Далее следовали уточнения: «Во всех владениях, составляющих мой апанаж, должно быть мобилизовано из ста душ по одному человеку с каждого ревизского списка. В их число в первую очередь войдут те, кто готов поступить на эту службу добровольно, за свою Веру и Отечество, и только потом те, кого касается очередной рекрутский набор. При приеме на эту службу как добровольцев, так и регулярных рекрутов следует придерживаться общих правил, действующих при мобилизации рекрутов и касающихся роста, возраста и здоровья новобранцев. Для всех этих воинов на протяжении всей их жизни я беру на себя выплату государственных налогов и оброка, и со дня поступления на службу они навсегда от них освобождаются. При зачислении на службу не требовать от них особой одежды, они должны быть допущены в своей обычной одежде. Провиант и полное обеспечение на пути в Тверь, определенную в качестве места сбора, новобранцы получают за мой счет. Мобилизация этих воинов должна быть проведена в течение двух недель после получения соответствующих распоряжений господами управляющими; по истечении этого срока мобилизованные должны быть незамедлительно посланы в Тверь. В Твери они должны быть переданы чиновникам, назначенным для их приема. Полное обмундирование и вооружение новобранцев, а также обеспечение их жалованьем и провиантом я беру на себя на все время войны. С Высочайшего одобрения императора эти воины не будут подлежать распределению по полкам, а составят единый батальон и после окончания нынешней войны вернутся на место своего проживания к своим семьям. При последующем всеобщем императорском наборе этот набор должен будет засчитан семьям призванных на службу в качестве рекрутской службы, хотя после окончания войны солдаты вернутся в свои семьи»
.
Вызывает удивление то обстоятельство, что при всеобщем хаосе начального этапа войны Екатерина, сама мучимая страхом и сомнениями, смогла предложить столь хорошо продуманный план. Похоже, она была полностью убеждена в том, что все соотечественники разделяют ее патриотизм и при мобилизации новобранцев, стремящихся защитить Веру и Отечество, не возникнет никаких трудностей. Нужно лишь, чтобы старосты крестьянских общин и управляющие поместьями были достаточно убедительными в разговорах с крестьянами. Научить их этому и проконтролировать проведение набора должен был господин министр.
Прекрасно зная деловой характер великой княгини, Гурьев не стал терять ни минуты и приступил к осуществлению ее плана. 8 июля 1812 г. он направил соответствующее распоряжение в администрацию апанажных владений для ознакомления с ним крестьян Екатерины: «От господина министра уделов господину директору директору департамента уделов уведомление о том, что необходимо собрать всех желающих записаться во вновь создаваемый батальон и сообщить им среди прочего следующее: при чтении рескрипта Ее Императорского Высочества крестьянам, старостам общин, владельцам поместий и всем сельским жителям доступно объяснить, что непосредственной целью временной службы, на которую они призываются, является защита Православной Веры и всего Отечества от врага; что это священный долг для всех верноподданных империи и что теперь в первую очередь будут призываться те, которые хотят поступить на службу добровольно, из преданности и энтузиазма и только на время войны; что они заслужат тем самым милость Божью и благосклонность императора и после окончания войны вернутся на свою родину; что они всю свою жизнь будут освобождены от государственных податей и оброка и будут пользоваться любовью и почитанием своих собратьев». Далее следовало маленькое уточнение: «Недостающее количество новобранцев после добровольной мобилизации по одному из сотни душ дополнить военнообязанными рекрутами». В любом случае батальон должен был быть полностью укомплектован.
Позднее барон фон Штейн стал распространять слухи о том, что в 1812 г. Екатерина Павловна сама хотела занять российский престол. В 1814 г., находясь под впечатлением от активной деятельности русских на Венском конгрессе, он писал: «Император питает к ней (Екатерине. — Примеч. арт.) большое доверие и любовь; эти чувства несколько потускнели вследствие событий в России в 1812 г., поскольку, когда французы начали наступление, по отношению к императору возникло сильное ожесточение; народ обвинял его в несчастье, постигшем страну, а дворянство Ярославской, Тверской и др. губерний требовало, чтобы великая княгиня Екатерина, проживающая в Ярославле, возглавила их и взяла в свои руки бразды правления Российской империей»
. Такое суждение страдало явным преувеличением.
