— Риточка, — проходит внутрь, — что с тобой? Егор тебя обидел? Что случилось, не молчи, — сжимает ладони невестки в своих.
Рита медленно качает головой.
— Все хорошо.
— Конечно, ты себя в зеркале видела? Рассказывай.
— Я беременна, — шепчет, а потом вновь срывается на слезы.
— Господи, глупая, это же счастье! — Женщина обнажает белые зубы, на глаза выступают слезы, слезы радости. — Это же прекрасно, почему ты плачешь?
Вопрос эхом разносится по комнате. А Ирина понимает, что причина слез — ее сын. Внутри поднимается вулкан злости.
— Так, — щурит глаза, усаживая Ритку на диван, — Егор, да? Что он тебе сказал? Он против… или же ты сама…
— Нет, нет, — пытается унять свой плач, хватаясь за руки женщины, — нет. Все не так, — всхлипывает, — я просто боялась ему сказать… боялась, а он все это время знал… и… я его обидела.
— Тихо-тихо, — женщина улыбнулась, — все хорошо. Теперь я поняла, что произошло. Успокаивайся, а этому гаденышу, — качает головой, — я еще такую головомойку устрою. Обиженный он, видите ли! — фыркнула.
Рита вздрогнула и в ужасе посмотрела на Ирину.
— Не надо. Ничего не говорите. Не надо, мы сами должны в этом разобраться, пожалуйста, не вмешивайтесь, я вас прошу.
Ирина тяжело вздыхает, но все же соглашается. Слова Риты правдивы, так действительно будет лучше, но злость на сына никуда не уходит.
— Давай мы ему позвоним, а?
— Нет, — утирает последние слезинки, — мы с ним обсудим все завтра.
После этих слов Ирина уходит, а Рита спокойно идет спать. Завтра она сама съездит к нему в офис. Но когда утром открывает глаза, первое, что перед собой видит — это сидящего на краю кровати мужа.
— Егор, — приподымается на локти.
Марков не поворачивается в ее сторону, продолжая гипнотизировать торшер. Он сидит, словно статуя, опираясь локтями на колени, а пальцы, переплетенные между собой, касаются губ и подбородка. На лице — маска серьезности и какой-то отрешенности.
— Доброе утро, — произносит, продолжая сидеть так же неподвижно.
Рита садится, бегая по нему взволнованным взглядом. Она вновь не знает, с чего стоит начать этот разговор, поэтому просто прижимается к его спине, пальцы аккуратно ложатся на широкие мужские плечи. Сердце колотится, как сумасшедшее. Но она справляется с этим волнением, прижимаясь щекой к его шее.
— Извини меня, я должна была сказать сама. Просто, я растерялась, разволновалась. Это сложно… вот так. Ты же сам понимаешь, что все настолько быстро… — Ответа она не слышит — Марков продолжает молча испепелять комнату своим взглядом.
Ей хочется завернуться в одеяло от его холода. К хорошему быстро привыкаешь, вот и она успела привыкнуть к иному Егору и напрочь забыть о том, который приезжал забирать ее из Катькиной квартиры.
— Я очень не люблю ложь, — его голос резанул слух.
— Я же не обманывала, я просто молчала, не знала, как лучше это сообщить. — Но, кажется, он вовсе не слышал ее оправданий.
— Я привык к ясности, четкости, а ты в этом плане самая неудавшаяся личность. — Рита замерла, его слова били ее, как пощечины. — Возможно, я чего-то не понимаю, возможно, делаю что-то не так. НО! Я делаю… пойми раз и навсегда, я делаю. Не говорю. А сразу делаю. Я не понимаю твоих сказок о любви, не понимаю, почему в тебе до сих пор живет это недоверие. Ты постоянно тыкаешь меня тем, что мы не разговариваем, но к чему эти глупые разговоры, переливания из пустого в порожнее? Я так не привык, я привык действовать. И мне кажется, что поступки значат больше, чем слова.
— Ты прав, — шепчет, прикрывая глаза из которых катятся слезы.
— Тогда ответь мне, — резко поворачивается к ней, обхватывая пальцами ее подбородок, — почему ты до сих пор не понимаешь, что значишь для меня? Почему все еще думаешь, что это игра?!
Рита всхлипывает, пытаясь взять себя в руки, но ее попытки тщетны.
Мужчина медленно проводит большим пальцем по ее щеке, а после прикладывает к ней всю ладонь. Он смотрит в ее заплаканные глаза, видя в них отчаяние. Рита сильнее прижимается щекой к его ладони. Не хочет говорить, ничего не хочет говорить.
Сейчас она желает лишь одного — его объятий. Это желание пропитывает все ее существо, и Егор чувствует это, прижимает ее к себе. Пальцы гладят слегка растрепанные рыжие волосы, губы целуют висок.
— У нас все всегда будет хорошо, помни об этом, — шепчет, убаюкивая.
— Я так рада, что ты появился в моей жизни. Я не говорила… но я очень рада, что ты у меня есть, — утерла слезы, — ты самый-самый хороший.
Егор лишь крепче прижал ее к себе, ничего не отвечая. Ее слова подкинули его высоко вверх, а в груди разлилось приятное, теплое и всепоглощающее чувство.
— Хватит, успокаивайся, давай, — улыбнулся, тихонько щелкнув Ритку по носу. — Поехали дома смотреть, думаю, теперь нам переезжать нужно будет.
— Зачем?
— Ну, там… семья, дети… все дела, — хмыкнул.
— Ты уже женат, — легонько стукнула его кулаком в грудь.
— Точно. Но дом посмотреть придется, зря что ли у меня полночи риэлторы нам апартаменты подбирали.
— Господи, — подняла на него глаза, — Марков, ты точно изверг, людей среди ночи…
— Они себе работу сами выбирали. Все, вытирай слезы и поехали.
Глава 29
Спустя восемь месяцев…
— Егор Сергеевич, доброе утро, — впопыхах приветствует Миша, — машина ждет, как долетели?
— Нормально, — поправляет галстук, после убирает руку в карман пальто, — какие новости?
— Хорошо все: мы лидируем. Вы в офис?
— Домой.
— Отлично. — Открывает дверь роллс-ройса, пропуская Маркова, а после садится сам.
— Руслан не звонил? — Миша отрицательно качает головой, а машина трогается с места. — А Леонид Николаевич?
— Звонил, на послезавтра билеты покупает…
— Самолет наш отправь за ним.
— Хорошо, записал. Как Маргарита Павловна?
Марков с усмешкой качает головой.
— Я только прилетел, Миш.
— Черт, нервы что-то с этими выборами.
— Не нервничай.
— Вашими молитвами, Егор Сергеевич, вы уже знаете, что Романов тоже зарегистрировался, вчера его включили в списки?
— Знаю, доложили уже.
— Как бы чего не случилось…
Егор скептически взглянул на помощника и вышел из машины, которая как раз остановилась у дома.
Теперь Егор с Ритой жили за городом в огромном трехэтажном особняке. Они купили этот дом спустя пару недель после того разговора о беременности. Ритка была вне себя от радости и обустройством занималась сама. Нет, дизайнеров, конечно, наняли и не одного, только все эти обустройство и планировка больше напоминали командный марш под руководством генерала. Его жена так сильно загорелась мыслью обустройства семейного гнезда, что не щадила никого из знатоков современного дизайна.
