Я расхохоталась. Так звонко я не смеялась с самого отъезда парня. Вот только сейчас поняла, как сильно скучала. Жаль только, что теперь моя жизнь больше походила на драму, с элементами боевика.
В какой-то момент здравой мыслью показалось не впутывать мое счастливое (в большей степени так оно и было) прошлое, в мутное настоящее. Да, я безответно любила парня, но… он скорее всего даже не знал об этом! Мы были детьми, не способными перейти черту дружба-отношения, потому что каждый из нас знал — назад пути нет. Понятия не имею, может Кирилл тоже страдал от чувств ко мне?! Хотя толпы его вечных фанаток говорили о другом.
— В другой раз… — отстранившись, я села на лавку к Артему и, послав насупившемуся Кириллу извиняющуюся улыбку, закончила этот разговор раз и навсегда: — Я пришла к Артему. Безумно рада, что ты жив и здоров, но сейчас я хочу поговорить с НИМ. Наедине.
Весело подмигнув затаившемуся гномику, тут же многозначительно уставилась на Кирилла. Взгляд буквально кричал: «Свали уже!». Вот тут-то непонимание на его лице стало буквально курьезным. А на что, извините, он рассчитывал?! Мне больше не тринадцать лет и розовые слюнки не будут стекать по школьной форме от любого его подмигивания. Теперь все по-другому…
— Даже свой номер не оставишь? — все же спросил он, так и не сдвинувшись с места.
— У меня сейчас нет телефона. Временные материальные трудности! — честно ответила я, поздно вспомнив про подарок Варла. Только Кирилл, покосившись на мою ладонь, крепко сжимающую дорогущий гаджет с откушенным яблочком, вообще поник. Я же покрылась густым румянцем.
— Окей, а на игру к Артему завтра придешь? — не унимался он, теперь с надеждой поглядывая на уставшего от нашего трепа ребенка. Я и сама уже подустала. — Всю эту неделю у Варламовского отборочные игры. По сути, сегодняшний проигрыш особо не перекрывает нам кислород. Есть еще шансы выйти в финал…
— Выйдем! — впервые подал голос Артем, наконец услышав для себя что-то интересное в беседе. — Я вас не подведу, Кирилл! Просто нужно больше тренироваться…
Погладив мальчика по голове, я еще раз стрельнула в глазами в Кирилла. Ну чего же он такой тупой!
Но теперь посыл дошел и, одарив меня воздушным поцелуем, со смешинками в глазах друг детства все же нас покинул. Причем ушел он не через те двери, в которые я заходила, а в другие — находящиеся с другой стороны раздевалки. Теперь понимаю, как он туда попал!
Я выдохнула. Мой раунд закончен…
Теперь был Артема… Неловко переведя взгляд на маленького гномика, я не знала, что ему сказать. Детей в нашей семье не было, да и опыта общения с ними не имела. Только вот почему-то складывалось впечатление, будто передо мной сидит взрослый мужчина, но никак не ребенок.
— Я не собираюсь ничего рассказывать отцу о тренере. Так что не нагружай меня своими пустыми рассуждениями… Пожалуйста! — совершенно грубо, но и по-взрослому серьезно заявил он, а затем, мило усмехнувшись моему ошалевшему взгляду, немного оправдался: — Извини, если обидел тебя, Лина. Просто из-за меня сегодня команда проиграла, а я так хотел, чтобы ты потом показала папе, как круто я ловлю мяч… Эх! Прав папа — лучше бы в математику ударился…
Вот теперь я поняла, зачем была затея с телефоном! Интересно, интеллект в роду Варламоских передается при рождении?
Выдохнув, я решила, что спасти парня можно только правдой. Своей правдой. Потому что, как говорится, какими бы черствыми не были твои родители, всегда найдутся хуже. Например, мои.
