Но Егор не дал продлиться этому долго. Его губы с жадностью целовали ее шею, медленно опускаясь к груди. Пальцы сдавливали бедра, прижимая ее к стене. Рита ощущала его эрекцию, и от этого внизу становилось мокро и горячо. По телу пробежала мелкая дрожь, распаляющая желание. Она не могла терпеть, стоны превращались в крики. С надрывом, но он не прекращал свои муки, его язык ласкал набухшие соски, медленно обводил ореолы, еще больше подкрепляя сладостную муку легкими покусываниями.
— Егор, — простонала, в попытке притянуть его лицо к своему, — я… — договорить он ей не дал, резко проникая в нее до основания. Глубоко.
Это чувство полноты плавило ее разум, ногти с силой впились в плечи, отчего мужчина рыкнул, входя еще глубже. Движения были резкими, быстрыми, глубокими. От каждого нового толчка все в ней переворачивалось. Хотелось большего. Это необъяснимо, но ей было мало его — сейчас, здесь, всегда.
Каждое движение, проникновение, отдавалось сладкой истомой, тело покрывалось колкими мурашками, уже совершенно не чувствуя прохладные капли. Все сознание, весь мир, сузился до размеров этой кабинки. Сейчас ее миром был он. Только он, некогда чужой, холодный мужчина.
Егор с яростью вторгался в ее тело. Все сильнее прижимал к себе, боясь, что она вот-вот исчезнет, растворится. Голова шла кругом от ее стонов. Такая горячая. Он ускорял темп, а после резко замедлял, чувствовал, что она на грани, хотел продлить удовольствие. Губы целовали ее лицо, просто не в силах остановиться. Это были непередаваемые ощущения, не с одной женщиной он не испытывал такой гаммы наслаждения.
Ее лоно все сильнее сжимало его в себе, предвещая разрядку. Это было похоже на взрыв, Рита ахнула, цепляясь пальцами за его плечи, ее потряхивало, как и его. Последний толчок и — наслаждение. Прерывистое, тяжелое дыхание.
Рита лениво разлепила глаза, улыбнулась, обнимая его шею. Они так и стояли, замерев, все еще находясь друг в друге. И это было чем-то особенным, нужным, необходимым.
— Тебе, наверное, тяжело, — первой ожила Лаврова, слегка отклоняясь назад, полностью опираясь на мокрую стенку кабинки.
— Что? — спросил, все еще находясь в прострации.
— Тяжело говорю, — улыбнулась, проводя пальчиком по его скуле.
Егор отрицательно помотал головой.
— Кто-то хотел принять душ, — ухмыльнулся, закрывая дверки кабинки.
* * *
— Ты любишь горы? — поинтересовалась, укутываясь в мягкий плед, все еще оставаясь обнаженной — он не позволил одеться.
— Не особо. Но два раза в год мы непременно прилетаем сюда, что-то вроде открытия и закрытия сезона…
— Мы?
— С Русланом, — Рита поджала губы.
— Нам нужно поговорить…
— Я весь во внимании, — обхватил ее за талию, притягивая к себе, а после медленно опустился на постель. В отличие от Риты на нем были джинсы, которые уже явно казались ему лишними.
— Егор, — стукнула его по рукам.
— Ладо-ладно, — прижался спиной к спинке кровати, устраивая Риту рядом с собой, — начинай. Два дня уже ходишь…
— Я могу уйти, если ты…
— Я понял. Я серьезен. Слушаю.
— Ладно, — сцепила пальцы в замок, — я не понимаю, что дальше… нет, не так… мы, все так неожиданно… получается, теперь все по-настоящему, наш брак…
— Получается, — запрокинул голову.
— Ты уверен, что тебе это нужно? — спросила и уже почувствовала его раздражение.
— Мне кажется, мы это уже обсуждали.
— Да, я помню… просто, все не может оставаться вот так… Ты ведешь себя, мягко говоря, не самым лучшим образом. Как бы ты не хотел, отношения — это труд обоих… и все твои заморочки…
— Заморочки? — вздернул бровь, прижимая ее к себе так, чтобы она подняла голову, встретилась с ним глазами.
— Ты понимаешь, — нахмурилась, — я не хочу делать все с твоего разрешения, я хочу оставаться собой. Мне нужно пространство, в конце концов, я — творческая личность, — вспылила, размахнув руками.
— Хорошо, — ответил коротко, но спокойно.
— Просто хорошо?
— Просто хорошо. Все в твоем распоряжении, но — не дай бог — я узнаю, о ком-то другом…
— Убьешь? — прикусила губу.
— Ага. Но не тебя, не надейся, для Вас у меня всегда найдется другое средство, дамочка, — улыбнулся, целуя ее в лоб, Рита поморщилась. Знал ведь, как ее раздражает такой вид поцелуя.
— Но и ты, знай, пожалуйста, что я не потерплю в наших отношениях какой-нибудь потаскухи. И, будь уверен, я узнаю об измене!
Марков весело пробежал по ней взглядом. Такая реакция его позабавила и порадовала одновременно. Ему никто и никогда не ставил условия, он не хранил верности, да и не имел серьезных отношений, чтобы соблюдать какие-то правила приличия. Но здесь, сейчас, все было иначе. Она другая. Единственная. И никого не нужно. Совершенно никого, потому что, как ему уже не раз сказали, Рита — та самая, кто видит его настоящего, знает обо всех недостатках, но при этом остается рядом, и дело тут не в деньгах, власти или же этом дурацком контракте. Дело в другом. И чем яснее он это осознавал, тем больше ему хотелось перевернуть этот чертов мир, только бы она была счастлива.
— Я обещаю, — вдохнул аромат ее волос, — только ты.
Это слабо походило на то, что она хотела услышать. Но его обещание грело душу.
Когда они вернулись домой, первое, что сделал Марков, это отправился загород в дом Лавровых. Весь отпуск выходка Ольги не выходила у него головы, а потому, как только он наладил все с Ритой, то решил без всяких промедлений расставить все точки над «і».
Охрана без промедлений пропустила черный роллс ройс на территорию дома. Егор ухмыльнулся, завидев выбежавшую на крыльцо Ольгу. Женщина, как и всегда, была в достаточно откровенном платье.
— Егор, — расплылась в улыбке Ольга, — не ожидала те… вас здесь увидеть, — продолжала верещать, настораживаясь достаточно недоброму выражению лица Маркова.
— Давай без прелюдий, — рубил с плеча мужчина, — в дом пошли. Не хочется рассказывать все охране, — приблизился, подхватывая женщину под локоть. И уволакивая за тяжелые двери особняка.
— Можно и поаккуратнее, — прыснула женщина, выпрямляя спину, когда он ее отпустил, — чего ты хочешь? — вздернула бровь, усаживаясь на диван.
— Это я у тебя спросить хотел. Ты какого… домой к нам приходила?
— Дочь навестить, — вздернула подбородок, закинув ногу на ногу.
— Дочь, — рассмеялся, — не пори чушь.
— Ладно. Понимаю, что не тяну на заботливую наседку. У меня кончаются деньги. И мне бы хотелось получить еще.
— Договор этого не предусматривал.
— Да? Знаешь, очень странно получается, ты имеешь, что хотел, даже моя доченька, — процедила сквозь зубы, — живет на всем готовом, а я должна волочить это жалкое существование. Едва похожее на жизнь.
