Курдран полетел к самому большому кораблю. Пролетая, крикнул сухощавому человеку на мостике:
— Мы прилетели к вам на помощь!
Человек кивнул и отсалютовал мечом.
— Мы о птичках позаботимся, — заверил Курдран. — Вы за кораблями давайте!
Адмирал улыбнулся криво.
— О, мы дадим, уверяю вас! — ответил дворфу и повернулся к штурману. — Вперед! Отрежем их, как и намечали, а после стянем кольцо окружения. Я не хочу, чтоб удрал хоть один орочий корабль!
Громовые Молоты яростно атаковали драконов, убили нескольких, остальных прогнали. Оставшиеся корабли Праудмура окружили орочий флот и принялись долбить со всех сторон, искусно используя пушки и бочонки с порохом. Один корабль потеряли, когда подошел слишком близко к тонущему орочьему: орки, хлынув буйной толпой, перебили почти всю команду, но умирающий капитан успел швырнуть подожженный бочонок с порохом в трюм, отправив на дно собственный корабль. Еще потеряли Третью эскадру и несколько разрозненных кораблей от драконьего огня — но орочьи потери намного больше. Лишь горстка их кораблей сумела прорваться и удрать от Праудмурова гнева. Орков с затонувших кораблей выжило мало — лишь те немногие, кто умел плавать либо вовремя ухватился за обломки. Остальные утонули, погибли от огня и стрел. Пепел, кровь и трупы испятнали море.
Когда уцелевшие орочьи корабли скрылись из виду, наездники драконов благоразумно решили: больше здесь драться не за что. Развернули драконов и направились к Каз-Модану, Громовые Молоты понеслись вдогонку, вопя и улюлюкая. А Праудмур осмотрел остатки флота, усталого, гордого, победоносного, но так дорого заплатившего за победу!
— Сир! — закричал моряк, выглядывая за борт и указывая на плавающего в воде.
— Ну что там? — буркнул адмирал раздраженно, подойдя, но гнев сменился надеждой, когда разглядел, кто именно качается на волнах, уцепившись за доску, отплевываясь судорожно.
Это же человек!
— Бросить веревку! — приказал Праудмур, моряки поспешно выполнили приказ. — Осмотреть воды внимательно: нет ли еще выживших?
Конечно, странно, что моряк Третьей эскадры умудрился заплыть так далеко, ведь их шлюпки сгорели вместе с кораблями. Но если заплыл один — могут быть и еще. На секунду в сердце шевельнулась надежда: может, среди них и Дерек окажется?
Но когда человека вытянули на борт, надежда сменилась растерянностью, затем — гневом. Вместо зеленой рубахи моряков Кул-Тираса несчастный недоутопленник одет был в форму с гербами Альтерака. А люди Перенольда могли лишь единственным образом оказаться посреди Великого моря — вместе с орочьим флотом!
— Говори, что делал на орочьем корабле? — Адмирал придавил грудь человека коленом.
И так полузадохшийся и ослабший, бедняга охнул, побледнел.
— Говори!
— Лорд Перенольд послал нас… — выдавил человек, хрипя, — мы их к кораблям провели… Сказал: помогать им, если нужно…
— Предатель! — Праудмур выхватил кинжал, приставил к горлу альтеракца. — Сговорился с Ордой! Да я выпотрошу тебя как рыбу и швырну кишки акулам!
Чуть надавил — и на шее человека открылась тонкая красная линия, плоть легко поддалась острому лезвию. Но Праудмур отдернул кинжал, встал.
— Такая смерть — слишком легкая для тебя, — заметил, засовывая кинжал в ножны. — Живой ты — доказательство измены Перенольда. Эй, связать его — и в трюм! Ищите хорошенько прочих выживших. Чем больше найдем, тем крепче петля для Перенольда.
— Так точно, сир! — Моряки поспешили исполнять приказанное.
Искали час, прочесав тщательно место сражения. Нашли троих людей, подтвердивших рассказанное первым. Держащихся на плаву орков оставили умирать в воде.
— Курс на Южнобережье! — скомандовал адмирал после того, как на борт втащили последнего предателя-альтеракца. — Вернемся к армии Альянса, доложим и о нашей победе, и об измене Альтерака. Но смотрите в оба: возможно, нагоним ускользнувший от нас орочий корабль!
Отдав приказ, пошел к себе в каюту. Вот теперь время скорби. Теперь время думать о том, как жить, потеряв старшего сына, и как написать о потере жене.
Глава 19
— Они не придут!
Тарбек обернулся, напуганный внезапными словами предводителя.
— Как это: не придут? Кто не придет?
— Ушедшая часть Орды, — пояснил Оргрим, скривившись. — Они не вернутся.
— Но ведь ты их послал к самому Великому морю, — пояснил Тарбек осторожно, стараясь не разгневать командира. — Им много дней надо, чтобы вернуться.
— Дурак, у них же драконы были! — Кулак Верховного врезался в щеку молодому орку, тот отступил, шатаясь. — Всадник на драконе прилетел бы уже много дней тому назад, чтобы рассказать нам, как идут дела! Что-то случилось! Флот наш пропал — и большая часть наших сил с ним!
Тарбек кивнул, потирая щеку, но ничего не сказал Верховному. Да и не стоило, Оргрим и так знал, о чем думает его второй по старшинству: если б вождь не послал столько сил в погоню за Гул’даном, отступать бы не пришлось.
Оргрим скрежетнул зубами: ну почему, почему никто, кроме него, не понимает, зачем следовало наказать предателя? И с тех пор как приказал отступать, на всех лицах — одно и то же. На воротах уже показались трещины, они прогибались все сильнее с каждым ударом тарана. Защитники города давно истощили запас масла — лили взамен кипяток на головы. Войско Альянса оттеснили за озеро, перекрыли мост. Победа была так близка! Еще день, самое большее два — и город бы поддался! А Верховный услал столько войска прочь, оставшихся сил не хватило для штурма.
Альянс же не замедлил воспользоваться случаем: люди снова ударили через мост, разгромили немногочисленный заслон и пробились на равнину перед городом. Снова орки оказались между людским войском с одной стороны и защитниками крепости с другой. А помощи-то ждать неоткуда! Усланные войска, как Тарбек и сказал, вернутся спустя много дней, если не недель, и то если сумеют победить Гул’дана с чернокнижниками, ограми и прочей пакостью, сотворенной им для помощи в предательстве. Воины, запертые в горах или оставшиеся за ними, наверняка погибли от рук людей, захвативших перевалы. Все, чем располагал Оргрим, было на виду, перед городом.
Потому и приказал отступать. Надеялся встретить отправленное за чернокнижником войско по дороге, но не встретил. Хоть драконы-то могли прилететь? Что-то пошло не так, совсем не так. А всему виной — Гул’дан. Даже если колдун и не собственноручно перебил воинов Орды, он виновен в разделе сил, в ослаблении, в поражении. Его предательство заставило Молота Рока мстить!
А мстить Оргрим поклялся. Дал клятву духам предков: народ орков не останется в бесчестье! Он, Оргрим, искоренит дикость, бессмысленное зверство, кровожадность, лживость! Пусть проиграют войну, пусть погибнет сам — без чести орки просто звери! Хуже зверей — ведь могли стать куда большим, чем стали, ведь забыли славную историю, забыли предков — все забыли ради битвы, кровопролития, ненависти. Если бы позволил Гул’дану уйти безнаказанно, сам бы измарался бесчестьем, стал бы виновен в снисхождении к бессовестному себялюбию и предательству, даже в подстрекательстве к ним — и из-за него падение орков лишь усугубилось бы.
