— Вы психолог? Или даже… психотерапевт? Варла лечите от его тараканов? Ох! Думаю, работы у вас выше крыши!
Он самодовольно улыбнулся и у самого выхода сказал:
— Вот! И снова ваше узкое мышление. Вы думаете, если я терапевт, то не могу параллельно заниматься чем-то еще? Чем угодно. Это ведь жизнь, дорогая. Она одна. Быть может моя страсть — философия, не думали? Господин Варламовский, между прочим, очень интересный собеседник и мой коллега в некотором смысле.
Я потупила взгляд и почему-то посчитала себя виноватой. Мало того, что вела себя слишком дерзко с пожилым человеком, так еще и явно обидела его своим предположениями. Увидев мои метания, он добродушно улыбнулся и вышел из дома.
— Идите внутрь, дорогая, — мягко, но настойчиво ответил он на моим попытки выскочить вслед за ним. Я было попытался проявить настойчивость, как к доктору подошел весьма крепкий парень, явно намереваясь сопроводить того до машины или… на чем он там приехал? Только мне категорически не понравился этот холодный убийственный взгляд, что он бросил на меня с немым предупреждением. Пришлось отступить и позволить захлопнуть бронированную дверь прямо перед носом.
— До свидания, — пробубнила я холодному металлу напротив, а затем попытала удачу с дверью. Та, естественно, не поддалась и я вложила всю свою ненависть к Максу, самой ситуации и моей беспомощности в один единственный удар. — Черт!
Естественно, сбила костяшки. Пошла кровь и пришлось бежать в ванну и быстро охлаждать рану. В какой-то передаче я слышала, дескать, это помогает остановить кровотечение. Не знаю, совет подействовал или просто силенок у меня маловато, но через пять минут я уже со всей воинственностью вышла в общий коридор и осмотрела по сторонам.
— Что же, хочешь шоу? Ты его получишь, Варламовский! — что есть мочи закричала я в очередную скрытую камеру и, натянув многообещающую улыбку, пошла реализовывать коварный план.
Иногда рыбкам в аквариуме становится скучно. Их никто не развлекает и совсем нет друзей. Тогда в голове появляются безумные мысли, как сделать больно своему тюремщику. И я точно знала струны, на которые нужно надавить, чтобы инструмент под названием «Максим Варламовский» вышел из строя.
Выйдя в общий зал, я осмотрелась по сторонам. Да! Идеальное место. Я попадаю в объектив не менее, чем пяти камер наблюдения.
— Ох, как же у вас тут жарко! — громко воскликнула я, как в каких-то дешевых порнофильмах и начала медленно расстегивать рубашку-пижаму. Под ней, естественно, ничего не было. — Кажется придется ходить так каждый день…
Тонкая одежда полетела на пол. На самом деле, в комнате было довольно прохладно, если учесть, что Новый Год уже на пороге. Соски тут же затвердели, а кожа покрылась мелкими мурашками. Зато теперь я могла гордо держать осанку, когда медленно стягивала с себя штаны, словно танцевала танец у шеста.
И вот на мне остались одни белые трусики. Ей богу, у меня были мысли стянуть и их, но в последний момент передумала. Достаточно, если моей домашней униформой станут носки и бикини.
Словно ни в чем не бывало, начала готовить яблочный пирог. Плевать, что в холодильнике полно еды, разве не главная мечта всех мужчин — поиметь девушку, всю в муке и тесте, на кухонном столе? Ох, надеюсь, охранники, наблюдающие в камеры, оценили мои пританцовывающие движения, пластику и жаркие взгляды прямо в объектив! Я старалась.
Меня до жути забавлял тот факт, как сильно разозлится Варл, когда узнает, что его игрушку рассматривал кто-то еще, кроме владельца. Он будет вне себя от ярости от моего безумного поступка!
В голове плясали маленькие дьяволицы, когда я случайно схватилась голой рукой за раскаленный противень. Закусив в миг покрасневший палец, я ужаснулась свой же мысли: «Сейчас Макс точно негодует!».
И все встало на свои места… Откуда я знала, как зацепить Варламовского? Я просто была уверена, что моя боль это и его боль… Так оно и было. Каким бы грубым, циничным и противоречивым не был мужчина — его бесило то, что может принести мне неудобство, проблемы, печали.
Сидя на полу около перевернутого не-до-блюда просто плакала, искренне не понимая, что вообще проходит. Как получилось так, что я ищу что-то хорошее в человеке, который держит меня как домашнее животное? Но, что еще хуже, как получилось так, у человека было это самое хорошее?
— Ты жалкая, Лина Майер… — шепнула я себе в ноги и, словно только сейчас заметив наготу, поежилась. Когда?! Когда я позволила себе опуститься так низко? Раньше я предпочитала только сплошные купальники, а сейчас разгуливала по дому, как какая-то девица легкого поведения…
Пусть доктор прав, мир имеет еще тысячу разных оттенков… Согласна! Но как тогда жить? В смысле, нужно ведь как-то определяться с отношением к тому или иному человеку?
Например, Варламовский. Хороший отец; прекрасный любовник; мужчина, верный своему слову. Но ужасный, УЖАСНЫЙ, человек!!! Не верится, что считанные дни назад я существовала в своем маленьком мирке и переживала об отношениях в семье. Варл же втянул меня в какие-то разборки, где не было места еще совсем зеленым девочкам. Пару недель назад мне исполнилось девятнадцать, а я уже видела столько, что хочу уйти на пенсию и забыться.
Пожалуй, последнее можно сделать сейчас.
Еще когда в первый день я осматривала дом, то наткнулась на погреб. У моих родителей он тоже был и там держали скудные запасы вина. В доме Варламовского все обстояло по-другому: ряды запылившихся бутылок ждали своего хозяина.
Был соблазн распить вино в холодном погребе, но я поставила крест на попытках вывести Варла из себя. В конце-концов, однажды он появится и я вытрясу из него правду. А пока я начала задумываться от том, не случилось ли с ним что? Может посадили в тюрьму? Или подрыватель вернулся за Варлом или, хуже того, Артемом?
Об этом я думала сидя перед телевизором с бокалом вина. Мне не давал покоя брачный договор и прощальное выражение лица Макса, когда тот сажал меня в машину… Он ведь прощался не на совсем?!
Да, я зла на него! Да, не понимаю большинство его поступков! Но почему мне кажется, что он один из не многих людей, кто заслуживает долгую и счастливую жизнь? Есть люди, которые сидят на диване и осуждают всех вокруг, а есть Максим Варламовский, которые действует и выживает.
Он как-то сказал, что просто защищает свою семью. Если бы у меня был ребенок, то и я бы пошла на многое ради его защиты. Только это не отменяет того факта, что я для мужчины лишь средство достижения какой-то цели. От этого становилось больно и мерзко одновременно.
Бутылку я приговорила за вечер, а утром едва сползла с постели. Зная, что сегодня снова придет Илья Петрович, ожидала его в общем зале.
Он появился ровно в тоже время, что и вчера. Снова та же приветливая улыбка и нескончаемые вопросы о моем самочувствии. Я знала, что хорошее ко мне отношение — это его работа, но ничего не могла с собой поделать. Мужчина располагал к себе мое доверие.
