Папа старался сделать свои апартаменты родным домом для всех, кто там жил. В 1982 г. его вторым секретарем стал заирский священник, отец Эмери Кабонго, который вскоре отметил, что Иоанн Павел II вел себя «не как большой начальник», а как «человек, с которым легко ужиться». В день прибытия Кабонго первый секретарь решил показать новому сослуживцу место его будущей работы. Они находились в кабинете, когда туда зашел Иоанн Павел. Поприветствовав и благословив новичка, Папа лично провел его на кухню, где познакомил с сестрами-монахинями, сказал, что теперь Кабонго стал «членом семьи», и предложил считать «Станислава [Дзивиша, первого секретаря] своим братом». За все шесть лет работы у Иоанна Павла II Кабонго ни разу не слышал, чтобы тот поучал его, как и что нужно делать. Папа никогда не раздражался, натыкаясь на сбои в ходе бюрократической машины; редкие приступы его гнева вызывали лишь случаи, когда кто-нибудь отрицал истину католической веры. Заирец также заметил, что Папа старался организовать свою жизнь так, чтобы иметь как можно больше контактов с людьми. При этом он вел себя с ненапускной естественностью. Человек безукоризненной, поистине королевской вежливости, Иоанн Павел не заставлял посетителей целовать свое кольцо, как того требовал обычай, но и не смущал отказом тех, кто хотел оказать ему этот знак уважения. Гости чувствовали себя легко в его обществе, не в последнюю очередь потому, что почти с каждым понтифик говорил на его родном языке.
Каждый день Иоанна Павла, по отзывам тех, кто с ним работал, был пронизан молитвой. Он молился не только в часовне во время мессы или литургии (им он уделял особое внимание), а постоянно — между встречами, по пути на аудиенцию, в машине, в вертолете, даже на крыше. При Павле VI на крыше Апостольского дворца был сооружен солярий, к которому по просьбе Иоанна Павла II пристроили лестницу, ступени которой символизировали остановки Христа на крестном пути. Здесь Папа молился каждую пятницу в течение года, а во время Великого поста — ежедневно. Раз в неделю он совершал таинство покаяния и исповедовался у польского священника. Однажды отец Джон Мэджи, секретарь Павла VI и Иоанна Павла I, теперь перешедший на службу к новому Папе, искал понтифика в его апартаментах и нигде не мог найти. Ему посоветовали заглянуть в часовню. Он так и сделал, но Папы не обнаружил. Тогда ему предложили опять пойти в часовню, но на этот раз посмотреть… вниз. Действительно, Иоанн Павел II распростерся перед дарохранительницей. Как сказал один из высокопоставленных сотрудников Курии, какое бы дело ни предстояло Папе, он принимал «все важные решения… преклонив колени перед Святым Причастием».
Ежедневно Иоанну Павлу II доставляли обзор ведущих газет мира, подготовленный в секретариате на итальянском языке. Он установил такой порядок: вначале просматривал заголовки, а затем читал заинтересовавшие его статьи или хронику новостей. Как и в Кракове, он узнавал гораздо больше, общаясь с людьми, чем штудируя то, что, по мнению окружающих, было «новостями». Когда Папа только начал рассылать личные приглашения к утренней мессе, завтраку, ленчу и обеду, сотрудники Курии пришли в ужас: до сих пор этим ведали секретариат и канцелярия. Один из старожилов Курии, встревоженный потоком никому не известных личностей, хлынувших в Апостольский дворец для того, чтобы получить аудиенцию у понтифика или разделить с ним трапезу, жаловался:
— Некогда эти залы были символом респектабельности и хорошего вкуса. Теперь же они превратились в Кампо де Фьори (крупнейший открытый рынок в Риме).
Услышь Иоанн Павел этот отзыв, он бы остался доволен. Для него Церковь была прежде всего местом осуществления пастырской деятельности, где, как и на рынке, множество событий происходит одновременно.
