Тот уже разливал кофе на четыре чашки и, не отвлекаясь, ответил:
– Да мне все равно. Лишь бы ты без наркоты сюда являлся.
– Накроты?! – завопил Лёха тоном оскорбленной невинности. – Ты в своем уме? Никаких правонарушений! Закон и порядок! Особенно когда у моего Миши есть огромная резиновая дубинка.
Миша прошел к стойке, все еще предпочитая отмалчиваться. Хотя спутника он себе сам такого выбрал – тут захочешь вставить слово, да не сможешь. А до меня тем временем дошло. Я ошарашенно вылупилась на этого самого блондинчика в свете последней информации. Вспомнила, где видела! Он проходил мимо, когда я долго сидела в полицейском участке! Не хотела выглядеть нетактичной, но ахнула – точно, он, просто без формы сразу не узнать. Вот ведь… как бывает.
Лёха продолжал сотрясать воздух феерией, а я немного вовлекала в разговор и гостя, чтобы он перестал себя чувствовать не в своей тарелке. Серьезный, невероятно спокойный человек, притом очаровательно улыбающийся, но не ржущий по любому поводу, как некоторые – загляденье!
Это заметил даже Александр Дмитриевич:
– Поверить не могу. «Они сошлись, волна и камень»? Миша, если он тебя в заложниках держит, то только подмигни – выручим. Потому что никто в здравом уме и по доброй воле с этим придурком бы не связался.
– Не держит, – со спокойной улыбкой ответил Миша.
А Лёха возмутился:
– Кто бы говорил, брат! Вы с Кариной тоже противоположности!
Шеф как раз обходил мой стул, чтобы занять свободное место. Наклонился и чмокнул в губы, просто мимоходом, и прокомментировал:
– Неправда, мы с Кариной из одного теста.
– Врёшь! – вопил тот. – Кариночка – мягкая ванильная булочка, а ты сухарь обыкновенный! Ни о каком одинаковом тесте речи не идет! А если бы и шла, так что же? Я птица вольная, чужой опыт повторять не обязан. Да и тесто – это дело вторичное. Первично – есть ли в паре хоть у кого-нибудь резиновая дубинка и наручники. В смысле, счастливы ли они! Взаимопонимание, брат, важно, только оно! Хорошо ли людям вместе…
Он даже не замечал, что с ним никто не спорит.
Именно в тот день я и осознала мысль, которая уже долгое время крутилась на краю, но не оседала в точной формулировке. Нам с Александром Дмитриевичем именно хорошо вместе. Вдвоем мы забываем о границах, о заботах, вдвоем максимально расслабляемся. Независимо от того, чем мы занимаемся, – нам хорошо. Конечно, немаловажную роль играет тот факт, что у нас нет официальных отношений, они неизбежно приносят какой-то напряг, правила. Но мы ничего не должны ни друг другу, ни кому бы то ни было. Потому и летим вот так запросто. Но притом привязываемся, врастаем на каком-то подсознательном уровне. Выводя друг друга из зоны комфорта, мы не заметили, как и стали зоной комфорта для второго. А это неизбежно выливается в более глубокие чувства, в привязку на уровне очень взаимной и прочной симпатии.
Эта мысль неожиданно испугала. Ну, то есть я и раньше прекрасно понимала, что он мне нравится, а я нравлюсь ему. Однако симпатия уже перевалила через какой-то порог – тот самый порог, после которого мужчина мимоходом целует женщину, почти буднично, без подтекста. Просто потому, что забыл напрячься при посторонних, повел себя как обычно – сделал то, чего в данную секунду захотел.
И от этой нежной будничности до серьезной влюбленности рукой подать. Уж я не наивная дура, чтобы не понимать. Пройдет три дня или три недели, и в такой же ситуации он не наклонится, чтобы коснуться меня губами – и я это определенно замечу. Тело заметит, потому что привыкло. Сердце заноет, потому что начнет подозревать невзаимность.
Но ведь прямо сейчас мне хорошо! Зачем рвать то, что сейчас хорошо, а когда-нибудь потом обернется временной болью? Ну уж нет – я возьму от него столько, сколько он захочет дать. Таких любовников не бросают из-за моральных бзиков!
Дома, уже окончательно успокоившись, я то и дело возвращалась к этим размышлениям. Почти равнодушно усмехнулась. О какой предстоящей влюбленности я думала? Она уже есть. Именно это чувство острого нежелания «соскочить прямо сейчас» – и есть индикатор. Я хочу его еще сильнее, чем перед первым разом, я считаю часы до новой встречи, без него мне скучно, а все остальные люди не наполняют эмоции, как он. Влюбленность, самая что ни на есть. А что тут удивительного? Умный, красивый, сексуальный, впечатляющий мужчина, который отличается от любого другого, превосходит любого другого. И он полностью раскрывается передо мной, играет в нашу игру, но не играет роль. Мой – хотя бы в той степени, в которой мы успели друг друга узнать. Я скорее усомнилась бы в собственной женственности, если бы все еще не была в него влюблена. Потому и судить себя за это чувство не собиралась.
Настроение немного упало, но менять я по-прежнему ничего не собиралась. Я буду наслаждаться им, пока он хочет наслаждаться мной. Все, что будет после, – после и будет. И иногда надо стать невыносимым влюбленным Лёхой, у которого до Миши уже было множество «настоящих любовей». И совершенно неважно, проведет он с этим парнем всю оставшуюся жизнь или разбежится послезавтра – суть в том, что прямо сейчас он живет и счастлив.
Единственное, до чего додумалась, – Александру Дмитриевичу о моих чувствах лучше не знать. Тогда он обязательно напряжется. Дело не во взаимной симпатии, а в его фобии. Человек не хочет серьезных отношений и говорил об этом открыто. Если же его поставить перед фактом, то он неизбежно почувствует дискомфорт. Дискомфорт – это точно не то, что украсит наши страстные отношения.
Еще и учеба совсем скоро. Вот этот вопрос поднять придется.
Глава 35
– Вероника Ивановна, распоряжения Александра Дмитриевича не изменились? Хотелось бы расторгнуть трудовой договор до первого сентября.
– Карина, – ее голос прозвучал неожиданно мягко. – Ну неужели ты до сих пор не поняла? Не надо пытаться перепрыгнуть через Александра Дмитриевича. Поговори с ним – спокойно и прямо, а потом уже рассчитывай разойтись без финансовых претензий.
Сколько же удовольствий мне принесла та самая разбитая ваза! И сложно теперь о ней жалеть. Да и сейчас я все еще не могу воспринимать ту вазу проблемой. Быть может, потому что ни в одну неприятность она все еще не вылилась. Так пора проверять историю и в этом направлении.
На неделе я закончила работу пораньше. Уже на выходе столкнулась с Тимуром. Парень заметил с хитрой улыбкой:
– Ты теперь решила и меня избегать?
– А кого я еще избегаю? – уловила я важное.
– Так босса нашего! Или будешь утверждать, что ничего такого между вами не было, а теперь не приезжаешь специально в то время, когда он точно не объявится?
– Было, – спокойно признала я. – Много чего было, Тимур. Но я его не избегаю.
Тимур очень хорошо ко мне относится, это факт. И догадывался о деталях, хотя прямых признаний до сих пор не было. Но на его же глазах уже случалось несколько сцен, которые обязательно должны были натолкнуть на мысль. И теперь, словно благодаря меня за откровенность, он коснулся моего плеча и затараторил тихим голосом:
