– Мне нравится, – в сотый раз повторяет Максим, – нет, не нравится. Я от тебя без ума. Иди ко мне, солнышко моё!
Я делаю пару шагов по направлению к нему, а он нетерпеливо тянет меня на себя, вынуждая приникнуть к нему всем телом, и заваливается спиной на кровать. Я приподнимаюсь над ним на вытянутых локтях и непроизвольно выгибаюсь навстречу его рукам, проворно подбирающим подол платья и оглаживающим ягодицы.
– Хочу тебя, – выдыхает он мне в губы, врываясь языком внутрь, вызывая целый ураган чувств, сметающий всё на своём пути.
– А как же платье? – беспокоюсь я и пытаюсь встать, опасаясь, что тончайшее невесомое кружево может не выдержать натиска сильных пальцев и страстных движений.
– В платье. Хочу любить свою беременную будущую жёнушку прямо в нём и прямо сейчас.
– Что уже заметно, да? – беспокоюсь я и сажусь боком, пытаясь разглядеть намёки на беременность в своей фигуре.
– У тебя какая-то фобия? Ещё ничего не заметно, – успокаивает меня Максим, вынуждая занять прежнее положение поверх его тела.
– Когда ты делал мне предложение, я ещё не была беременна, – напоминаю я, испытывая беспокойство, – кажется, на фоне беременности у меня развилась лишняя нервозность и какая-то параноидальная уверенность в том, что стоит кому-либо узнать о моём состоянии, как в меня начнут тыкать пальцем и шептаться по углам, что брак заключается исключительно «по залёту».
– Кому какая разница? – смеётся Максим и притягивает моё лицо к своему, впиваясь поцелуем в губы. Пьянящим и собственническим, наполняющим восторгом и острым предвкушением, разливающимся жарким томлением по всему телу. Одна рука Максима всё так же лежит на попе и то оглаживает кожу, то мнёт и прижимает к себе ещё сильнее, заставляя тереться об него, изнывая от желания. Пальцы второй руки проворно пробираются между ног и прямо через ткань трусиков оглаживают клитор. Всего пара умелых движений – и возбуждение точечными выстрелами пронизывает насквозь, вырываясь из губ стоном в его рот, похищающий воздух прямо у моих губ. Желание почувствовать его в себе становится нестерпимым, как и движения пальцев Максима, сдвинувших полоску ткани трусиков немного в сторону и оглаживающих влажные складочки.
– Наверное, платье, действительно, лучше снять, – поднимает он на меня взгляд своих невероятных глаз, в которые можно падать бесконечно, как в услужливо распахнутые объятия тяжёлых свинцовых вод океана. Максим стягивает с меня платье и снимает трусики, устраивая на себе сверху. Я целую его рот, проходясь языком по краешку мужских губ, и опускаюсь ниже, прокладывая дорожку из поцелуев по его груди. Мои губы мягко обхватывают металл заветного колечка и тянут его на себя, а язык влажно обводит чувствительный сосок.
– Милена, прекрати меня пытать! – просит Максим на выдохе, но мне нравится вот так играться с ним, задевая чувствительные точки и заставляя тихонько постанывать, толкаясь бёдрами наверх.
– Ещё немного, – шепчу я, вновь приникаю ртом к цели и щекочу кончиком языка, оттягивая металл. Максим что-то неразборчиво стонет в ответ и приподнимает меня за ягодицы, а потом резко опускает, заполняя собой полностью единым рывком навстречу. Я ахаю от неожиданности, отрываясь от его груди. Максим довольно улыбается и накрывает обеими руками мою грудь, сминая её пальцами.
– Теперь моя очередь изводить тебя, – шепчет он и обхватывает напряжённые соски пальцами.
Умелые чувственные касания вызывают приятную дрожь. Удовольствие концентрируется в острых вершинах и множится от движений наших тел, сталкивающихся в едином ритме. Кажется, что с каждым разом мы проникаемся друг другом и приникаем один к другому ещё ближе, становясь больше, чем есть – одним целым и неделимым на «ты» и «я». Ощущение приближающегося наслаждения разливается в воздухе жаркими стонами и покалывает кожу миниатюрными электрическими разрядами, наполняет влажным тянущимся желанием низ живота. Оно кружит голову и разметает все мысли и страхи в разные стороны, не оставляя от них ни следа.
Нет ни вчера, ни завтра – есть только одно остро – сладкое и невообразимо притягательное сейчас, затопляющее блаженством так, что сердце, кажется, не выдержит бешеного ритма и ощущения счастья, переполняющего до краёв. Люблю тебя – на выдохе, прямо в губы, вторящие ответное признание и впечатывающие его под кожу несчётным количеством ласковых касаний.
– Ты моё счастье, – говорит он, и я замираю, лёжа на груди Максима, млея от его слов и нежных поглаживаний по плечам. Клонит в сон и глаза сами собой закрываются, но настойчивая трель телефонного звонка врывается в уши.
– Это твой ненаглядный братец, – тянется к сотовому телефону Максим, – ответишь?
– Перезвоню попозже, – бормочу я, пытаясь словить тот самый миг, когда соскальзываешь в лёгкую дрёму.
Я включаю беззвучный режим и несколько минут лежу на кровати, но сна уже как не бывало. Я встаю со вздохом и привожу себя в порядок, убирая обратно в шкаф свадебное платье под пристальным взглядом Максима. А ещё через несколько минут по квартире разливается звонок дверного звонка. Я разглядываю пришедшего через глазок входной двери. Дима, собственной персоной.
– Спорим, что это Димка? – Максим шлёпает через коридор, натягивая на ходу футболку.
– Даже спорить не стану, это он и есть.
Я распахиваю дверь, впуская своего брата внутрь. Он входит и следом затаскивает за собой огромную картонную коробку.
– Привет, рыжая! – привычное неизменное «здравствуй» от Димы, несмотря на то что его макушка на самом деле полыхает буйным огнём.
– Привет, Дим, – я обнимаю брата в ответ, спрашивая, – ты к нам переезжать собрался?
– Если пустите, – улыбается Дима и стягивает куртку, затаскивая коробку дальше в коридор, – давай открывай уже!
– Это подарок? А до завтра потерпеть не мог? – спрашиваю я, – обязательно было на ночь глядя тащить это?
– Не мог, разумеется, – фыркает Димка, – ну давай, поскорее открывай!
Я, снедаемая любопытством, надрезаю ножом цветной скотч и, раскрываю крышку…
– Ну как, нравится? – спрашивает Дима.
В коробке находится ещё одна коробка с детскими электронными качелями и огромный мягкий жираф. Моё лицо наверняка выдаёт смущение, потому что Дима смеётся:
– Да ладно тебе стесняться… Дело-то житейское!.. Я так понял, что афишировать эту новость раньше времени ты не хочешь, потому проявлял чудеса маскировки.
– Откуда узнал? – мои руки сами тянутся за жирафом, доставая его из коробки. Такой мягкий-мягкий, что даже не хочется выпускать из рук.
– Сам догадался, – хмыкает Дима и почему-то смотрит на Максима. Ага, сам, значит… Похоже, за моей спиной образовалась мужская коалиция. Эти двое довольно быстро смогли найти общий язык и Дима был в нашем доме частым гостем.
– Ладно, провидец ты мой ненаглядный. Чай пить будешь?
– С пирогом? – с надеждой спрашивает брат.
