– Вы понимаете меня? – снова обратился он ко мне. И снова ни слова о Лисандре. – У вас редкий магический дар, которым вы совершенно не владеете. Этим нужно заниматься, пока вы не погубили кого-нибудь еще.
– Кого-нибудь еще? – Леди Лисандра и их прогулка с магистром тут же вылетели у меня из головы. – Разве Саймон мертв?
Мне стало дурно. Не хотелось быть причиной чьей-то гибели. Пусть даже такого сумасшедшего ничтожества, как он.
– Жив, – успокоил меня ректор. – В лазарете, в изоляторе. Но удар деревом по голове явно не пошел на пользу его здоровью. Голова у него, надо сказать, и ранее не могла бы считаться сильной стороной.
Я хмыкнула. Что верно, то верно. С головой у парня были проблемы еще до того, как я приложила его деревом.
Я?.. Неужели это и правда была я?
Хотя теперь я припоминала ту странную волну, что прошла через моё тело перед тем, как всё это стряслось: болото, вырванное дерево… то ощущение струящихся по телу пузыриков шампанского. Это была моя магия? Я – маг?!
– И, кстати, леди Лисандра – член Совета. И она вовсе не моя любовница, – небрежно бросил магистр, словно говоря о чем-то совершенно неважном.
Я едва не застонала. Мысли про магию мгновенно вылетели из головы. Да зачем магистр вообще нес мне эту ерунду! Про магию! Про Саймона! Прежде чем сказать что-то по-настоящему важное! Она не его любовница!
Сердце стучало так сильно, что, казалось, магистр сейчас это услышит. Я заставила себя успокоиться.
Да. Он так сказал. Но это вовсе не значило, что теперь я должна безоговорочно верить!
– Между тем все говорят, что у вас интрижка. И в опере вы были вместе. И она гладила вас по ручке…
О, кажется, я веду себя как ревнивая супруга. Ну и что! Прекращать я не собираюсь. Надо выяснить все – раз уж мы об этом заговорили.
– Мы действительно встречались одно время. Но это было давно. – Если ректор и смутился, то совсем немного. – И это было ошибкой. Полагаю, сейчас мы оба об этом жалеем.
Я посмотрела на него с сомнением. Не знаю, как он, но по его спутнице точно нельзя было сказать, что она о чем-то там жалеет. Слишком уж цепко держалась она за его локоть и слишком хищным взглядом смотрела на магистра.
Впрочем, какая теперь разница, как там она на него смотрела. Главное – леди Лисандра и магистр Дарквиль вовсе не любовники!
– Вы поэтому меня избегали? Думали, что я встречаюсь с другой?
Под испытующим взглядом магистра я почувствовала, что начинаю краснеть. Поспешно кивнула, отводя глаза.
– А я думал, вам нравится Алекс. Вы как-то назвали его милым.
Я вспыхнула: что за бред! Ну, может, я и сказала, что он милый, но ведь это же совсем не то значит!
– Я совсем не в этом смысле! И вообще… если хотите знать… я сказала так, потому что хотела, чтобы вы разозлились. Но вы и бровью не повели!
– О… это многого мне стоило. Я с ума сходил от ревности.
Мы застыли, уставившись друг на друга так, словно увидели впервые. Смущение заливало щёки жаром, но внутри я пылала ещё сильнее. Неужели он всё это время и правда думал обо мне? Не как о назойливой докуке, а как о девушке, которая… ему нравится? Незнакомое чувство выкручивало дугой. Хотелось, чтобы магистр протянул руку, прикоснулся, обнял…
И он и правда протянул руку и легонько очертил пальцами овал моего лица. Спокойные, обычно синие глаза потемнели, как море в ненастную погоду. Я затаила дыхание, приоткрыла губы, и страшась, и мечтая, чтобы…
Не помню, кто из нас подался вперёд первым. По-моему, мы сделали это одновременно, неловко и торопливо, как будто опасались, что другой может передумать. Магистр крепко обхватил меня, за затылок и за спину, прижал к себе, и я тоже притянула его к себе так близко, как только могла, запустила пальцы в жёсткие тёмные волосы, содрогаясь от невыносимой нежности.
Наш первый настоящий поцелуй… не потому, что так надо, а потому, что иначе никак. Потому что от одного запаха магистра у меня внутри всё дрожит. Потому что я мгновенно превращаюсь в лужицу сиропа, когда он прикасается ко мне. Потому что сердце стремится к нему так, что хочется, чтобы мы срослись бы в единое целое. Чтобы никогда не расставаться.
Какое странное, необъяснимое ощущение. Что это, страсть? Физическое желание? Потому что он стал моим первым мужчиной? Ведь не любовь же? Любовь – это что-то спокойное, незыблемое, тёплое, как мамины руки. А то, что я чувствую к магистру, – это обжигает и делает меня слабой. Беззащитной.
Это что-то безумное.
Это заставляет меня целовать его, забыв обо всём. Жадно пить чужое дыхание, сплетаться языками, стремиться навстречу друг другу – всем телом, всем существом.
Не знаю, докуда мы бы дошли. Подозреваю, одними поцелуями дело бы не ограничилось: горячие руки магистра уже скользили по моей коже, ласкали спину. Да и я беззастенчиво запустила коготки под воротник его рубашки. И тут за дверью раздался голос Алекса:
– Магистр Дарквиль!
Черт, неужели все это время он был здесь, в соседней комнате? Это показалось мне ужасно неловким. Вдруг он что-то слышал?
– Леди Лисандра хотела увидеть вас перед отъездом. Она велела передать, что будет ждать вас в учительской столовой через четверть часа.
Магистр с неохотой выпустил меня из объятий. Его глаза всё ещё были темнее грозового неба, дыхание прерывистое, волосы в полном беспорядке – но он уже отдалялся от меня, превращался снова в местное божество долга и церемониала.
– Оставляю вас на попечение Алекса, – сказал он, взглядом прося у меня прощения. – И, Виктория… пожалуйста, не сбегайте от меня снова.
Глава 24
Ренмар Дарквиль
Я давно так не злился. И по большей части на самого себя. Да как же так, под моим носом, на вверенной мне территории, мой студент чуть не убил другую мою же студентку. Даже если оставить в стороне то, что эта студентка – Виктория, случившееся – моё полное и бесповоротное фиаско в качестве руководителя академии. Вдобавок примешиваются совершенно непрофессиональные чувства: страх от понимания, что Виктория буквально чудом осталась в живых; разочарование в себе как в мужчине – не уберёг, не усмотрел, не подумал; желание наказать, хорошенько избить этого негодяя Саймона, посмевшего напасть на неё.
Подлый, жалкий трус! Одно воспоминание о негодяе заставляло кровь бурлить. Обманом заманить беззащитную девушку на кладбище и попытаться мало того, что устроить некий ритуал с неясными целями, так еще и чуть не надругаться над ней. Мерзавцу повезло, что он был без сознания, когда я их обнаружил.
И всё же… я не мог перестать проклинать себя за то, что не сумел уберечь Викторию. Когда я летел на кладбище, был уверен, что увижу лишь бездыханное тело.
Благодарение богам – моя девочка оказалась в состоянии постоять за себя сама.