Екатерина Павловна была настроена патриотически. Она критиковала своего брата всегда, когда считала это необходимым. Как и большинство московских дворян, княгиня придерживалась консервативных взглядов. Но заговор против правящего императора? Тот, кто надеялся на это, строил замки на песке. Все усилия по созданию батальона ополчения предпринимались при полной осведомленности и с одобрения самого императора. Екатерина финансировала не личную лейб-гвардию, которая должна была бы свергнуть императора. Формирование ополчения соответствовало насущной потребности в самосохранении и тому патриотическому порыву, который был присущ всем членам императорского дома. Когда Александр 9 июля 1812 г. прибыл из Москвы в Смоленск, местное дворянство смогло мобилизовать к тому времени 20 000 новобранцев, которые смогли усилить действующую армию, а также поддержать всеобщее народное сопротивление. Активная деятельность Екатерины Павловны была частью всеобщего патриотического подъема, охватившего весь русский народ и представителей дворянства в частности.
Отдавая указания министру, Екатерина Павловна в тоже время искала людей, подходящих для осуществления ее плана. Она была очень удивлена тем, что Ф. В. Ростопчин первоначально отнесся к идее народного ополчения очень настороженно и не разделил всеобщего восторга. Зато князь Александр Петрович Оболенский поддержал княгиню. Он должен был не только возглавить батальон, но и убедить в необходимости формирования ополчения графа Ростопчина. В конце июня 1812 г. Екатерина писала Оболенскому: «Его дело — воспламенять патриотизм в сердцах московского дворянства, первого в империи по богатству и тому значению, которое ему придается вследствие самого имени Москвы. Бывая в дворянском собрании, он может указать на опасности, которые угрожают Отечеству, и на то важное значение, которое имеет эта война для всей нации. В его городе проживают знатные люди из всех губерний, и вызванное его речью воодушевление распространится повсюду. Вы можете добавить, что по Вашему, как и по моему мнению, не найти русского, который не считал бы за честь принести себя самого и весь свой пыл Отечеству, и Вы как благородный человек считаете, что каждый губернатор, пожалуй, смог бы вооружить полк в тысячу человек и поддерживать его в боеспособном состоянии. Нужно обратить внимание дворянства на то, что чем более активно ведется война, тем она короче, и что на содержание двух тысяч человек достаточно будет ежегодных выплат в размере 200 000 руб. Если же граф Ростопчин на это возразит, что имеются губернии слишком бедные для покрытия подобных расходов, Вы отвечайте, что такие губернии могут набрать какую-либо часть полка, чтобы не отставать от других. Задача графа — набрать Московский полк, выбрать для него офицеров и полковника и предоставить его в распоряжение императора, который волен дать или не дать свое согласие, но никогда не осудит энтузиазм своего губернатора. Если последний захочет Вас спросить, знает ли об этой идее император и кому она, собственно говоря, принадлежит, скажите, что по Вашему предположению императору ничего об этом не известно, но что я и принц пришли к такой мысли потому, что надеялись таким образом преодолеть распространение в Москве беспокойства, поскольку Ростопчин, конечно же, сможет ясно и понятно изложить дворянству его задачу. Если будут ссылаться на недостаток офицеров, отвечайте, что в таком случае тысячу человек можно назвать не полком, а батальоном; в этом случае потребуется меньше офицеров. Что касается судьбы этих людей после войны, объясните, что мы с Вами убеждены, что император не оставит их на произвол судьбы, а вообще дворянину стыдно думать о вознаграждении до того, как он заслужил его.
