Но как поступить в данный момент? Существовала, конечно, идея Ёсимото, которого убили прежде, чем он смог выступить в качестве защитника сёгуна, но тем не менее придумал ловкий ход, который Токити охотно сделал бы сам, если бы не безвестность его происхождения. Поэтому, не имея возможности действовать самостоятельно, он стал посредником. Он инициировал не очень обычный союзный договор, который подписали семьи Ода и Токугава — его господин Нобунага и Иэясу, человек его поколения. Этот договор, хитроумная смесь корыстных притязаний и стремления к романтическим эффектам, упоминавший клятвы, с какими заключали союз князья древнего Китая, скрепил странную сделку.
А именно: первая из обеих договаривающихся сторон, которая возьмет под контроль столицу — военным путем или путем соглашения, неважно, — и добьется покровительства со стороны императора, потребует от второй подчинения и верности, каковые та немедля подтвердит.
В общем, нечто вроде спортивного состязания или суда Божьего в масштабе страны. Во всяком случае, поразительная выдумка, настоящий дипломатический подвиг в эпоху, когда феодалы не обременяли себя обещаниями и мало уважали данное слово, если не были вынуждены его соблюдать. Но те, кто подписывал договор Токити, уверенно принимали на себя обязательства — обращение к императору могло только благоприятно сказаться на их делах. В те бурные времена в Японии существовал только один авторитет, чисто моральный, — авторитет императора: тот уже давно не правил, но воплощал душу нации, и потому лишь он мог предоставить высшее признание, воплощавшееся в должности сёгуна, если она станет вакантной.
Однако кто мог на нее претендовать? Представители родов Асикага, тогдашние обладатели этого титула, а также Токугава — вспомним Иэясу, — Мацудайра, Нитта, Такэда, Сасаки, Акамацу, Китабатакэ, словом, все, что в Японии считалось самурайской знатью, которую Токити встречал на полях сражений в своем лагере или в лагере противников. Не у всех, однако, шансы были равными: одним удача улыбалась, а от других отворачивалась. Так, если исходить из прежних назначений (и семья Минамо-то, и семья Асикага происходили от императора Сэйва, царствовавшего в 859–876 гг.), обычай мог быть благосклонным к Токугава, которые тоже были отдаленными потомками императора Сэйва, но не давал никаких шансов тем, кто не мог похвастаться ни одним венценосным предком, так что, вследствие одного из тех парадоксов, какие порождают великие восстания, самые активные самураи Японии — Нобунага и Токити — исключались из числа вероятных преемников сёгуна. Нобунага, стараясь спасти лицо, рассказывал тем, кто хотел его слушать, историю, которую несомненно выдумал его дед, а потом повторял отец: Ода из Киёсу якобы происходили от Тайра-но Сукэмори, клан которого в XI и XII вв. вел беспощадную борьбу с Минамото, в конечном счете победившими, — то есть песнь о паладинах былых времен, где нашлось место и несправедливости! На самом деле до XV в. не обнаруживается и следов рода Ода, и только в 1530-х годах появляются Ода из Киёсу, которых следует отличать от других Ода, в XV в. служивших Сиба — правителям провинции Овари. Конечно, в течение последних ста лет это была видная семья, но престижных предков-самураев у нее не было! Что до Токити, его скромное происхождение исключало для него всякую надежду. Недостаток родовитости отныне был главным фактором, способствовавшим союзу двух этих личностей, которые объединяли свою энергию и изобретательность, с тем чтобы противостоять общему року.
Чрезвычайнее обилие кандидатов — их противников, равных перед лицом обычая, если не силой, создавало запутанную ситуацию с постоянным соперничеством и с союзами, которые быстро заключались и столь же быстро распадались: представление о верности до самой смерти, столь трогательное в рыцарской литературе и столь часто встречавшееся у простых самураев, намного меньше значило для важных господ, едва лишь определенное экономическое могущество давало им мало-мальскую независимость.
