Я даже не сразу понял, что случилось: Саймон буквально провалился под землю. А сверху его ещё и придавило огромным деревом. Все выглядело так, словно сама природа взбунтовалась и не позволила совершиться злодейству. Но было кое-что, что показывало: нет, природа не сама.
Вряд ли я когда-нибудь смогу забыть эту картину – бледная девушка в изорванном платье почти висит в магических путах. Багровые следы на её груди – что это, отпечатки пальцев? Чужих губ? Одного этого хватило бы, чтобы свернуть челюсть подонку. Но, увы, этого я сделать не мог. Это подарило бы мне мимолетное удовлетворение, но взамен сильно навредило бы общему делу.
Зато я мог обеспечить Саймону расследование и наказание, соразмерное его преступлению. Пока что негодяй отправлен в лазарет, но я распорядился о том, чтобы к палате приставили круглосуточную охрану.
Хотя на самом деле… куда больше Саймона был виноват я сам.
Увидел только одно – проклятие, и давай скорее снимать, тем более что способ оказался такой приятный. А глянуть глубже, в самое средоточие, проверить, не связано ли это проклятие с активацией магического дара, – не удосужился.
Впрочем… дар погодной магии. Пожалуй, если бы я и вздумал устраивать глубокую проверку, этого я мог бы и не обнаружить. Кому вообще могло прийти в голову искать у неё нечто подобное? Ведь таких вещей не существует. По крайней мере, до сих пор существование подобного дара ничем не было доказано, в нашем мире это попросту невозможно.
Было невозможно.
Теперь открываются новые горизонты. Новые надежды. У Виктории проявился этот дар, потому что она из другого мира? Или же его пробуждение возможно и для наших магов? Если удастся доказать верность второй теории, то…
От перспектив захватывало дух. Это же революция в магическом обществе, это перевернёт наш мир с ног на голову.
Вот только для этого необходимо уберечь Викторию от жадных рук Совета. И исследовать, хорошенько исследовать этот вопрос.
Впрочем, теперь, когда мы открылись друг другу, возможно, Виктория позволит мне вплотную заняться изучением её магических полей. Теперь она не просто призванная, она ключ к великому открытию!
А еще – девушка, к которой меня безумно тянет. И она призналась, что у неё нет никаких женихов. Никого нет, кроме меня. При этой мысли внутри всё замирало, я чувствовал себя школьником, впервые признавшимся своей даме сердца в любви. И получившим благосклонный ответ. Мне хотелось не отходить от неё, сидеть рядом с постелью, наблюдать за ней, разговаривать с ней, кормить её вкусными блюдами и видеть, как на бледном личике расцветает улыбка.
Но, увы, необходимо было торопиться на встречу с Лисандрой.
Хотелось надеяться, что мы просто поболтаем об опере, обсудим текущие дела, финансирование, она поблагодарит за отличный приём и отправится туда, куда ей и положено отправиться. Но что-то мне подсказывало, что вряд ли так и будет. Скорее меня ожидает беседа, похожая на битву на мечах, где каждый думает лишь о том, как нанести удар. Бой с драконом, в котором мне отведена роль незадачливого рыцаря.
Дракон явно был в отличном расположении духа. Это по-настоящему пугало. Лисандра сияла так, словно исполнилось какое-то её заветное желание. А ведь после вчерашнего вечера должна была на меня злиться! Да и сейчас, вопреки всем правилам приличия, она дожидается кавалера, а не наоборот. И она ни капли не рассержена. Кажется, все еще хуже, чем я думал.
– Добрый день! Как вам спалось? – спросил я учтиво, хотя время для этого вопроса было, пожалуй, не слишком подходящим. День уже начал клониться к вечеру.
– Прекрасно! – Лисандра сияла. – А вот вы, кажется, слишком долго спите. Иначе не упустили бы ужасную, чрезвычайную ситуацию.
Знает! Святые могилы, это очень плохо. Я бы сказал – паршиво, если бы был чуть хуже воспитан.
– В самом деле? Что же случилось ужасного и чрезвычайного? – вежливо поинтересовался я.
– Один из ваших студентов чуть не погиб. И виной тому одна из ваших студенток.
Она знает слишком много. Сердце тоскливо сжалось. Виктория! Только бы не навлечь неприятности на нее.
– Ах вот вы о чем, – небрежно ответил я. – Об этой истории я знаю все, что необходимо, и даже больше. И все же я буду просить Совет не давать ей хода. Во всем виноват как раз студент факультета некромантии, талантливый парень, но с дисциплиной беда. Он и ранее нарушал порядок, а теперь это чуть не стоило жизни и ему, и несчастной девушке.
Кажется, такая трактовка происшествия Лисандре совсем не нравилась. Она нетерпеливо помешивала кофе, всем своим видом показывая, что лишь воспитание не позволяет ей меня перебить. А я вовсе не собирался отдавать инициативу.
– Вы должны понять… Отец этого оболтуса – человек благородный и влиятельный. Думаю, он будет нам благодарен, если мы не станем компрометировать члена уважаемого семейства. А с родителями девушки я договорюсь. Они небогаты, так что небольшая компенсация…
Чем дальше я говорил, тем больше хмурилась Лисандра. Словно я пытался вырвать из ее рук леденец. И все же она не выдержала.
– Отец этого оболтуса, – с усмешкой повторила мои слова она, – уже здесь и жаждет объяснений. И могу вам сказать, он невероятно зол! Он желает сейчас же поговорить с сыном.
Тысяча могил! Мне бы совсем не хотелось, чтобы кто-то услышал версию Саймона!
Глава 25
Лисандра не обманула: отец Саймона, лорд Двайс, и вправду был в ярости. Он мерил приёмную широкими шагами и, едва завидев нас, направился ко мне с выражением бешеного быка. Я прекрасно знал, о чём он думает и чего собирается потребовать, поэтому заговорил первым:
– Ну что ж, пройдемте в лазарет!
Не дожидаясь ответа, быстро зашагал в нужную сторону.
В лазарете нас уже ждали. Навстречу вышел доктор Хиллис. Он поприветствовал меня кивком, коротко поклонился лорду Двайсу и без предисловий заявил:
– Если вы к Саймону Двайсу, то вынужден отказать. Больному показан абсолютный покой.
Мы остановились, переглянулись. Лисандра зловеще прищурилась. Я бросил на неё быстрый взгляд и, прежде чем она открыла рот, сказал целителю:
– Нам необходимо узнать у студента, что именно произошло. Немедленно. Под мою ответственность.
– Исключено.
Лисандра и лорд Двайс дышали мне в затылок. Подавив желание передёрнуть плечами, я повторил:
– Доктор Хиллис, под мою ответственность. Приказ ректора.
Целитель недобро сощурился. Потом перевёл взгляд на Лисандру, лорда Двайса – и снова посмотрел на меня.
– Вы ректор, да. Но я глава лечебного сектора и одновременно декан целительского факультета.
– Мне это прекрасно известно.
– Я могу разрешить вам увидеть больного. Но так, чтобы он не видел вас. Ему абсолютно противопоказано волноваться.