Дав понять, что считает дом Петра домом Церкви, Иоанн Павел II был полон решимости сохранить круг личных знакомств. В который раз нарушив традицию, он утвердился в роли хозяина собственных часовни и стола, тем самым создав условия для частной переписки с друзьями и интеллектуальными собеседниками, разбросанными по всему миру. Это была выработанная еще в Кракове стратегия «добычи фактов», ныне противопоставленная бюрократической инерции. Папа не спрашивал разрешения, когда ему хотелось лично или письменно пообщаться с кем-то, — он просто обходил секретариат. Он также не стал испрашивать разрешения, когда ему захотелось пригласить в свою летнюю резиденцию, Кастель-Гандольфо, Ежи Янека с семьей. Приглашение было послано, и Янеки приехали.
Человеком, который некогда был помощником Кароля Войтылы на посту архиепископа Краковского, а теперь помогал ему справляться с обязанностями Папы, был его бессменный секретарь Станислав Дзивиш. Он родился в 1939 г. в Раба-Выжне, небольшой деревушке в окрестностях города Новы-Тарг. Неподалеку находился известный лыжный курорт Закопане, и Дзивиш, с детства увлекшись этим видом спорта, вскоре добился больших успехов. Приняв в 1963 г. священнический сан, он два года прослужил в приходе к югу от Кракова, в 1966 г. стал вторым секретарем, или «капелланом», архиепископа Войтылы, а вскоре — его основным секретарем. Позднее, уже находясь на службе в качестве папского секретаря, Дзивиш окончил богословский факультет.
Отношения этих двух людей напоминали отношения отца с сыном, причем любовь и почтительность младшего не омрачали ни страх, ни подобострастие. Дзивиш, обладавший своеобразным чувством юмора, острым умом и рассудительностью, был неутомимым тружеником. Его ни в коем случае нельзя было назвать точной копией Войтылы: они происходили из разных социальных слоев (Дзивиш родился в многодетной крестьянской семье), имели разные интересы и вкусы, а порой по-разному реагировали на одну и ту же ситуацию. Переезжая в Ватикан, к новому месту службы, Дзивиш так сформулировал свою задачу — исполнять желания его святейшества.
У папских секретарей незавидная судьба — им часто приходится говорить «нет» важным людям, в том числе и священнослужителям, и неудовольствие, вызываемое подобным отказом, вполне объяснимо. И все же Станиславу Дзивишу в отличие от некоторых его предшественников удалось избежать гнева и неудовольствия высокопоставленных служителей Церкви. Отчасти это можно объяснить тем, что отпрыск крестьянской семьи сумел стать настоящим джентльменом, чью самоотверженность уважают даже те, кому он вынужден отказывать.
За несколько недель со времени избрания на пост главы католической Церкви Иоанн Павел II благодаря моложавости, энергии и спокойной решимости выполнить свое предназначение стал восприниматься многими как Папа новой формации. Казалось, из первых веков христианства вернулось благородное понятие епископства, когда, как выразился один ученый муж, «многие святые отцы были одновременно епископами, проповедниками, пастырями человеческих душ, богословами и духовными лидерами, а порой даже мистиками… Каждая грань их личности взаимодействовала с остальными, взаимно обогащая одна другую». Если вспомнить богатый опыт «управляемых» Пап, проповеднически-апостольский подход Иоанна Павла выглядит как радикальная перемена. С его же точки зрения, он просто был таким, каким надлежало быть епископу в соответствии с древней традицией, возрожденной Вторым Ватиканским Собором.
ШТОРМОВЫЕ СИГНАЛЫ ИЗ МОСКВЫ
Однако не все было подвластно его воле. Иоанн Павел II считал, что свое первое Рождество в качестве Папы обязан провести в Вифлееме. Эта идея вызвала смятение в секретариате. Дело в том, что Вифлеем расположен на западном берегу реки Иордан, то есть на территории, оспариваемой арабскими странами и Израилем со времен войны 1967 г. Святой Престол не имел налаженных дипломатических отношений ни с одним из втянутых в конфликт государств, и это приходилось учитывать, планируя визит в столь сложный регион, как Ближний Восток. Не мог же Папа прибыть в Вифлеем как простой паломник! В конце концов Иоанн Павел II отказался от этой идеи, хотя упомянул о своем намерении побывать в Вифлееме в проповеди, прочитанной в Риме в канун Рождества. Желание посетить Святую Землю, о котором Папа потом не раз говорил в беседе с самыми разными людьми, с годами лишь укреплялось.
