Я пожала плечами и слабо улыбнулась.
– Ладно, хорошо! – встрепенулся Илюша, опустив ладони на стол. Все с той же напускной веселостью он взглянул на меня, а потом, резко выдохнув, с улыбкой спросил: – Ты что-нибудь предпринимала?
– То есть?
– Как-то намекала Арсению, что…
– Нет! Нет, что ты! – ахнула я, а потом нервно засмеялась. – Я и не собираюсь этого делать. Боже мой, да этого запутавшегося состояния не было бы, оставайся он таким же холодным и не проявляй ко мне даже чуточку…
– Что? – перебил меня Илюша, уставившись как на привидение. – Он что?
Несколько опешив от столь явного ступора друга, я не сразу нашлась с ответом.
– Арсений поцеловал меня.
– Поцеловал?!
– Почему ты так удивляешься? – спросила я, внимательно взглянув на побледневшего Илюшу. – В чем дело?
Он тут же замотал головой, мол, все в порядке, но мне так не думалось. Его глаза в необъяснимой для меня панике забегали из стороны в сторону, точно мозг отчаянно искал ответ на какую-то сложную задачку.
– И когда это было? Почему мне не рассказала?
– Потому что тогда у меня еще не было мыслей о нем. Послушай, я лишь хотела поделиться с тобой, выговориться что ли, но если бы я знала, что ты так бурно воспримешь мои слова, то не стала бы выносить эту глупую тему на обсуждение.
– Нет, что ты, Соня! – вдруг смягчился Илюша и по-доброму взглянул на меня. – Пойми, что мне необычно слышать такое, после того, как ты обзывала своего соседа всеми возможными видами насекомых, – хмыкнул он с долей отчаяния в глазах. – Так значит, вы целовались? Хорошо… И после этого твое сердце растаяло?
– У меня ничего не таяло.
Именно сейчас мне показалось, что обсуждать тему симпатий и смешанных чувств с парнем – неудачная затея. Илюша явно не понимал меня, все время спрашивал, действительно ли мои чувства сильны и прочую чепуху, связанную с самой настоящей любовью. Бог мой! Какая любовь? Я лишь сказала, что запуталась в собственных ощущениях и мыслях, а он говорит о таком высоком и глубоком чувстве? За пару минут его бесконечных расспросов, меня стал раздражать наш глупый и ни к чему не приведший разговор. Более того, я еще больше запуталась, сильнее обозлилась на саму себя и была как-то по-детски обижена на друга, что отказывался слышать то, что я пыталась до него донести.
– Я не люблю Арсения, Илюш! – уже чуть ли не прикрикнула я, устав от его дурацких предположений. – Глупо даже говорить о таком. Любовь это неземное чувство, оно не может зародиться во мне к человеку, что так портит здесь мою жизнь. Я лишь говорю о том, что его множественные действия окончательно запутали меня. Он строит козни, но при этом спасает мою жизнь и говорит, что я нравлюсь ему. Я ненавижу этого человека уже за то, что позволяю себе хотя бы немного думать о нем в ином роде, а не как о высокомерном говнюке.
– Он что? Спас тебе жизнь?! Что это значит, Соня?
Я фыркнула и поднялась с места. Взяла свою кружку и направилась к раковине, полная раздражения.
– Илюша, – сдержанно обратилась я, – поможешь мне достать коробку из сарая? В ней старые фотографии, альбомы и всякие грамоты. Хочу, чтобы эти сокровища хранились в доме.
На самом деле, я хочу просмотреть каждый снимок, проникнуться воспоминаниями и четко дать понять самой себе, что мне просто необходимо от и до возненавидеть человека, что старается лишить меня всего этого.
– Подожди, но я ничего не понял! Он что, спас тебе жизнь? Каким образом? И не смотри на меня так, говори давай!
– Я вчера решила поплавать в море.
– Вчера? – с вытаращенными глазами повторил он. – Вчера, это когда ураган был?!
– Что-то типа того… В общем, меня судорога схватила и я…
– Только не это! Соня, мать твою, о чем ты только думала?! Господи! Ты ведь могла утонуть! – размахивал он руками в воздухе. Потом приблизился ко мне и осторожно опустил ладони на мои плечи. – Сейчас ты в порядке? Сейчас с тобой все в порядке?
– Я жива и стою прямо перед тобой, – закатив глаза, ответила я.
– С ума сойти. И что дальше? Арсений вытащил тебя, ты была ему несказанно благодарна, а потом он поцеловал тебя под проливным дождем и вы помирились? Вражде пришел конец? И теперь ты чувствуешь к нему что-то, верно?
Вопросы и глупые предположения сыпались на меня один за другим. Я только и успевала, что моргать, моргать и моргать, не имея возможности даже и одного слова вставить.
– Илюша, пожалуйста, хватит! – не вытерпела я столь сильного напора собственного друга. По правде говоря, мне даже боязно стало от такой вспыхнувшей реакции. – Я действительно хотела выговориться и я это сделала, – только вот совершенно неудачно, подумала я, – спасибо тебе. Прошу, перестань задавать эти бесконечные вопросы. Я разберусь. Со мной все в порядке.
– Ладно… – задумчиво произнес Илюша и осторожно опустил руки, видимо, поняв, что все это время его пальцы больно сжимали мои плечи. – Я лишь переживаю, вот и все. Думаю, мне пора уходить.
Тягостное чувство вины упало на плечи, но у меня, отчего-то, совершенно не поворачивался язык остановить Илюшу и извиниться за свою резкость.
– Отдохни, Сонь, – сказал мне напоследок заметно расстроившийся друг. – Если что – звони.
– Хорошо, спасибо, – через силу улыбнулась я.
Закрыв калитку, я медленно побрела к летней кухне, погруженная в многослойный торт собственных мыслей. Нестерпимо хотелось избавиться от этого растекающегося теплым ручейком чувства, когда я думала об Арсении. Я даже пыталась заставить себя вспомнить Олега и бывшую подружку, чтобы хоть немного отрезвить мысли, но никакие обиды не смогли уничтожить Арсения в моей голове. И, черт возьми, так же сильно мне хотелось продолжать думать о нем, воображать немыслимое и прокручивать в голове тот волшебный поцелуй.
Я проходила мимо веранды, когда легкий вечерний ветерок всколыхнул листву беседки, вынудив меня поднять голову. Сумерки плавно опускались на землю, яркость ясного дня сходила на нет, а в небе уже отчетливо виднелись маленькие сверкающие точки. Слабые звуки музыки, что доносились со двора Арсения, заставили меня замереть на месте. Я прислушивалась к плавной мелодии так осторожно, словно была маленькой девчонкой, что стала случайным свидетелем пикантного разговора взрослых. За те пару минут, что я стояла на месте с глупым выражением лица, мои зубы сотню раз кусали губы от злости, а руки тут же обнимали меня за плечи, точно в знак утешения. И когда привлекшая меня мелодия сменилась на другую, еще более успокаивающую, я тихонько чертыхнулась и побрела в сад, чтобы подняться по стремянке и осторожно заглянуть за высокий забор.
Арсений лежал на спине у самого бассейна, положив одну руку под голову. Другая его рука гладила Ричарда, что лежал подле своего хозяина с самым скучающим видом. Уличные фонарики в траве бросали теплый свет на парня, чьи веки плавно и не спеша опускались, точно вот-вот и его разум окутает сладкий сон. В какую-то секунду я поймала себя на мысли, что любовалась бы этим зрелищем вечно, и оттого резко встрепенулась, чудом не свалившись на землю.
