– Мы же не идиоты, чтобы испортить всё и на этот раз, правда?
– Не зна-а-аю, – протяжно стонет Милена, когда я накрываю клитор и надавливаю, начиная растирать его.
– Тебе не нужно ничего знать, кроме того, что мне хочется тебя. Не только сейчас и не на несколько десятков минут. Хочу, чтобы не бегала от меня по углам, а была рядом. Такая же вкусная и отзывчивая, как сейчас.
Мои слова будоражат меня самого не меньше неё, я двигаюсь дальше и отодвигаю в сторону бедро, накрывая пальцами нежные влажные складочки. Горячность и влажность манят настолько, что я стягиваю боксеры по бёдрам и прижимаюсь возбуждённым членом к ней, уткнувшись в плотную ткань, отделяющую её от меня.
– А что, если…? – эта несносная девица всё ещё сомневается, хотя истекает соком явного желания и горит тем же нетерпением, что и я. Достаточно болтовни. Я освобождаю её от лишней ткани и со стоном проникаю внутрь лона.
– Никаких если, Милена. Без вариантов…
Ещё пара толчков – и заполняю её полностью, до упора, чувствуя, как пульсирует и сжимается её лоно. Бёдра Милены подаются немного вперёд и вновь движутся назад, нанизываясь на меня. Сдуреть можно от этих соблазнительных и простых движений мне навстречу. Я продолжаю ласкать её грудь левой рукой, а второй удерживаю её бедра, фиксируя их на месте, чтобы вновь и вновь входить и выходить из неё. Жадно и глубоко, не сдерживая себя. Так как хотелось сделать это уже давно. Её частое дыхание прерывается мягкими стонами, становящимися всё более громкими и протяжными, по мере ускорения моих толчков.
– Макси-и-и-им, я…
Моё имя звучит иначе, когда она произносит его с громким стоном и протяжно тянет гласные.
– Скажи ещё раз так.
– Макси-и-и-им, – послушно выдыхает Милена и вжимается в меня ещё крепче, отдаваясь мне полностью, целиком, вбирает глубоко. Поверхностное рваное дыхание и учащающаяся дрожь как предвестники скорого оргазма.
– Ещё немного, – прошу я, двигаясь в бешеном ритме, желая, чтобы нас вместе одновременно сжало до единой точки и выкинуло через открытое окно в другой мир, расцветающий яркими пятнами под закрытыми глазами от сильного сотрясения экстаза, выплёскивающегося изнутри меня.
Оглушительно и остро, почти до боли, наслаждение подминает под себя и распластывает по поверхности, лишая сил и возможности собраться воедино. Дышать всё ещё тяжело, но так приятно, когда разгорячённый воздух – один на двоих. Милена разворачивается и утыкается носом мне в грудь, обвивает за талию руками и замирает.
– Чудесный Морфей, – улыбаясь, шепчет она и утягивает за собой в сладкий сон.
Глава 31. Милена
Кажется, давно я так хорошо не высыпалась… Меня крепко держат в объятиях сильные руки, прижимая к груди. Осознание того, где и с кем я сейчас нахожусь, сначала наполняет обжигающей тревогой, а потом в груди разливается такое приятное тепло, что от него на лице сама собой расплывается счастливая улыбка. Произошедшее кажется невозможным и вместе с тем единственно правильным, что я боюсь спугнуть хрупкое утро, кажущееся идеальным, неосторожными или резкими движениями. Открываю глаза, вижу комнату, залитую светом, и, сама себе противореча, сажусь на диване.
– Чёрт!
– Куда собралась? Я тебя ещё не отпускал.
Максим обхватывает меня поперёк талии и притягивает к себе.
– Который час? Уже так светло… кажется, я опаздываю на работу!
– Да неужели? Ещё и восьми нет…
– Ой… Я забыла, что ты живёшь не так далеко от офиса, как я.
Я расслабляюсь и откидываюсь обратно на подушку. Максим приподнимается и спрашивает:
– Даже если бы и опаздывала, что с того? Кто твой босс?
И не давая возможности ответить, довольно заявляет:
– Я! И если я сказал, что сейчас ты нужнее мне здесь, значит, так тому и быть.
– Какой властный и суровый босс мне достался…
– Да, я такой.
Я гляжу в смеющиеся серые глаза, в которых мечутся весёлые искорки, и ямочки на щеках, такие соблазнительные, что я, не сдержавшись, дотрагиваюсь до них кончиком указательного пальца, веду чуть ниже. Едва заметная, немного колкая щетина делает лицо чуть взрослее.
– А на курорте я не заметила вот этого, – моя рука ложится на левую грудь с колечком в ней.
– Снимал, – отвечает Максим и накрывает мою руку своей ладонью, – тебе нравится?
– Интересно смотрится. Было больно? А зачем проколол?
– Не спрашивай, – морщится Максим, – по глупости, скорее всего. Надо снять, может быть, со временем следа не останется.
– Нет, пусть будет. Мне нравится.
Я цепляю металл колечка и легонько тяну его на себя.
– Будешь меня мучить, дёргая за него, как тогда у клуба? – иронично вздевает бровь Максим.
– Пока не знаю… Вариантов много.
Мы лежим и болтаем, смеясь над собой и своими выходками, кажущимися такими нелепыми сейчас, в утренней неге блаженства. Все имеющиеся проблемы отступают куда-то на задний план и представляются далёкими и нереальными, будто их никогда и не было. А затем я слышу равномерную вибрацию звонка телефона, недоумевая, кто может звонить так рано. Кажется, звонит совсем неподалёку, хотя я не помню, чтобы доставала телефон из сумки и включала виброрежим.
– Это мой телефон?
– Да. Может, не будешь отвечать?
– Дай хотя бы посмотрю, кто звонит.
Максим встаёт и подаёт телефон, лежащий на столике возле дивана. Я вижу на экране улыбающееся лицо брата и надпись «Димка». Ой и не хочется же отвечать… Нажать «принять вызов» или не стоит? Палец замер в сантиметре от экрана.
– Уберём его куда подальше, – решает за меня Максим и выдёргивает смартфон. Я автоматически сжимаю руку и понимаю, что случайно нажала приём вызова. Всё, поздно метаться!..
– Ну привет, сирота казанская! – тон Димки не предвещал ничего хорошего.
– Это кто? – шёпотом спросил Максим.
– Это мой брат, Димка, – вздохнула я и положила телефон на подушку. Чувствую, сейчас меня ждёт ещё то представление. Всё внутри как-то сжалось, но я осмелилась спросить:
– С чего ты решил, что я сирота казанская?
– А вот это ты мне уже расскажи, с чего вдруг ты при живом старшем брате превратилась в сиротку? Ты что там устроила на бабушкиной квартире?
Ого! А он откуда так быстро узнал? Рассказал кто-то из старых знакомых, всё ещё живущих в том районе? Честно признаться, я думала, что у меня будет два-три дня на то, чтобы набраться духу и рассказать всё Диме самой. Но кто-то решил иначе…
– Да тебя по новостям показывали… Пожар в одном из спальных районов города, к счастью, старики и сироты не пострадали!.. – бушевал Димка, – и знаешь, кто там был в роли сиротки? Сидит несчастная такая, на своём стульчике, голову повесила…
