Эта триада полностью соответствует индийским отрицательным персонажам «Рамаяны», и, когда мы будем ее проходить, разберем их подробнее. Я только хочу обратить ваше внимание, даже не мучая вас именами, что там будут три отрицательных персонажа, два брата и сестра. Старший – самый могучий, самый злой и самый опасный противник главного героя. Средний – самый большой. И большой он настолько, что для того, чтобы его разбудить, понадобилось пробежаться по нему тысяче боевых слонов. И при них сестрица, красотою, как бы это сказать поделикатнее… в общем, тоже симпатичная. Примерно как скандинавская Хель или даже больше. Так что перед нами, видимо, индоевропейское представление о трех чудищах, о трех монстрах, врагах человечества.
Рагнарёк
Переходим к гибели мира. Предвестие гибели мира – это зима великанов, долгая, как три зимы. И страшно студеная. И дальше в «Прорицании вёльвы» говорится следующее:
Гарм лает громко
у Гнипахеллира,
привязь разорвана –
вырвется волк.
Много я знаю,
вижу, вещая
грозно грядущий
жребий богов.
Гарм – вроде бы пес, которого поставили сторожить связанного Фенрира. Но при этом заметьте, эти строки – слова о том, как освобождается Фенрир: «Узы расторгнуты – вырвался волк». Вот и вся мотивация. То есть в тексте нет никакого объяснения, почему Фенрир смог освободиться. Абсолютно – ни в «Старшей Эдде», ни в «Младшей». Это происходит, потому что происходит. Потому что пришел час гибели богов. Пришел час гибели мира.
И как мы уже говорили в самом начале, ценностью является гибель со славой, а что может быть большей славой, чем гибель мира? И поэтому никакой дополнительной мотивации не требуется. Точно так же в «Старшей Эдде» в прозаической вставке подробно описывается, как Локи связан, испытывает мучения, а дальше в описании гибели мира он уже правит кораблем мертвецов из Хель. Как освободился? Почему освободился? Просто потому, что пришло время. Никаких других дополнительных мотиваций скандинавам не нужно.
Итак, у нас должны столкнуться два воинства: воинство, которым предводительствует Один, воинство небесное, воинство, для которого он собирает на протяжении всей истории человечества бойцов – воинов, павших в битвах. Замечу, что эти воины называются «эйнхерии», а собирают их валькирии, само имя «валькирия» означает «избирающая мертвых».
Валькирии – это девы-воительницы, которые носятся над полем битвы. И как только сражен воин, валькирия берет его к себе на коня и уносит в Вальхаллу, в чертоги мертвых, где всё время существования мира воины занимаются ровно двумя занятиями: с утра упражняются, бьются друг с другом, а во второй половине дня они пируют.
И как раз в связи с образом Вальхаллы, как я уже говорила, подчеркивается, что былые враги оказываются рядом, неважно, что при жизни были врагами, теперь часть дружины Одина. Это воинство Одина.
Воинство, которое ведет Локи, – это мертвецы, попавшие в Хель. А туда попадали самые разные воины: и достойные, и не очень, и сильные, и слабые. И просто те, кому не посчастливилось погибнуть с мечом в руках. Они плывут на корабле мертвецов. Не буду уточнять неэстетичные подробности, с ним связанные. Воинство Локи составляют также великаны, причем отдельно упоминается Сурт, огненный великан-вулкан, который будет биться с богом Фрейром. Фрейр, как мы уже говорили, – это воплощение мужской сексуальности, мужской любви. А любовь, опять же как мы выясняли, – это стихия огня. Фрейр огненный, и его противник огненный, и Фрейр обречен погибнуть, потому что у него нет меча, который он отдал своему слуге в благодарность за то, что тот добыл ему невесту.
Буквально пара слов о сказании, как Фрейр женился. Он видит свет, идущий от рук девушки, живущей где-то в стране великанов. От ее рук разливается сияние по мирам. И этого вполне достаточно, чтобы Фрейр захотел на ней жениться. Обращаю ваше внимание на то, что мы не в первый раз встречаем женщину со светящимися руками, и в очередной раз отсылаю к своей статье «Женщина с воздетыми руками». Также вспомним, что красота, опять же как мы выясняли, соответствует в физическом плане свету, сиянию. И «сияющая» девушка автоматически оказывается самой прекрасной, это само собой подразумевается. Соответственно, Фрейр отправляет за ней своего слугу Скирнира, имя которого означает «сияющий». Далее в песне описывается его дорога и то, как он уговаривает сначала по-хорошему, потом не очень по-хорошему эту девушку выйти замуж за Фрейра. И в итоге, как я уже сказала, Фрейр отдает Скирниру свой меч. То, что Фрейр обессиливает себя перед битвой, не так страшно: главное – погибнуть со славой, а не победить. Но я еще раз подчеркиваю, что здесь абсолютно все образы построены на огне и сиянии: что Фрейр, что его слуга, что его невеста, что его противник, да и меч, кстати, тоже. Когда уже последняя битва завершается, Сурт, будучи великаном огненным, из Муспеля, разжигает во всём мире пожар. И мир гибнет в пожаре.
Как говорится, «приехали». Вот он, образ мирового пожара, огонь мировой революции: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!» Эти образы идут из того, что во второй половине XIX века в Германии возрождается интерес к мифологии. И Вагнер был, и не только… И Один более чем почитался. «Призрак бродит по Европе» – первые строки «Манифеста коммунистической партии». Замечу, что Один не просто любил бродить по людским селениям, что очень хорошо известно по сагам, но именно в германской, а не скандинавской мифологии Вотан (Один) со свитой неупокоенных мертвецов носится над миром, и встреча с ним грозит гибелью. «Призрак бродит по Европе» – это влияние именно германской мифологии уже, извините, на массовое сознание немцев второй половины XIX века, и мы получаем это в той мифологии, которая потом будет коммунистической, в частности советской. Аналогично и мировой пожар, который будет трактоваться как пожар мировой революции, – да, конечно, это образ политической мифологии, но восходит он сюда же, к древнегерманским, скандинавским мифам.
Кстати, о том, где и как бродит призрак. Лирическое отступление. Маленький такой культурологический анекдот. Поскольку я в свободное от мифологии время занимаюсь японским кимоно, мне встретился на одном из кимоно начала XX века изображенный, как писали японцы, «конный воитель». Оказался этот «конный воитель» не кем иным, как Одином, срисованным с европейского оригинала японским художником (вполне угадывается стиль модерн). Любопытно, что японский художник, равно как и японцы, у которых было это кимоно, совершенно не знал, кто это. Глаз у Одина было два, так что уже можно смеяться. Но это только начало. У Слейпнира передних ног четыре, как и положено, а задних ног, извините, две; ну не знал японец «Эдду», да и германскую мифологию не знал, поэтому задних ног две. Вот такой исторический курьез. Так что «призрак» бродил не только по Европе, а дошел аж до Японских островов. Ну, бог-странник, что же от него и хотеть? Это о распространенности этих образов в конце XIX века и, соответственно, о влиянии на образный ряд уже Маркса, Энгельса и примкнувшего к ним Маяковского вместе с Блоком. Так что мировой пожар, в котором должен погибнуть старый мир, потом, забегая вперед, должен возродиться вновь уже после этого самого очистительного мирового пожара.
