснула.
Глава 16
Я проснулась сразу и резко. Первое открытие этого утра – я не одна в широкой кровати магистра. И, учитывая размеры этой кровати, мы вполне могли спать подальше друг от друга – но оказались слишком близко, впритык, вплотную. Я ощущала жаркое тело рядом… Рука магистра покоилась на мне, слегка придавливая к кровати. Сам он еще спал – глаза его были закрыты, грудь ровно вздымалась.
Воспоминания о том, что случилось прошлой ночью, нахлынули разом – и вызвали бурю самых разных чувств. Было здесь и желание выскользнуть из-под сильной руки, а потом, не задерживаясь ни на секунду, сбежать из комнаты. Было и другое – ничуть не менее сильное – взъерошить темные волосы, скользнуть пальцами по шее и ниже, огладить широкое плечо. А еще – коснуться губами кожи, например, здесь, у самой ключицы.
Я вспомнила, как он целовал меня вчера, – вот этот самый мужчина, сейчас спящий с безмятежностью младенца. Как я сгорала от его прикосновений, тонула в ненасытном взгляде, извивалась под мощным телом…
Эта мысль заставила меня задышать чаще и глубже. Словно почувствовав это, магистр вздрогнул и открыл глаза. Его полусонный взгляд скользнул по мне. Ох! Теперь у меня точно не оставалось сомнений в том, что нужно делать – бежать! Иначе я просто сгорю от стыда! Там, где магистр смотрел на меня, под кожей словно распускались огненные цветы.
Я резко села и рванула на себя одеяло, закрываясь от его взгляда.
Слишком сильно рванула, пожалуй. Мой вынужденный любовник почти лишился спасительного покрова и теперь был передо мной практически голым. Я сделала над собой усилие и отвела взгляд.
– Не стану вас смущать, – с усмешкой сказал он. – Увидимся за завтраком.
Он поднялся с постели, сгреб одежду и, совершенно не стесняясь своей наготы, вышел из спальни. А я еще какое-то время не могла прийти в себя – призрак широких плеч, узких бедер, крепких ягодиц все еще маячил перед глазами.
И все же я нашла в себе силы подняться с кровати, умыться, ощущая, как сладко и незнакомо ноет тело, одеться и пригладить волосы. И все это время меня неотступно преследовала мысль. Что было бы, если бы я рискнула? Поддалась порыву, потянулась и все же коснулась губами его шеи? Перед глазами мелькали возможные картины: вот он хватает меня, подминает под себя, и вчерашнее безумие повторяется снова… Но трезвый разум показывал и другую картину: он отстраняется и со всей возможной учтивостью объясняет мне, что связи между преподавателями и студентками в их академии не приветствуются, что он никогда бы себе не позволил подобного, если бы не особые обстоятельства.
Ну уж нет! Такого унижения я бы точно не пережила. Мне пришлось провести несколько минут перед зеркалом, чтобы придать себе невозмутимый вид.
Когда я вышла в гостиную, завтрак был уже накрыт, а никакого Алекса рядом не стояло. Неужели магистр сам озадачился и раздобыл еду? Какая забота! Не обо мне, разумеется, а о его собственной репутации.
– Так что же проклятие? Вы убедились? Окончательно снято? – ровным голосом поинтересовалась я, садясь на предложенный стул.
Почти сразу выдержка мне изменила. Магистр бросил на меня быстрый короткий взгляд, и сердце заколотилось как припадочное, а к щекам подкатил лихорадочный жар. Спасло меня только то, что магистр почти сразу отвернулся.
– Да, Виктория, вы можете не беспокоиться. – Его голос был ровен, не слышалось ни малейшего сожаления. Я мысленно похвалила себя за то, что тоже сумела не проявить никаких эмоций. Хороша я была бы, краснея и смущаясь тут у него на глазах. Он бы наверняка подумал, что я не умею владеть собой. – Проклятие действительно снято, в этом можно не сомневаться.
Значит, уже всё… На самом деле всё. Бесповоротно.
Странно, я ведь уже думала об этом вчера ночью, но тогда это не огорчило меня настолько сильно. Может быть, всё дело в том, что сейчас, когда я сидела напротив магистра, за завтраком на двоих, на меня нахлынуло странное чувство: как будто мы и в самом деле встречаемся. И поэтому холодное напоминание, что всё это было ради дела, резануло беспощадно.
Едва сдерживая желание расплакаться, я напомнила магистру о его обещании:
– А что же с моим возвращением домой?
И снова – быстрый короткий взгляд, будто магистр проверяет что-то, известное ему одному.
– Вы торопитесь домой?
– Конечно! Там мои родители, брат, учеба… там вся моя жизнь, вообще-то!
Внутри потихоньку закипала обида. Хотелось показать ему, что мне не нужен этот дурацкий мир, где проклятия снимают такими методами, где мужчина может быть так нежен ночью и так холоден, едва наступит утро. Не нужен ни мир, ни сам магистр!
Он кивнул, бережно отставил чашку с чаем и ответил:
– Пока, как вы могли заметить, я не мог заняться этим вплотную. Но теперь, несомненно, приложу все усилия.
О, ещё бы! Конечно же, после всего случившегося ему не терпится от меня избавиться. Можно не сомневаться – теперь он постарается меня отправить отсюда как можно скорее.
Наверное, от подкатившей к горлу злости я уделила всё своё внимание правильным манерам. Подцепила булочку вилкой, ловко отрезала кусочек ножом и обмакнула в клубничный джем, представляя, что топлю в кровавой массе отрезанную голову магистра. Так ему и надо, будет ещё лишать невинности честных девушек!
