Тимур во вторник выглядел обеспокоенным, когда спрашивал:
– Не пойму, почему Александр Дмитриевич перевел твой график на три раза в неделю. Неужели недоволен? Не подыскивает ли тебе замену?
В данном случае я не видела никакого смысла во вранье:
– Не так. Я теперь в выходные работаю, изменили договор.
– О… – он забыл о нарезке и уставился на меня. А брови все поднимались и поднимались выше. – Подробности не расскажешь?
– Не расскажу! – отрезала я. – Потому что нечего рассказывать. И не делай никаких выводов! Просто… Александру Дмитриевичу так удобнее.
Он все же многозначительно ухмыльнулся. Вряд ли понимал всю подоплеку, но что-то понимал. И тем не менее заставил себя не проявить иронии в мой адрес:
– Твое дело, Карин. Будет жаль, если он тебя уволит. Мне будет жаль, хоть ты и повторяешь, что это место для тебя не источник выживания.
В последнее верилось. Тимур не одну мою предшественницу пережил, но лишь со мной сдружился. Ему важно, чтобы все так и оставалось. Но я во взгляде прочитала его мысли: не просто так шеф меня под свой взор переместил, и не просто так я не отказалась. До осуждения не опустился, но какие-то выводы уже сделал. А вот с Сережкой получилось бы хлеще: как будто ложь началась с какой-то мелочи, которая вообще внимания не стоила, а потом обрастала ветками до дремучего леса. И я прекрасно осознавала этот процесс, просто ничего не могла поделать на этом этапе. Да и опасалась – если перед Тимуром я отчитываться в своих действиях не обязана, а он и то брови на место до сих пор вернуть не может, то с Сережкой дело другое. После подобных признаний и до первой серьезной ссоры недалеко. Я собиралась поднакопить эмоции, а не сжигать все мосты.
Я сменила тему:
– Как дела у твоей мамы?
– В общем, неплохо, – он переключился моментально. – Но у нее почему-то изменился характер. Наверное, такие испытания бесследно не проходят. Она всегда была активной, но добродушной, на работе ее очень ценили. А теперь сидит в четырех стенах, только со мной и медсестрами общается. Она вроде и претензий никаких не высказывает, но видно, что скучно ей, тухло, что вся ее жизнь словно до болезни закончилась.
– Это пройдет, – уверенно поддержала я. – После реабилитации отправишь ее в какой-нибудь санаторий. Да и так, обзаведется со временем новыми знакомыми, увлечениями. Нужно время.
– Время и деньги, – вздохнул повар. – Как глупо иногда говорят, что не в деньгах счастье. А куда ни глянь – с помощью вложений можно решить почти любые проблемы: хоть на курорты ее отправлять, хоть психологами оснастить, хоть шофера с компаньонкой ей нанять, да любое увлечение ей позволить. Понятно, что болезни не по доходам распределяются, но для тех, кто выжил, доходы оказываются очень важны.
Спорить не стала. Все же мир устроен несправедливо: Лёхи-балбесы получают все, чего хотят, только по праву фамилии. Однако и у них какие-то трудности возникают, которые инвестициями не решишь. Интересно, за сколько миллионов можно поменять сексуальную ориентацию? Едва не рассмеялась этой мысли.
Неделя прошла спокойно и скучно. Хорошо, что есть Тимур – добавил красок в мою жизнь. Точнее, немного пережарил стейк. Снова впал в истерику, но я разглядывала блюдо и так и эдак, причин для паники выявить не сумела. Совсем немного корка коричневее обычного, а у Александра Дмитриевича зубы хорошие. Красивые, я замечу откровенно, зубы, которые он очаровательно обнажает в момент хищных улыбочек. Наверное, их можно и по назначению использовать.
Пережаривать на этот раз было некогда, даже разморозить мясо бы не успели, но я успокоила Тимура, поскольку сама была спокойна. Да и вообще, спокойствие – лучшая стратегия, когда проблему все равно не исправишь.
И напрасно я не посчитала истерику Тимура достойной внимания. Он перезвонил, когда я была уже дома. Сказал главное без предисловий:
– Меня уволили. Расчет за неделю уже перевели на карту.
– Что?! Как? – почему-то такой поворот казался немыслимым. – Но это же полная чушь – увольнять из-за единственной ошибки, которую и ошибкой не назовешь!
Тимур говорил тихо, лишь заметно сдавленно:
– Не знаю, Карин. Но это условие было обговорено заранее.
Равнодушной я остаться не могла, хотя последующее сказала без удовольствия:
– Я понимаю, почему ты сразу сообщил мне, Тимур. Думаешь, что у меня есть хоть какой-то подход к Дмитрию Александровичу. Я попробую поговорить с ним завтра, но вряд ли он пойдет навстречу.
Он вздохнул:
– Знаю, как это звучит, и мне очень неловко. Ты не думай, что я тебя использую или что-то в этом духе… Просто… Нет, я не прошу меня не увольнять. Но можешь хотя бы попросить, чтобы рекомендацию хорошую дал, без замечаний? Попробую устроиться в ресторан.
– Обещаю только одно – я попытаюсь, – заверила я. – Уж рекомендацию он тебе дать обязан!
– Спасибо огромное, – слова явно давались ему с трудом. – И прости за это.
Ситуация была неприятной, но я Тимура не винила совсем. Он не обратился бы ко мне, если бы не прижало. Не стал бы использовать против меня мою откровенность. Понятия не имею, прислушается ли к моим словам Александр Дмитриевич, в плане работы он человек очень конкретный, но не попытаться я не могла. Тимур сейчас, конечно, очень надеется на мою помощь – быть может, уже придумал себе, что мы с боссом спим. Но у нас отношения не такие, наши отношения, если их вообще можно назвать отношениями, – полный хаос. Я вряд ли имею хоть какую-то власть…
Стоп. Так, так, Карина, отматывай-ка назад. В самом ли деле у меня вообще никакой возможности влияния нет? Но ведь идет игра – если я все тщательно продумаю и сама же предложу для нее тур, то как отреагирует Александр Дмитриевич? О-о, он очень конкретный в плане работы, но когда речь заходит об азарте, то меняется до неузнаваемости! Вот и поглядим: мы играем на равных, или это изначально был матч в одни ворота. До сих пор я только принимала подачи, но мне впервые понадобилось от него что-то однозначное. Заодно и лучше разберусь в правилах, раз уже по уши втянулась.
В таком боевом настроении и с такой уверенной улыбкой на лице я на эту работу еще не шла.
Глава 16
К сожалению, Александра Дмитриевича возле бассейна не оказалось. Я бы предпочла застать его в той же позиции – поливающим кусты. Вывела бы его из себя, была бы облита или даже отправлена понырять, а в качестве компенсации морального ущерба начала бы издалека озвучивать требования. Но мои планы никогда не идут по идеальным сценариям.
Его и на первом этаже не оказалось, пришлось подниматься в кабинет. И с каждой ступенькой все больше появлялось уверенности в собственных выводах. Потому, постучав и войдя, я без приглашения заняла стул перед его столом, натянула улыбку, а лишь потом начала:
– Здравствуйте, Александр Дмитриевич.
