– Это вряд ли, сэр, – ответил тот. – Наши скромные достижения в военной области атлантов интересуют мало. Скорее всего, эта точка играет какую-то географическую роль. Возможно, где-то неподалеку находится тоннель, ведущий на поверхность из внутренней части Земли. Я видел один такой, который имел выход на дне океана. Через него корабль атлантов быстро попал на внешнюю сторону, минуя Антарктиду. Почему бы такому же не быть где-то в окрестностях Розуэлла?
– Кстати, – заметил Уотсон, – Розуэлл расположен на обширном плато, на высоте около трех с половиной тысяч футов над уровнем моря, а с востока к городу вплотную примыкает пустыня Мескалеро-сэндз. Место достаточно безлюдное, и там вполне могут быть скрытые выходы на поверхность. Я навел кое-какие справки: в этом районе действительно часто наблюдают неизвестные летающие объекты. На авиабазе Уокер к ним уже даже привыкли.
– То есть нам назначали рандеву прямо у порога преисподней? – усмехнулся Рузвельт.
– Хорошо, что не в самом пекле, – съязвил Хопкинс. – Откровенно говоря, я против того, чтобы вы летели туда сами, господин президент!
– Отчего же, Гарри? Ведь нам ясно сказали – они летят на переговоры с президентом США. Я не могу пренебречь таким историческим событием. Ведь предыдущим, равным ему, была, кажется, лишь встреча Моисея с Богом на горе Синай, не так ли?
– Все так, но в прошлый раз, при первом контакте, нас чуть было не перестреляла банда головорезов, переодетых солдатами. Мы, конечно, их арестовали, но толку от этого мало – все они утверждают, что лично они ничего противозаконного, кроме переодевания и проникновения на военный объект, не делали и дальше молчат. Где гарантия, что и теперь всем придется по вкусу то, что вы намерены вступить в переговоры с атлантами?
– Это хорошо, что в Розуэлле есть военная академия, – заметил в этот момент Уотсон. – Можно будет под видом учений организовать оцепление места встречи с помощью курсантов.
– Да, эту встречу придется держать в строжайшем секрете, – сказал Рузвельт. – Но не потому, что мне может угрожать опасность от прямого нападения – ваш опыт говорит, что против атлантов любые атаки бесполезны, а потому, что мои политические враги, окопавшиеся в Пратт-хауз, тут же постараются выставить меня перед всеми легковерным идиотом, а это намного хуже любого покушения. Значит, надо придумать благовидный предлог, почему президент США вдруг ни с того ни с сего в самый разгар войны решил срочно сорваться на Запад, в пустыню Нью-Мексико.
Хопкинс саркастически ухмыльнулся:
– Вот именно: «в разгар войны».
– ???
– Ну, это просто, сэр. Давайте представим это дело так, что вы демонстрируете свою неустанную заботу о ковке новых военных кадров, на этот раз в тамошнем военном институте – нашем западном ВестПойнте. Возьмем с собой пару-тройку проверенных, лояльных журналистов. А что до самой встречи с атлантами, то, судя по данным нам координатам, рандеву должно состояться в пустыне, милях в пяти-семи от города. Так почему бы вам после трудов праведных не изъявить желание немного проветриться и съездить с семьей и ближайшим кругом на пикник? Тем более что всем хорошо известна ваша любовь к поездкам на лоно дикой природы.
– Отличная идея, Гарри, вы, как всегда, умеете найти нужное решение.
– И все-таки опасность нападения полностью исключить нельзя, – заметил Уотсон. – Если не на президента, то на пришельцев. Конечно, они с легкостью отобьют любую атаку, но переговоры сорвать можно. Во всяком случае, если бы мне поставили подобную задачу, то я именно так бы и поступил.
– Извините, сэр, – подал голос Ланселот. – Вы сказали, что ваши враги окопались в Пратт-хауз. Я не знаю, что это такое, но если противник известен, то почему бы нам не нейтрализовать его первыми, то есть не нанести упреждающий удар?
– Хороший вопрос Ланс. Вы, как военный, рассуждаете совершенно правильно. Но в политике, друг мой, к сожалению, все намного сложнее, чем на войне. Враг, конечно, известен, но пока ты не поймал его за руку на серьезном преступлении, сделать с ним мало что можно, а застигнуть такого с поличным очень и очень непросто. Видите ли, вам следует знать, что во все времена, а сейчас тем более, миром правят в первую очередь тайные общества. А силы, которые теперь нам противостоят, настолько древние и мощные, что даже мне, президенту великой страны, с огромным трудом удается их сдерживать. Во всяком случае, пока. Пратт-хауз – это ведь только верхушка айсберга, нью-йоркская штаб-квартира некоего Совета по внешним связям, или CFR, засевшая в Рокфеллеровском центре. Их связи тянутся дальше, в Лондон, в Чаттам-хауз – Королевский институт международных отношений. Это старший брат CFR и гнездо тайных сил, которые незримо стоят позади британского трона. На последних выборах вся эта шайка-лейка чуть было не провела своего кандидата в президенты – Уэнделла Уилки, да так сноровисто, что все решили, что его проталкивает в президенты сам Дух Святой. По нашим же данным, за всем этим стоял никакой не дух, а глава британской разведки в Штатах, некто Уильям Себастьян Стивенс. Но официально он богатый бизнесмен и к тому же герой Первой мировой, многократно награжденный воздушный ас, близкий друг английского посла лорда Лотиана. Такого голыми руками не возьмешь. Однако сдается мне, что корни идут еще глубже, и вы, Ланс, это подтверждаете своим рассказом о вашем Михаиле. Кстати, так ведь зовут и самого главного Архангела, а двое других ваших знакомца, его ближайшие подручные, как вы говорили, – Гавриил и Рафаил? Просто «божественная комедия» какая-то! Я давно подозревал, что все эти советы, центры и ложи – только прикрытие, овечья шкура для настоящих, древних волков, глаза которых время от времени зловеще мерцают из тьмы. Они-то и считают себя истинными хозяевами мира, дергая за ниточки политиков-марионеток в разных странах, а те часто об этом даже и не подозревают, самонадеянно полагая, что обязаны своим счастьем лишь собственным талантам или случаю. Главное оружие этих закулисных кукловодов – веками накопленные несметные богатства, прочные связи среди наследственной аристократии и банкирских династий, древние тайные знания, которыми они, судя по всему, обладают. Поэтому лишь неискушенным кажется, что политика – это свободная игра стихийных сил, на самом деле здесь ничего не происходит случайно, а если что-то произошло, то так было задумано и спланировано. Бывают, конечно, отдельные эксцессы, когда какой-нибудь выскочка-гений, вроде Бонапарта, прорывает сотканную ими паутину, но таких довольно быстро осаживают, и заканчивают они всегда плохо. Взять хотя бы меня. Мне всего шестьдесят, а я уже старая развалина, которая сидит в этом инвалидном кресле! Ни с того, ни с сего один я в зрелом возрасте подхватил полиомиелит, а вот Гарри Хопкинс, лишь связался со мной и стал активно участвовать в моей политике, так просто не слезает с хирургического стола. Только Уотсон у нас, к счастью, пока что пышет здоровьем, но и ему следует поберечься. Про вас, Ланселот, я уж и не говорю… Но все равно мы никогда не допустим, чтобы нашему делу угрожала горстка крикливых изменников – предателей Америки и самого христианства, которые, мня себя будущими диктаторами, в душе уже капитулировали перед гитлеризмом и хотели бы, чтобы вся наша республика последовала их примеру…
