– И что?
– Тогда там все и произошло. Утром мы проснулись в постели вместе.
– Она пошла готовить завтрак?
– Нет, завтрак готовил я.
– После этого вы стали жить вместе?
– Нет, не сразу. Сначала мы скрывали наши отношения от чужих глаз и встречались тайно. Но потом все вышло наружу.
– Кто предложил пожениться?
– Я. Я совсем ошалел от любви и не мог обходиться без Маргариты ни минуты.
– Как ваша мать отреагировала на сообщение о вашей женитьбе?
– Нормально. Конечно, она не пришла в восторг из-за того, что Маргарита старше, но она поняла меня. Для моей мамы важно, чтобы я был счастлив.
– Сколько лет вашей маме?
– Она ровесница Маргариты…
– Да… – Наполеонов задумчиво потрогал пальцами свой подбородок.
– А вот дети Маргариты наш брак не одобрили, – донесся до следователя печальный голос Артемьева.
– Надо думать, – проговорил Наполеонов. – Сколько лет деткам?
– Маргарита первый раз вышла замуж чуть ли не сразу после школы. Так что ее сыну 24 года, а дочери 23. После института она с мужем рассталась и одна воспитывала детей. Потом построила свой бизнес. – Артемьев вздохнул. – Я пытался подружиться с ее детьми, но у меня ничего не вышло.
– Это и понятно.
– Да ничего не понятно! – отмахнулся Виталий. – Я же не претендовал на ее деньги.
– На словах.
– Ничего подобного! – обиделся Виталий. – Мы подписали брачный контракт, по которому мне ни копейки!
– Это была идея вашей невесты?
– Нет, моя. Я, во-первых, не хотел выглядеть альфонсом, а во-вторых, надеялся таким образом доказать ее детям, что не собираюсь отнимать у них наследство.
– Они знали о брачном договоре?
Виталий кивнул и грустно улыбнулся.
– Но это не изменило их отношение ко мне в лучшую сторону.
– То есть они продолжали считать вас охотником за сокровищами своей матушки?
– Не знаю, что они там продолжали считать, но я думаю, что оба они махровые эгоисты.
– Возможно, они опасались, что в вашем браке появятся дети?
Он пожал плечами и снова стал смотреть на песок.
– Как вы с вашей невестой оказались здесь?
– Очень просто, приехали отдыхать.
– Почему сюда, а не в Испанию, например, или на Кипр?
– Мы собирались лететь куда-нибудь за границу осенью. А выходные мы любили проводить здесь.
– То есть вы здесь не первый раз?
– Не первый. Когда-то у Маргариты недалеко отсюда в деревне была двоюродная бабушка, и она жила у нее каждый год летом по два – два с половиной месяца. Потом бабушки не стало, дом отошел дочери. А Маргарита время от времени приезжала сюда отдыхать.
– То есть в деревне живет ее троюродная сестра?
– Нет, она уехала в город, а в деревне осталась жить какая-то далекая родственница.
– Почему же вы не остановились в деревне?
– А зачем? Мы ставили палатку и жили здесь два дня. Я ходил в деревню за творогом и сливками. Иногда покупал молоко.
– Сегодня вы ушли как обычно?
– Да.
– Вы всегда ходили в одно и то же время?
Виталий задумался, потом сказал:
– Ну, примерно.
– А здесь на берегу вы кого-нибудь когда-нибудь встречали?
– Да, иногда рыбаков, иногда ребятишек деревенских. Летом приходят девушки, молодые женщины, но они обычно купаются дальше, вон там, за ивами, и ближе к вечеру. – Он указал в сторону деревьев, растущих у воды метрах в пятидесяти от места, где они стояли.
– А днем здесь никого не бывает?
– Как правило, нет. С весны до осени у деревенских много работы, поэтому им не до отдыха на берегу реки.
– Понятно. Но, может быть, вы замечали, что кто-то следит за вами?
– Кому за нами следить? – удивился Артемьев и покачал головой. – Нет, я ничего такого не замечал, и Маргарита тоже. – Он запнулся и пояснил: – Иначе она сказала бы мне.
– А кто-нибудь из ваших городских знакомых сюда приезжал?
– Нет, я же говорю, Маргарита хотела здесь отдохнуть от шума, гама, толпы.
Наполеонов хотел уже уйти, как вдруг Виталий окликнул его:
– Погодите! Я вспомнил!
– Что?! – встрепенулся следователь.
– Две недели назад здесь на пленэре была художница.
– Она общалась с вами?
– Почти нет. Она все время что-то рисовала.
– Вы не пытались подойти и посмотреть?
– Я, честно говоря, пытался, но Маргарите это не понравилось, и я не стал усложнять отношения.
– А вы запомнили, как она выглядела?
– Обычно…
– И все-таки?!
– Среднего роста, не худая, не толстая. Брюнетка, глаза, кажется, карие. Да, еще на правом плече родинка, похожая на изюминку.
– Она была в купальнике?
– Нет, в сарафане. День хотя и был теплый, но купаться еще было холодно.
Наполеонов кивнул и спросил:
– Сама художница не пыталась познакомиться с вами?
– Нет.
– Все-таки это странно.
Виталий пожал плечами и добавил:
– Вы знаете, она была какая-то печальная, и у меня сложилось такое впечатление, что она приехала сюда, чтобы побыть одной.
– А до этого вы ее никогда здесь не видели?
– Нет, – уверенно заявил свидетель.
– Она долго здесь находилась?
– Не знаю. Мы уехали в воскресенье ближе к вечеру, а она осталась.
– А когда вы приехали сюда снова?
– Через две недели.
– Девушки уже не было?
– Не было.
– Вы не спрашивали о ней в деревне?
– Зачем? – удивился Виталий. – Я и думать о ней забыл.
Поняв, что больше от свидетеля ничего узнать не удастся, Шура оставил его в покое, сказав, что, вероятно, им еще не раз придется встретиться. Тот кивнул без особого энтузиазма.
– Вы сообщили детям Маргариты? – спросил Наполеонов на прощание.
– Нет, не до этого было. И вон тот капитан, – Виталий кивнул на коренастого мужчину, – взял у меня их контакты.
Наполеонов не стал больше доставать парня, понимая, что ему не хочется общаться с детьми погибшей невесты. Хотя встретиться им все равно придется. Вместо этого он подошел к капитану. Тот представился и поделился со следователем информацией.
