– Хорошо. Предлагать тебе ехать со мной бесполезно, да?
– Не хочется. Я устала от всего этого, – махнула я рукой, – и лягу спать пораньше.
– Точно? – грозно уточнил Дима.
– Разумеется.
– Смотри, без глупостей.
– Не накручивай себя на ровном месте.
Я проводила брата и битый час валялась в горячей ванной. Пролежала бы я в ней ещё дольше, если бы не назойливо звонивший сотовый телефон. Какой-то незнакомый мне номер… Я не решилась принять вызов и отложила телефон подальше. Но он всё трезвонил и трезвонил… Пришлось его отключить. И буквально через минут десять начал настойчиво пиликать домашний телефон.
– Ты чего телефон отключила, а? – гаркнул в телефонную трубку Димка.
– Дима, не надо так кричать. Я уже спать собиралась, отключила, чтобы не мешали уведомления…
– Спать? Вот прямо сейчас спать пойдёшь?
– Возможно, телевизор ещё немного посмотрю.
– Ладно, спокойной ночи заранее, Мила.
Но уже через полчаса вновь раздалась трель звонившего телефона.
– Ещё не спишь?
– Дима, если я взяла трубку, то точно не сплю.
– Но собираешься? – голос брата был полон недоверия.
– Разумеется! Но если ты каждые десять – пятнадцать минут будешь мне названивать, так я никогда не усну. Всё, отбой.
Вот пристал так пристал. И тут же одёрнула саму себя – брат переживает. Вот только мне хочется, чтобы все переживающие тихо и незаметно ушли в закат, оставив меня в покое на несколько дней.
* * *
В сером однообразии проходят дни: один за другим. Поначалу кажется, что минутные стрелки движутся слишком медленно, а часовые – вовсе не двигаются со своего места. Но календарь передвигается на одну дату, а затем ещё на одну… Тоска так и разъедает меня изнутри, нависнув над головой мрачной тучей. В один из дней Димка вытаскивает меня из квартиры, чтобы я посмотрела, какими темпами продвигается ремонт квартиры. Что сказать – за дело он принялся с энтузиазмом, и сейчас рабочие уже выравнивают стены, покрывая их свежей штукатуркой. Я покрутилась рядом с рабочими минут пять, а потом улизнула прочь. Брожу по знакомым с детства местам, вспоминая, как лазили с братом и носились по двору, а потом лезу на старый чердак. Он «закрыт» на огромный висячий замок, находящийся здесь с незапамятных времён. И секрет его открывания для меня известен с самого детства. Я забираюсь по ржавой лестнице на крышу, вдыхая полной грудью августовский воздух, в котором уже явно чувствуется дыхание осени…
– Чего грустишь, рыжая?
Димка, чтоб его. Не может оставить меня в покое, всё ходит и трясётся надо мной.
– Сам ты рыжий, – привычно отвечаю я, а Димка садится рядом со мной и, немного помолчав, говорит:
– Так и знал, что ты будешь здесь сидеть. Всегда сюда бегала в детстве, когда по шее получала.
– Чаще всего от тебя, – напоминаю ему я.
– Ну-у-у… Ты та ещё заноза была.
– Ага. Была маленькая заноза, выросла – и ничего не изменилось. Всё та же растяпа и заноза в заднице.
– Зато с тобой не соскучишься.
– Спасибо, утешил. Ходячая смехопанорама, да?
– Не дуйся, – толкает меня локтём вбок Димка, как в детстве, и обнимает за плечо. Несколько минут проходит в полной тишине. Затем, хохотнув, брат спрашивает, указывая рукой вдаль:
– Мила, помнишь, как ты мельком по телевизору увидела передачу о Франции? И потом смотрела вон на ту вышку линии электропередач и думала, что там Париж и Эйфелевая башня.
– Помню, – невольно улыбаюсь я, – а ты поддакивал и говорил, что когда-нибудь мы туда слетаем и съедим столько круассанов, что не сможем встать из-за стола. А сам наверняка потом хохотал над глупой сестрёнкой так, что живот от смеха едва не лопался.
– Да нет. Самому верить хотелось, что можно вот так близко от мечты находиться, чтобы рукой можно было достать. Так и не слетали… Хотя возможность есть. Может, махнём, а?
Я засмеялась.
– Шутник!
– Да нет, я не шучу. А что? Сидим на жопе ровно, а время мимо проходит. Оглянуться не успеешь, как будет уже поздно.
– А как же Альбина твоя? Она тебе весь мозг чайной ложечкой выест, будет губы дуть рыбкой, что ты с собой прихватил прицеп в виде меня?
Димка мрачнеет на мгновение, выдавая нехотя:
– Умотала Альбина на какую-то выставку в Питер. Почти две недели её не будет.
– Ааа… Очередное повышение профессионального уровня?
– Что-то типа того. Или просто опыта набраться и на других мастеров портрета посмотреть, хрен знает короче, что у неё в голове.
– Поругались, что ли? – Альбину я хоть и недолюбливаю, но не хотелось бы, чтобы в их с братом семье был разлад.
– Не так чтобы очень. Каждый остался при своём мнении. Альбина укатила в Питер, а я тут остался, как видишь…
Я хихикаю.
– Ага, и ты решил тоже проветриться немного?
– А что такого? Возможность есть. С ремонтом дело затянется чуть дольше, но спешить пока некуда. Тётя Маша с дядей Петей, скорее всего, до середины октября точно в деревне задержатся. Даже если они вернутся раньше, снимем тебе квартиру, невелика задача. Зато нам будет что вспомнить. Как-никак, исполним детскую мечту. Много ли кто может похвастаться таким?
– И круассаны будут?
– Конечно! Мы же только ради них туда и полетим. Объедимся хвалёной французской выпечки, погуляем… Без проводников и планов.
– И заблудимся, – тут же подхватила я.
– С тобой-то? Как пить дать, заблудимся. Будем долго бегать и ворчать друг на друга, потом найдём правильное направление, что было перед самым носом…
– Одним словом, будет весело!
– Даже не сомневайся…
Димка крепче прижимает меня к себе рукой и целует в макушку:
– Не вешай нос, Милена, всё ещё образуется, вот увидишь. И хватит тут сидеть, пора спускаться. Я, между прочим, уже не пятнадцатилетний пацан, чтобы лазить за тобой по крышам. Не солидно…
Я смеюсь. Тоже мне, солидный мужчина. По мне, Димка каким был, таким и остался… Но это только мне так кажется, а другие наверняка видят в нём совершенно иные стороны.
– Пойдём, – соглашаюсь я, бросая последний взгляд на мягкий оранжеватый закат и деревья, уже кое-где тронутые золотом осени. Тоска никуда не делась. Её не извести за столь короткий промежуток времени, но стало чуточку теплее от поддержки родного человека.
Глава 39. Милена
– Рыжая, паспорт взяла? Билет при тебе?
– Взяла, Дим, я всё взяла… Сам-то ты, вообще, собираешься или как?