Подобное чувство верности не слишком стесняло и Токити — он уже продемонстрировал это, покинув своего благодетеля Юкицуна, а потом приняв участие в разгроме его сюзеренов, Имагава. Но он дорожил новым хозяином, с которым они очевидно дополняли друг друга. Нобунага был воякой до мозга костей и притом гениальным стратегом, но страдал кровожадной несдержанностью, которая могла привести к катастрофическим последствиям. Токити по мере того, как все больше входил в доверие, стал упорно добиваться, чтобы господин отказался от частных войн — нескончаемых вендетт, повод для которых возникал то и дело: либо утоление личной мести, либо помощь вассалу в качестве предлога. Тем не менее эти войны были характерной чертой времени, и, как ни парадоксально, благодаря одному из таких ненужных сражений Токити наконец получил признание своих талантов военачальника.
Дело началось во время осады замка Инабаяма в земле Мино, на той горной территории, которая закрывала горизонт к северу от земли Овари. Противник, вторгнувшись оттуда, мог обрушиться на Киёсу, помешать перемещениям войск Нобунага, не дать ему двинуться на столицу и, наконец, просто-напросто сбросить его в море. Долгое время ничто из этого не казалось ни неизбежным, ни даже вероятным: Инабаяма, старая (Х1П век) и известная крепость, считавшаяся неприступной, принадлежала роду Сайто, а именно тестю самого Нобунага — Тосимаса. Таким образом, удачный брак защитил Нобунага от любых серьезных угроз с севера. Это равновесие могло бы сохраниться, если бы Тосимаса, на свою беду, не вздумал завести сына: поскольку природа, казалось, не благоволит его желаниям, он усыновил молодого человека по имени Ёситацу. Торопливость была, конечно, излишней: через некоторое время у него родились два мальчика! Если у Тосимаса это вызвало радость, то у приемного сына — завистливый ужас: чтобы не оказаться у разбитого корыта, последний убил обоих юных «братьев», а также отца, который в противном случае, конечно, отомстил бы за детей; потом, приняв наследство, он водворился в Инабаяма как хозяин.
После того как Нобунага узнал об этом, ему нельзя было бездействовать: помимо того, что он должен был из семейной солидарности наказать убийцу, он не мог допустить, чтобы в Мино установилась власть, враждебная ему или, во всяком случае, свободная от обязывающих уз, какие связывали тестя и зятя (выдача дочери замуж во многих отношениях походила на передачу заложника). Тем не менее Токити снова советовал проявлять осторожность, пытался оттянуть дело и преуспел настолько, что Ёситацу, отцеубийца, умер прежде (в 1561 г.), чем Нобунага успел отреагировать. Последний пришел в ярость, сетуя, что навсегда утратил повод свершить необходимую кару; не медля более и не слушая мнений слишком хладнокровного советника, он обрушился на Мино с твердым намерением заставить злосчастную провинцию заплатить за преступление, а потом исчезновение одного из ее сеньоров. Удача как будто улыбалась ему: выйдя победителем из первых стычек с местными отрядами, он приступил к главному акту своей мести — осаде замка Инабаяма.
Он слишком быстро забыл, что не все вассалы его тестя имеют особые отношения лично с ним; многие из них, проницательные политики, отнюдь не поверили в гнев Нобунага, хотя и вполне реальный, и усмотрели за высокими чувствами скрытую амбицию, ловко используемый предлог, чтобы завоевать не только крепость Инабаяма, но и всю провинцию. Стратеги из рода Сайто быстро и толково организовали сопротивление — Нобунага, с одного фланга прижатый к реке, очень скоро оказался окруженным с другого, едва не попав в плен. Это красивая самурайская история, которая очерняет убийцу и славит талант семейства Сайто, оправдывая при этом вмешательство Нобунага. Есть и другая версия, обеляющая мнимого убийцу и его род, Токи: в соответствии с ней истинными виновниками драмы были Сайто, свалившие на злополучного приемного сына вину за убийство, которое совершили сами, и за вторжение армии, которую сами пригласили. Кстати, разве сами Сайто, всего-навсего потомки торговца растительным маслом, не стали даймё благодаря деньгам и пронырливости? Мы еще обратим внимание на гибкость социальных отношений и быстроту возможного социального подъема, на накал борьбы за влияние внутри крупных кланов, пренебрежение кровными связями, а часто и измену им в пользу интересов отдельных лиц; как бы то ни было, Нобунага правдами или неправдами оказался под стенами крепости Инабаяма, стараясь завоевать землю Мино и подвергая свою жизнь большой опасности. Тогда-то, как и во всем этом сценарии, на сцену выступил герой — Токити.
