Вероятно, хозяйка питала к петухам трепетную привязанность, так как эти птицы были и на шторах, и на клеенке, а парочка даже висела на стене в рамочке.
— Вам нравится? — спросила хозяйка, перехватив взгляд Любавы.
— Очень, — кивнула Любава.
— Вы какой любите чай?
— Выпью любой, какой нальете.
— Тогда черный индийский. А это вишневое варенье, — хозяйка придвинула поближе к Любаве вазочку на ребристой ножке.
— Сами варили? — спросила Любава, зачерпнув варенье ложечкой.
Хозяйка с гордостью кивнула.
— Очень вкусно. Вы добавляли лимонную кислоту?
— Самую малость. Как вы узнали?
— Моя мама варит варенье из черешен и добавляет немного.
После первой чашки чая, Залесская перешла к тому, зачем пришла:
— Алевтина Марковна, расскажите мне, пожалуйста, все, что вы помните о визите к Ольге Данилиной бывшей невесты Ставрова Юлии Лопыревой.
— Да, понимаю. Вы ее подозреваете?
— Это решает следователь.
— Понимаю, — снова проговорила Завьялова. Она помолчала и начала рассказывать:
— Я услышала сильный шум, крики и решила посмотреть, что же происходит. Глянула в глазок и увидела злющую девицу, наскакивающую на нашу соседку Оленьку. Я, естественно, открыла дверь и стала просить ее прекратить хулиганить.
— А она?
— Сначала не обращала внимания, а потом обернулась и обматерила меня. Я была настолько потрясена, что даже растерялась. Но когда она бросилась на Ольгу, я стала ее оттаскивать и пригрозила вызвать полицию. Однако это не произвело на хулиганку никакого впечатления. Хорошо, что дверь открыл наш сосед Лаврентий Петрович из двадцатой квартиры. Он просто скрутил ее, стащил с лестницы и выпихнул из подъезда. Но она еще и на улице продолжала орать благим матом довольно долго.
— А еще когда-нибудь вы видели эту девушку? — спросила Любава.
— Нет, бог миловал.
Завьялова внимательно прочитала протокол и поставила свою подпись. Залесская поблагодарила женщину и направилась к двадцатой квартире.
На ее счастье Лаврентий Петрович оказался дома. Он сразу распахнул дверь и, прищурившись, посмотрел на Любаву.
— Вам кого, милая девушка? — спросил он.
Любава протянула ему удостоверение:
— Я хотела бы поговорить с Лаврентием Петровичем Чекмаревым.
— Так вы уже с ним и разговариваете. Но думаю, что будет лучше, если вы пройдете в квартиру.
— Спасибо, — сказала Любава.
Хозяин провел ее в гостиную, уставленную старой, но добротной мебелью, и предложил выбрать между креслом и диваном. Любава опустилась в кресло. Чекмарев сел в точно такое же напротив нее.
— Итак, чем могу быть полезен?
— Лаврентий Петрович, расскажите мне, пожалуйста, о своей соседке Ольге Петровне Данилиной.
— Об Оленьке?
Любава невольно кивнула, встретив его встревоженный и одновременно растерянный взгляд.
— Вы из полиции, — тихо проговорил мужчина, — значит, знаете, что Оленька потеряла жениха.
— Да, это нам известно, и теперь мы ищем того, кто совершил преступление. Поэтому нам нужно как можно больше знать о самой Данилиной.
— Надеюсь, вы саму Ольгу не подозреваете? — горько усмехнулся Лаврентий Петрович.
— Этот вопрос не в моей компетенции, — уклончиво ответила Любава.
— Понятно. Спрашивайте, что вас интересует.
— Как вы можете охарактеризовать Данилину?
— Оленька поселилась в нашем доме несколько лет назад. Люди узнали, что она работает медсестрой, и стали к ней обращаться — кто попросит давление измерить, кто укол сделать. Оля никому не отказывала. Зимой соседке снизу плохо стало, а «Скорая» все не ехала. Дочка соседки к Оле прибежала, а был уже третий час ночи. Так Оля не только спустилась к ним и давление измерила, первую помощь оказала, но и сидела у постели больной до приезда «Скорой».
— Значит, Данилина — девушка добрая, отзывчивая?
Чекмарев согласно кивнул.
— А что вы знаете о ее личной жизни?
— Да что я об этом могу знать?! Оля — девушка молодая, не будет же она старику-соседу свои сердечные секреты доверять. Так что ее наперсником я не был.
— Я не о секретах, Лаврентий Петрович, а о явном. Вы вот, например, знали, что Ольга замуж собралась?
— Знал, об этом соседка из восемнадцатой квартиры, Алевтина Марковна, недавно обмолвилась. Но я подробностей выспрашивать не стал, — с достоинством ответил Чекмарев.
— А жениха Данилиной вы видели?
— Да, я встречал его в подъезде и возле него. Он был воспитанным молодым человеком, всегда первым здоровался.
— А до этого за Данилиной кто-нибудь еще ухаживал?
— Наверное, ухаживали, девушка она симпатичная, но кто именно, мне неизвестно.
— А вы не помните тот случай, когда к Данилиной пришла бывшая девушка ее жениха Юрия Ставрова?
— Фамилию жениха Оленьки я не знал, как и того, что эта особа — его бывшая. Просто услышал страшный шум в подъезде, открыл дверь. Смотрю, какая-то разъяренная девица, вся перемазанная краской.
— Какой краской? — удивилась Любава.
— Ну, это теперь макияжем называется.
— Понятно, продолжайте.
— Так вот, эта девица наскакивает на Олю, Алевтина Марковна пытается ее вразумить, а эта бессовестная кроет пожилую женщину отборным матом. Ну, я не выдержал, взял ее за шкирку да и выволок из подъезда.
— Это все?
— Все.
— А вы не слышали, чтобы она угрожала Данилиной?
— Как же не слышал?! — искренне возмутился Чекмарев, — я же не глухой! Обещала она Оленьку убить и всякие проклятья на ее голову призывала. Вроде бы Оленька у нее жениха отбила и счастья ее лишила.
— Понятно. Девица больше к Ольге не приходила?
— Думаю, нет. По крайней мере, я ее больше не видел.
— А что Данилина?
— Как — что?! Расстроилась, естественно. Алевтина Марковна потом мне рассказала, что Оля не только не отбивала жениха у этой наштукатуренной, но даже и не подозревала о ее существовании.
Протокол Чекмарев подписал не читая.
— Большое вам, Лаврентий Петрович, спасибо. Вы нам очень помогли.
— Да какая уж от меня вам в этом деле помощь. Но, если что понадобится, приходите. Жениха Оленьке не вернешь, но возмездие должно свершиться.
Любава тоже так считала. Но разыскать убийцу и доказать его вину не так легко, как кажется со стороны.
