19 октября 1964 г., находясь на третьей сессии Собора, архиепископ Войтыла говорит по радио о достоинстве человеческой личности. Заметив, что среди официальных документов Собора нет специально посвященного этому вопросу, он объяснил это тем, что «отношение к человеческой личности глубоко отражено в самом учении Церкви». 20 октября 1965 г., во время работы четвертой сессии, Войтыла принимает участие в организованной Ватиканским радио дискуссии о религиозных свободах. Он напоминает, что свободу религиозного выбора еще в XV в. отстаивал ректор Краковской академии Павел Владкович, который на XVI Вселенском Соборе в Констанце резко выступил против пункта о насильственном крещении язычников.
Много писал Войтыла о Соборе и в «Тыгоднике повшехны». В марте 1964 г. он выступает в этом издании с анализом периодически вспыхивающей дискуссии о природе епископата и роли епископов в жизни Церкви. Спор шел о «коллегиальности» (то есть о том, как делится ответственность по управлению Церковью между коллегией епископов, являющихся преемниками дела апостолов, и наследующими Престол святого Петра папами). Архиепископ Краковский предлагает сместить акценты дискуссии: заняться не столько административной стороной проблемы, сколько теологической — как усилить роль епископской коллегии в решении задач укрепления и единства Церкви. Вопрос не в том, кто управляет, а в том, «как сделать так, чтобы собрание епископов ассоциировалось с единством Церкви, а не со все более заметными различиями в ее рядах».
В феврале 1965 г. появляется статья Войтылы «Собор и труд теологов». Основываясь на опыте своей совместной работы с консультантами над проектом «Gaudium et Spes» в ходе последней сессии, он доказывал неправильность взгляда на теологию как просто одну из форм «религиозных исследований». Истоки теологии в Богооткровении, а посему главная ее задача — донести открытые Богом тайны людям. Выполнить эту миссию теология может через диалог со всеми другими составляющими интеллектуальной жизни общества. С этой точки зрения Войтыла предлагал подходить и к отношению теологии с естественными науками. Как и сам Собор, писал он, теология должна сосредоточить внимание «на проблемах современного мира», и в первую очередь на кризисе гуманизма. Как сделать так, чтобы современные мужчины и женщины были одновременно «человеколюбивыми, прагматичными и свободными»? Вот в чем, на его взгляд, заключается главный вопрос, на который призваны ответить и теология, и епископы.
Два месяца спустя после публикации этой статьи архиепископ Краковский обращается с открытым письмом к редакторам и сотрудникам «Тыгодника повшехны», в котором суммирует свои выводы о значении Ватикана II, сделанные в ходе подготовки к его четвертой, завершающей сессии. Очень важно попытаться взглянуть не только на внешнюю, но и на внутреннюю сторону работы Собора. Извне этот форум зачастую выглядит, как некое политическое мероприятие, призванное выяснить, какая группа церковных деятелей будет играть ведущую роль в католической жизни в ближайшем будущем. Но, если пресса хочет донести до людей подлинную историю Ватикана II во всей ее полноте, таким поверхностным взглядом ограничиваться нельзя. Необходим еще и «взгляд изнутри».
При таком взгляде сразу же обнаружится «персонализм» Собора. Второй Ватиканский Собор, возможно, самый «личностный» из всех бывавших ранее. Упор в работе Собора на человеческую личность прослеживается и в «Dignitatis Humanae», и в «Gaudium et Spes». И это не «заигрывание» с современным миром, не уступка субъективизму или релятивизму. Истина и свобода имеют неразрывную внутреннюю связь, и признание религиозных свобод означает одновременно и призыв к усилению чувства ответственности людей. Полная свобода в поиске истины немыслима без внутреннего обязательства относиться к этому поиску серьезно. А почувствовав взаимосвязь свободы с долгом и истиной, человек подходит и к пониманию взаимосвязи между Творцом и его творением.
Безусловно, в деятельности Ватикана II присутствовал и политический аспект. На нем выступали, дискутировали и голосовали как на любом другом собрании, призванном выработать какие-то обязательные для многих решения. Но присутствовало и нечто другое, более глубокое, что не так заметно на первый взгляд. Отцы Собора постоянно общались между собой, и даже тот, кто ни разу не выступал официально, участвуя в этих разговорах, происходящих и в ауле, и вне ее, так или иначе оказывал влияние на выработку решений. Так что даже тщательный анализ выступлений и результатов голосования дает далеко не полное представление о реальном развитии Собора.
«То, что точки зрения отцов Собора порою весьма существенно расходятся, безусловно, важно», — писал далее архиепископ, но, чтобы понять суть происходящего, надо помнить о совершенно особой роли Церкви, о том, что она, по сути, не является политическим институтом. Организация работы епископов прежде всего призвана продемонстрировать «истинный плюрализм: уважение к взглядам и личному опыту каждого из присутствующих, признание права на их выражение и особую духовную жизнь, понимание, что каждый живет в своем собственном, отличном от других окружении и в условиях, воздействующих на его понимание проблем». Задача Собора в том и заключается, чтобы, преодолев эти различия, противоречия и оппозиционность, найти в многообразии нечто общее, единое для всех.
Нечто подобное, предположил Войтыла, можно, видимо, сказать и об имевшей место на Соборе дискуссии о «руководстве». Руководить, с точки зрения Церкви, означает служить. Поэтому вступление на любой церковный пост отнюдь не должно подразумевать приобретение каких-то привилегий или усиление личного влияния. Более того, когда в ходе этой дискуссии была затронута проблема полномочий «епископской коллегии», комментаторы вынуждены были сделать заключение, гласившее, что невозможно подойти к истине, пытаясь сгладить противоречия между Папой и епископами. Этих противоречий на самом деле не существует. Все дела Церкви в равной степени касаются и епископов, и Папы. Те, кто пытается разделить полномочия, видимо, находятся под влиянием модной на Западе теории «разделения властей». Но эта модель не является моделью пастырского духовного руководства.
В письме Войтылы к сотрудникам «Тыгодника повшехны» содержится и одно интересное предупреждение. Архиепископ мягко советует своим друзьям постараться раскрывать духовный смысл Собора глубже, чем это делают их западные коллеги-журналисты. Он подчеркивает: суммируя собственный опыт участия в Ватикане II, он все больше убеждается, что в своей первооснове это прежде всего религиозный опыт. Войтыла писал это сразу же после того, как прошел через все коллизии борьбы за принятие «Gaudium et Spes». Он лучше очень многих других был осведомлен о политических аспектах мероприятий, подобных Второму Ватиканскому Собору, и влиянии на ход их работы личных качеств участников. Тем более примечательно, что он продолжал настаивать, что его оценка произошедшего на Соборе, пусть она и покажется кому-то поверхностной, является верной: Дух Святой начал подготавливать свою Церковь к жизни в новых условиях третьего тысячелетия. Через понимание этого, а не через стремление разгадать какие-то интриги епископов и тайный смысл их догматических споров можно понять истинный смысл этого великого события.
ЗАЩИТА ОСНОВ
