— Английский, французский.
— Французский? Да ладно? — Дмитрий расплылся в улыбке, — Я второй год учу и ноль результата.
— Плохо учишь, — подшутил Савелий.
— Это мне говорит человек, у которого высшая оценка «три», — Дима сжал губы.
— Зато я за сезон больше всех забиваю, — отмахнулся Сава, — мне вообще все эти ваши учения, как верблюду винегрет.
— Вот из-за таких «гениев», на всех спортсменов ярмо тупости вешают.
— Э, че начинаешь? — Сава качнулся на стуле, — Егор бы…
— Сказал то же самое, — встряла Ирина.
— Вот-вот, — Дима победоносно улыбнулся, радуясь недовольной мордашке брата.
— А где учился Егор? — чуть слышно поинтересовалась Рита, попадая во впадину тишины. Словно специально, все замолчали, предоставляя возможность задать вопрос.
— В Гарварде, — отпив вина, между делом сообщил Дима.
— В Гарварде? — Марго округлила глаза. Она бы, действительно, никогда бы не подумала, что Марков учился в Гарварде.
— Ага. Егор у нас — мозг, ты представляешь, он сам поступил. А Димке второй год оперировать не дают, — усмехнулся.
— Это нормально, — Дима сжал губы. Не в его манере было бурно реагировать, в этой семье он был истинным отражением спокойствия.
— Конечно-конечно, я б тоже такому коновалу фиг че доверил, — продолжал глумиться Савелий.
— Ты тоже не в первой тройке катаешься, — Дима улыбнулся, переводя взгляд на Марго, — Детки! — Рита хихикнула.
— Все такие взрослые, аж тошно, пойду еще пирога возьму. А то этот коновал меня до инфаркта доведет, — заключил парень, отодвинув стул и чертя ножками по паркету, что вызвало противный скрип.
— Ты хирург, да? — наблюдая, как уходит Сава поинтересовалась девушка.
— Да. Шесть лет учебы, два ординатуры… Этот год последний. И вперед — к врачебной практике.
— Ох, копаться в людях — дело не из приятных, — поморщилась.
— Ну, кто-то должен этим заниматься. Не всем же на коньках за бешеные бабки шкрябать, — на последних словах повысил голос, чтобы Савелий слышал наверняка.
— Вот и я, Рит, говорю, в кишках копаться и дурак может, а ты попробуй буллит пробить, — ставя на стол тарелку, парировал Сава.
— Хватит вам, — Ирина улыбнулась, — не обращай внимания, у нас всегда так, когда давно не видимся, даже хорошо, что их сейчас двое, — вздохнула женщина.
— О, а когда Егор приезжает? — воскликнул Сава, все внимание вмиг пало на Марго.
— Не знаю… — опустила взгляд.
— Так, давайте со стола убирать, — встрепенулась Ирина Александровна.
Рита безоговорочно помогла в уборке посуды, не уставая наблюдать за перепалками братьев. Они все были настолько разными, что данное не укладывалось в голове.
Протерев тарелку, девушка передала ее Диме.
— Ну, как живется с моим братом? — поинтересовался парень, когда они остались на кухне вдвоем.
— Мы не живем вместе.
— Я не очень понял суть, лишь то, что это расчет, да?
— Для кого расчет, а для кого и вынужденная мера, — Рита вздохнула.
— Значит, я не потерял многого, не сумев прилететь к торжеству? — подмигнул.
— Ну, если ты не фанат пьяного Коршуна, то нет, — Дима хохотнул.
— К счастью, его фанатом не являюсь, я его поклонник.
— Ну, это другое дело, — Рита улыбнулась. Общение с Димой давалось легко, он был очень коммуникабельным.
— Как тебе наше семейство?
— Лучше, чем мое, поверь.
— Заткнула. А если серьезно, то мы не дадим тебя на съедение нашему вурдалаку. А то он такой, сожрет и не подавится.
— Зубки пообломает.
— Да ты наш человек, — Дима хлопнул в ладоши.
— Не мы такие, жизнь такая.
— И то правда.
— Рита, я тебе в Егора комнате постелила, — заглянула на кухню Ирина.
— Спасибо. Я домой хотела…
— Там метель. Переночуешь у нас, это не обсуждается, — дверь вновь закрылась, лишая возможности отказа.
— Ну, спокойной ночи тогда, — Дима обтер руки полотенцем, и передал его Ритке.
— Спасибо. И тебе.
В комнате Егора было так же пустынно. Она казалась мертвой и холодной. Говорят, что по комнате можно сказать о человеке все. Узнать, что он любит, чем дышит, но только не по этой. Возможно, это оттого, что Егор тут не жил… Но вряд ли бы он стал забирать отсюда вещи, таким, как Марков, проще купить новые, чем перевозить старые.
Присев на край кровати, Рита пробежалась вокруг взглядом. Встроенный в стену шкаф, стол с моноблоком, кримпленовые шторы, даже кактус на подоконнике…. Но ни намека, но потаенности души.
Пальцы невольно скользнули по книгам на полке, Достоевский, Блок. Маркс, Толстой… Классика, финансы. Интересная подборка, хотя до сегодня Рита и подумать не могла, что за плечами был еще и Гарвард, тут как никогда вписывается «Капитал»….
Откинув одеяло, стянула с себя платье, бросая его в кресло. Закутавшись в теплое одеяние, Рита свернулась клубочком, прикрывая глаза. Но сон не шел. Ей всегда было сложно уснуть на новом месте. Все казалось чужим и неудобным. Простыни были холодными, пространство слишком огромным, а темнота слишком темной. Конечно, это все были предрассудки, внутреннее восприятие. Но поделать она с этим ничего не могла.
Уснула Лаврова лишь под утро, потому, к завтраку спустилась без настроения. Остаток ночи, который она проспала, ей снились яркие сны-ощущения. В основном это был детский смех, ароматы корицы, она чувствовала их, словно наяву. И еще этот навязчивый запах…аромат парфюма, притягательный и сводящий с ума.
За завтраком Рита почти ничего не съела. Ее безудержно клонило в сон, поэтому быстро распрощавшись, девушка поехала к себе, там ей никто не помешает выспаться.
На улице по-прежнему идет снег. Как назло, за три квартала до дома, Слава попадает в затор, из-за обильного снегопада.
Просидев в машине с полчаса, Рита решает дойти пешком, так получится быстрее. Слава, конечно, настаивает, чтобы она осталась, но Марго остается непреклонной, так как идея прогулки кажется очень даже заманчивой. К сожалению, через пару улиц, Рита проклинает свои мысли, и рвение пройтись. В лицо ударяет ветер, волосы в секунды становятся похожи на один большой сугроб, как и все вокруг. Рита убирает руки в карман, чувствуя, как ледяные порывы продувают шубу насквозь. Холод медленно заполоняет каждую клеточку тела. Сапоги тонут в наметенных сугробах, оставляя за собой следы снежного человека.
Сон пропадает в мгновение. Теперь она бодра, как никогда. Только вот далась эта бодрость ей не лучшим способом. На подходе к дому, пытается стряхнуть с себя большую часть снега, но попытки не увенчиваются успехом. Распахнув двери парадной, Марго забегает внутрь. Дверь хлопает, вызывая много шума. Консьержка недовольно оборачивается, но ее недовольство уходит, стоит Рите скинуть капюшон. Женщина мило улыбается, болтая что-то о погоде. Естественно, она приветлива, ей здесь за это платят.
