– Тебе идёт этот цвет.
Сирен весело улыбается и добавляет:
– Нам идёт этот цвет, мы же похожи!
Да… похожи.
Моя сестра самая настоящая красавица. Обладательница насыщенных синих глаз с вкраплением голубизны. Копна волос, переливающаяся на солнце множеством оттенков, пухлые губы, правильный маленький носик, от природы вьющиеся волосы и, конечно же, утончённая фигура. Ещё пока по-девичьи стройна, но настанет тот день, когда она превратиться в настоящую женщину и, видит небо, Сирен станет самой красивой женщиной в нашем мире. Жаль… жаль, что это всё пойдёт не во благо. У меня нет предположений об ошибке, я почему-то думаю, что он не ошибся. Хочу думать иначе, но не могу.
Я не могу сказать, что желаю ей любви, так как она будет печальной, и не желаю ей ненависти, это ещё быстрее погубит душу. Любовные терзания можно пережить, ненависть пережить невозможно. Она впитывается в кровь и бурлит по венам всю жизнь.
А Сирен всё кружилась у зеркала, посылала невидимому кавалеру воздушные поцелуи, поднимала волосы в подобие причёски, и улыбка счастья не сходила с её лица.
Невольно я тоже заулыбалась такому энтузиазму и живости в глазах. Но улыбалась я ровно до следующих слов:
– Служанки говорят, что сын Повелителя хорош собой, – словно тайну, поведала мне Сирен продолжая любоваться собой.
Я застыла, смотря на горящие глаза, раскрасневшиеся щёки и вздымающуюся грудь. Сестра на меня не смотрела, и слова прозвучали, словно в пустоту, но я их услышала…
– Мы не можем знать наверняка.
– И то верно! – Сирен поджимает губы. – Как думаешь, оно соответствует требованиям? Или стоит видоизменить, пока есть время? Не слишком ли закрыто вот тут? – проследила за тем, как она водит ладонью по воздуху в районе груди.
– Не слишком! – резко отвечаю я.
– Что с тобой? – Сирен хмурится, мой ответ её озадачивает.
Ничего, – отвожу взгляд, – просто не выспалась.
Сирен обзавелась своим экземпляром всего пару часов назад. Дело всё в том, что это платье – практически копия моего платья для дебюта. А то дебютное так и останется в шкафу. У меня нет никакого желания его использовать. Подумать только, я принудила модистку сшить его за пять месяцев до представления. Теперь уже не понятно к чему?
Особенность моды во дворце: открытое, пышное и тяжёлое платье. Интерпретаций может быть очень много, от банального приоритета в цветах, до какой-то диковинной отстрочки, но эти аспекты всегда остаются едиными. Невероятно тяжелое… у меня естественное такое есть, и, надев его однажды, я пройти не смогла даже по комнате, в душном зале так вообще захочется присесть. Но леди так не делают, мы терпим невзгоды, продолжаем улыбаться и если того потребуется, танцуем буквально до упаду. Это всё я знаю из записей мамы и из книги по придворному этикету. Мы были подкованы информативно, но никогда не делали этого наяву, от этого становилось немного не по себе. И оголять шею, грудь… я не смогу так появиться перед совершенно чужими мне людьми. Именно поэтому выбрала такой фасон и ничего изменять не хочу. Хватает того, что там корсет – дышать в котором, видимо, не предусматривается. Модистка, порхавшая над ним расплывалась в улыбке и комплиментах. Мадам Олиния прекрасная женщина, и её советы всегда дельные, но я всё же отказалась делать даже небольшое углубление. Строгая стойка и больше ничего!
– Милена, – сестра села рядом, – что с тобой? Ты против, что я иду вместе с тобой?
Нотки обиды проскользнули в голосе Сирен, я попыталась улыбнуться, чтобы согнать печаль, что так явно меня выдавала. Посмотрела в синие и бездонные глаза сестры, всё же улыбаясь.
Мы были очень похожи, все вчетвером унаследовали ген матери. Тёмные волосы и голубые, словно небо, глаза (правда, у Сирен они были скорее синие, чем голубые), отец всегда говорил, что каждая из нас это маленькая копия женщины, которая когда-то подарила ему счастье. Кто бы ни видел нас впервые, всегда вспоминали маму… И эти слова, очередной отголосок боли в сердце.
Отец был не многословен, но когда речь заходила о маме, он словно расцветал и начинал рассказывать о том, какая она была. Я смотрела на горящие глаза и тёплую улыбку и хотела, чтобы мой муж говорил про меня точно так же. Смотря на Сирен, я хотела лишь одного, уберечь её от всего того, что уготовано ей судьбой, я готова продать душу тёмным магам, только бы спасти её.
Да, возможно наследник будет любить её, души в ней не чаять, но он будущий Повелитель. Любовь его будет проявляться только за закрытыми дверями, а всё остальное время он будет править или посвящать время свой Повелительнице, их детям и Тарии.
– С чего ты это взяла? – я взяла за руку Сирен. – Просто я сегодня устала, время подходит к закату, а завтра сложный день. Разве ты не волнуешься? – с мягкой улыбкой добавляю я.
– То есть ты не злишься?
– Конечно нет! Не думай обо мне. Я просто устала.
Сирена обняла меня за плечи, пряча лицо на моей груди
– Я боюсь…
– Не бойся…
Где-то там, в глубине сердца, что-то защемило, и боль растеклась по всему телу. Я крепче прижала хрупкое тело Сирен, погладила по мягким завиткам волос разметавшихся по спине и тихо вздохнула, продолжая обнимать сестру.
Глава 4
Мыски туфель видны из-под платья, солоноватый вкус во рту от перенапряжения, голоса где-то на периферии сознания.
Тронный зал всего в нескольких шагах, за дверью. Постоянно слышен звучный голос пажа, который, называя очередное имя, распахивает двери. Мимо нас прошла уже не одна семья, не одна прекрасная и грациозная девушка. Я смотрела на красоту изящных дам, прибывших либо со старшими братьями, либо с отцами. И с огорчением осознаю, что мы слишком долго жили в изоляции. На их фоне я и Сирен кажемся деревенскими простушками, облачёнными в дорогие платья. Да, тут определённо было на что посмотреть.
Вновь оглядываю собравшихся быстрым взглядом, стараясь не останавливаться на ком-то больше положенного времени.
Самыми необычными были дочери чёрных боевых магов, в их взглядах читалась сила отцов и в волосах принадлежность к этой категории. Чёрная атласная лента, как символ принадлежности…
Наш отец тоже был боевым магом, но не чёрным. Хотя это не делало его слабее даже самого сильного из них. Я это знала. Но чёрные боевые маги испокон веков считались сильнейшими.
Мысленно хмыкаю, замечая пристальный взгляд на себе одной из дочерей чёрного мага. Пусть они все надменно прекрасны, но это ещё не значит, что мы хуже!
Посмотрев на хитрую улыбку отца, я улыбнулась в ответ. Мы – белые вороны в стайке чёрных. И дело не только в платье, дело в самой подаче. Хотя…
Наши платья действительно отличались от остальных. Ведь в замке Повелителя принято носить довольно-таки внушительное декольте. На нас смотрели со вздёрнутыми подбородками, я старалась оставаться спокойной, а вот Сирен испуганно бегала глазами по ожидающим. Отовсюду были слышны голоса, тихие и безмятежные речи, и только мы молчали и смирно взирали на хмурого отца. И да, переживали. Каждый по-своему.
