Надрывный хрип Кости узнала сразу… Он не раз его использовал во время игры в волейбол! Господи, я не знаю, что происходило внутри, и не хотела бы знать, но… Он кончал. Как в каких-то порнофильмах. Громко, бурно и страстно.
Вот так проходят любовь и симпатия!
На самом деле комнаты для уединения находились в самой глубине второго этажа, а большую его часть занимали платные столики с шестами для стриптиза и закрытые вип-кабинки.
Я устроилась в кресле прямо напротив комнаты, где мой парень разрушил все ради сиюминутного удовольствия. Неужели ему так хотелось с кем-то переспать, что он сделал это рядом со мной, в клубе, где все друзья празднуют мой день рождения?! Вряд ли я вернусь к ним сегодня. Как смотреть в глаза?
Наконец замок щелкнул, но убрать руки от лица сил не хватило. А вдруг это кто-то из одногруппниц, подруг?!
Костя вышел первым. Его лицо было с выражением такого блаженного кайфа, словно они там наркоту курили, ей-богу… Но нет. Он даже не заметил меня, а просто пошел дальше по коридору. Офигеть!
Стоило только открыть рот, чтобы его окликнуть, как потеряла дар речи… Из комнаты следом за Костей вышел парень, а затем еще один и еще… Я была так ошарашена, что просто упустила момент, когда могла бы еще перекричать музыку и обозначить свое присутствие.
Костя – гей. Причем групповушка настолько сильно ему понравилась, что он не заметил свою девушку, которая сидела прямо напротив, мать его, комнаты, где парень трахал мужиков! Нет. Этот мир никогда не будет прежним…
Прямо там стянула с головы смешные рожки и футболку Карины с поздравлениями на ней, оставшись в красном коротком платье. Хотелось бежать, плакать, забыться… Никогда в жизни я не испытывала такого сильного унижения и не хотела получить новую порцию жалости от подруг, которые в унисон скажут фразу: "Ну мы же тебе говорили!" Нет. Не сегодня.
Я выбежала на улицу и судорожно глотала душный августовский воздух. Он не насыщал, а только доводил до жжения в легких. Облокотившись о каменный постамент, начала рыться в сумочке, чтобы найти телефон и вызвать такси, но первым делом рука вытянула сигареты Саманты, которая прятала их от своего парня. Смешно. Косте всегда было плевать на меня, на то, что я делаю, где и с кем. Неужели я была просто удобной девушкой для прикрытия?! Что ж, это охренеть как горько осознавать.
Сигареты закончились через пять минут, потому что тот горячий дым, что обдавал легкие, немного отвлекал от боли предательства. Телефон звонил без остановки, пришлось, в конце концов, вырубить его. И тут на глаза попался другой бар. Прямо напротив клуба.
Я не думала ни о чем, когда переходила дорогу. Помню только, что до этого она была полностью пуста от машин. Но, когда я дошла до середины, меня ослепил свет фар. В какой-то момент, на самую малую долю секунды, мне показалось, что это выход. Все проблемы сгустились в одну, и когда авто остановилось на расстоянии ладони от меня, я просто разрыдалась. Это же нужно было стать такой нюней из-за парня?!
Кто-то схватил меня за плечи, а в следующую секунду встряхнул так сильно, что дух выбило из груди.
– Совсем дура?! Блядь, какого хера ты стоишь как вкопанная посреди дороги?! – прокричал низкий голос с легким американским акцентом, от хрипотцы которого мурашки прошлись по телу. Я замерла и с интересом посмотрела на мужчину. Слезы, не переставая катиться из глаз, заслоняли обзор, а от алкоголя и стресса все еще и кружилось перед глазами, так что очертания незнакомца показались лишь отдаленно знакомыми. – Идем.
Он взял меня за руку и повел к пассажирскому сидению своей черной иномарки. Только вот ноги приросли к асфальту. Я уже подумала, что мужчина бросит попытки и уйдет, но тот лишь шумно выдохнул сквозь зубы и, подняв меня на руки, понес к машине своими силами.