— Знаешь, я ведь совсем недавно сбежала из дома. Из-за родителей, — осторожно начала я, сама не понимая, почему так сложно рассказывать данную историю маленькому мальчику. Он же навострил ушки и даже немного расслабил лицо. — Хочешь расскажу почему?
Артем активно закивал, а я откинулась на прохладную стену, вспоминая весь тот ужас… Что же, если это поможет Артему, я-таки произнесу в слух то, что уже похоронила в своей памяти. По крайней мере, я работаю над этим.
— Знаешь, я могу только позавидовать тебе, малыш. Потому, что ты знаешь чего хочешь — быть вратарем. А это лучше, чем лишь знать, чего не хочешь. Я вот думала, что не хочу повторять судьбу родителей. Это все. Как-то маловато…
Жалобно протянула я, а а затем осознала — бедный мальчик, наверное, ничего не понял из моих риторических размышлений. Нужна конкретика.
— Моя мама была балериной. Человек жесткий, упертый и гордый. Когда я при ней ела мучное, например, то она смотрела на меня, как на ничтожество. Затем к ней присоединилась сестра-гимнастка. А после поддержал и отец. Либидо матери было в не себя от радости! В какой-то момент они даже забыли — с чем связан этот косой взгляд: то ли я много ем, то ли не иду по стопам родных, не пою дифирамбы их профессиям… Уже было не важно. Думаю, семью сплачивала ненависть ко мне. Я же не была семьей. По крайне мере, никогда себя ею не ощущала… — буквально на одном дыхании выпалила я, продолжая гипнотизировать стену напротив. — Я не знаю, когда это началось… Не понимаю, чем заслужила… Но мои родители просто меня не любили. Им не нравились мои волосы, цвет глаз, одежда, еда, оценки, подруги… Они злорадствовали, когда у меня что-то не выходило, и безумно радовались, когда я грустила. В результате я сомневалась во всем. Дошло до того, что даже гребаный лак для ногтей не могла выбрать сама, так как единственный близкий человек точно бы его не одобрил! А никто… НИКТО В ЭТОМ МИРЕ! Не хочет чувствовать себя ничтожеством…
На секунду я опешила, ведь так при детях явно не выражаются! Боже, даже тут оплошала… Только вот лицо мальчика было таким грустным и сочувствующим, что я просто не смогла его не обнять.
— Окей, это не важно… Я отвлеклась от темы… — прижимая Артема к себе поближе, я вновь ощутила тот же комфорт, что и рядом с Кириллом. Видимо, это и есть дружба или семья… — В тот последний день у Карины, моей сестры, был день рождения. Мы не ругались. Все казалось было хорошо, но потом… Если честно, я даже не помню, что сказала мне сестра. Как всегда что-то гадкое и обидное. Они с мамой тихо хихикали у меня за спиной. Кажется, это было связанно с моей неопределенностью в плане учебы. Они все, естественно, считали меня неудачницей. Да и я сама так думаю… Всегда терпела подобные их приступы «правды-матки» и тихо умирала изнутри. Всегда. Но в тот раз я не сдержалась. Что-то рухнуло внутри… Что-то заставило меня повернуться к ней и вылить пунш на голову. Полный кувшин при всех гостях, представляешь?!
— Ты правда это сделала??? — удивленно, с долей юмора, переспросил мальчик и злорадно захихикал. — Заслужила! Правильно.
— В результате меня, взрослую девицу, заперли в комнате на весь вечер, а потом еще и осчастливили словами: «Ты же знаешь, что тебя никто не любит?». Естественно, я знала. Но лучше бы они солгали… в мой-то день рождения…
Вот тут-то Артем подскочил, с интересом заглядывая в мои помутневшие от слез глаза.
— Подожди-ка, у тебя и Карины день рождения в один день?! — мальчик прошептал это так ошарашенно, будто открыл Америку вместо Христофора Колумба, а затем засыпал меня вопросами: — Ты что, приемная? Или нет — сестра-двойняшка??? Боги, может даже близняшка! А папа знает?!