Незнакомец свободно выдержал все мои пятьдесят килограммов одной рукой, пока открывал дверцу и усаживал внутрь, как какую-то куклу. Очнулась я, когда визг шин заглушил внутренне оцепенение. Только тогда стресс отступил, и стало ясно, что я только что натворила… С губ сорвался нервный смешок, как предшествие мощнейшей истерики:
– Видимо, я и вправду дура. Села в машину к совершенно незнакомому человеку! – глядя прямо перед собой, простонала я.
Мужчина издал неопределенный хмык, как мне показалось, недовольный, и только после этого буквально выплюнул в порыве злости:
– Ты дура только потому, что прыгаешь под машины из-за какого-то уебка. Только не езди мне по ушам, что это была любовь до гроба, куколка.
– Да я не прыгала под машины, просто замешкалась, испугалась и… – начав было оправдываться, замерла на полуслове, и сердце в груди пропустило удар. – Стоп. Ты был в клубе? Откуда ты вообще знаешь?! Специально на меня наехал, что ли? Черт… зачем?
Наконец я посмотрела на мужчину. Знала, что ждет меня что-то нехорошее, но все равно позволила себе рассмотреть его холодные хищные черты лица и… Мне хватило пяти секунд, чтобы узнать в нем Пола Моргана. Нет. Ошибки быть не могло. Он знает моего парня, про его постыдную измену и чуть не убил меня на дороге. А я позволила ему посадить себя в авто и везти непонятно куда!
– Останови, – мертвыми губами шепнула я и, когда не получила ответа, начала дергать ручку. Естественно заблокировано. – Если у тебя есть какие-то… вопросы или дела, то ты можешь просто… Черт, что ты вообще от меня хочешь?! Уверена, мы сможем договориться.
Морган усмехнулся и начал методично барабанить пальцами по рулю. Странно, но его веселила моя паника.
– Уверена? Договоримся? – не скрывая издевки, сказал он, а затем сделал то, что заставило издать нервный хнык: положил ладонь на мое колено и, крепко сжав, повел руку вверх. Его бархатистый и вмиг охрипший голос ввел меня в прострацию: – Не переживай, куколка. Договоримся.
Он хотел со мной переспать. Даже в моем растерянном состоянии это казалось очевидным! Нужно было что-то сказать, привести аргументы или доказательства того, что делать этого не стоит, но… Я открывала рот, как рыбка, и снова закрывала. Он был сильней физически, влиятельней моего отца, и закон писали под таких, как мужчина, чью руку я пыталась оторвать от своего колена. Увы, безрезультатно.
Внезапно машина резко свернула на обочину дороги. Мы оказались на парковке какого-то государственного здания, где не было ни души. Морган развернулся ко мне в пол-оборота, буравя взглядом щеку, а когда я не повернулась, надавил ладонью на ногу и начал медленно подниматься вверх, собирая за собой свободную юбку-пачку.
Пришлось посмотреть на него. Наверное, именно так смотрят жертвы на палача перед смертью. Мне показалось, или его забавляла безысходность, которая сочилась из каждой клеточки дрожащего тела?
– Слушай меня очень внимательно, потому что я, Настя, дважды не повторяю, – спокойно, как кобра перед атакой, прошипел он: – Я мог бы трахнуть тебя пару раз просто так и забыть. Но я, проявляя великодушие, позволил твоему отцу купить у меня нефтеперерабатывающий заводик за бесценок. Практически подарил. Так что теперь я могу брать тебя столько раз, сколько пожелаю, ведь все уплачено и договорено. Если ты думаешь, что я позволил бы тебе перепихнуться с каким-то геем… Увы, нет. Скажи спасибо, что дождался восемнадцатилетия, как просил твой отец. Так что теперь, пожалуйста, заткнись и хватит хныкать. Бесит. Я просто отвезу тебя в отель, там трахну – и свободна. Пока я снова не позвоню и не позову. Ясно?
