— Ишь, какая скорая. Ты, Люся, плохо в детстве сказки читала, — Шура укоризненно покачал головой.
— Это еще почему? — удивилась она.
— Если бы ты подходила к прочтению народных сказок внимательно и вдумчиво, ты бы помнила, что путника сначала нужно накормить, напоить…
— В баню проводить, — продолжила Людмила.
— Тоже неплохо, — охотно согласился Наполеонов, — но не место и не время.
— Ладно, дай ему поесть, — сказала Мирослава, — от него от голодного проку никакого, — и опустила трубочку в бокал с коктейлем.
— Разбаловала ты его, подруга, — усмехнулась Люся.
— Не я, а Морис.
— Какая разница!
— Большая! — встрял Шура. — Если бы не Миндаугас, я бы у вас уже с голоду помер. Вам лень даже яичницу поджарить.
— Сам не маленький, — отмахнулась Люся.
— Маленький я, — вздохнул Шура и тут же добавил с оптимизмом: — Но, как говорит народная мудрость, мал золотник, да дорог!
Обе девушки рассмеялись, и Шура умудрился подмигнуть им обеим одновременно. Управившись с раковыми шейками, Наполеонов принялся за мороженое, и только убедившись, что со стенок вазочки больше ничего соскрести не удастся, с сожалением отодвинул ее и опустил соломинку в коктейль.
Сделав пару глотков, он перевел взгляд на Мирославу и сказал: — Слава, не в службу, а в дружбу.
Людмила подпрыгнула на стуле и так захохотала, что чуть не свалилась на пол.
Наполеонов озадаченно посмотрел на девушку и спросил Мирославу: — Чего это с ней делается? — и насторожился: — Коктейли точно безалкогольные? — Он понюхал свой бокал.
— Безалкогольные, — успокоила его Волгина, — просто Люся заранее предвидела твою службу и дружбу.
— Понятно, — кивнул, ничуть не смутившись, Шура. — Значит, так, Иннокентий Колосветов работает в автосервисе на улице Кругловой, 28.
— И что?
— Как — что?! — Шура округлил глаза. — Неужели непонятно, что с полицией он откровенничать не станет? А ты разговоришь кого угодно. Слава, пожалуйста.
— И как я должна это сделать?
— Как хочешь, ты же частный детектив и сама все знаешь.
— Не подлизывайся.
— Я правду говорю.
— Допустим. А Люся зачем тебе?
— Как — зачем?! — воскликнул Наполеонов. — Люся нам даст на время машину!
— Какую машину? — не поняла Людмила.
— Ту, которую нужно ремонтировать. Ведь Мирославе, чтобы подкатиться к Колосветову, нужен повод.
Люся задумалась на секунду: — Машину подыщем. Ладно, ребята, тогда поехали в гараж. Заодно и папу моего порадуем, а то он вас сто лет не видел, особенно Шуру.
— Эх, да.
Они расплатились, и вскоре три машины одна за другой помчались по шоссе. Отец Люси Павел Степанович Стефанович на самом деле обрадовался прибывшей компании: — У меня как раз чайник вскипел, сейчас будем пить чай.
— Папа, нужно помочь органам…
— Пищеварения, — Павел Степанович фыркнул в пышные пшеничные усы и подмигнул Шуре.
— Нет, иным…
Вскоре на столе появились чай в пивных кружках и гора конфет «Мишка косолапый». Все уселись вокруг стола.
— Чего редко заходишь? — обратился Павел Степанович к Наполеонову.
— Работа, — вздохнул Шура.
— У всех у нас работа. Раньше вас четверых было не выгнать из моего гаража.
— Так пацанами были…
— Они тоже? — Павел Степанович кивнул в сторону Люси и Мирославы.
— Да уж не рукодельницами, — усмехнулся Шура.
— Не говори, — поддержал его игривый тон отец Люси, — какие из них жены получатся?
— Мы вроде как замуж не собираемся, — заметила дочь, — нам и так хорошо.
— Останетесь старыми девами.
— Старыми, конечно, когда-нибудь станем, а про дев ты, пап, загнул.
— Вот, видал, как она с отцом разговаривает?
— Да ладно, не жалобись, — Люся чмокнула отца в щеку, — я ж тебя люблю, все знают.
Павел Степанович буквально расцвел на глазах и тут же смутился, покачав головой: — Вот она всегда из меня веревки вила.
— Грех вам, Павел Степанович, на Люсю жаловаться, — заметила Мирослава.
— А я и не жалуюсь, Люська у меня голова. И бизнес-план составила, и раскрутить наш гараж смогла.
— Пап, я ж не одна. Без тебя я как без рук.
Павел Степанович снова расцвел. Хотя все знали, что руки у него и впрямь золотые.
— Яблоко от яблони недалеко падает, — со знанием дела заметил Шура, — народ зря не скажет.
Отец кивнул, и было заметно, как он гордится своей дочерью.
— Павел Степанович, нам бы машину, — проговорил Шура.
— Да пожалуйста. Вон берите «БМВ», — он кивнул за окно, — видали, каков орел!
— Нам «БМВ» не надо.
— А что же вам надобно?
— Ту, что попала в аварию и пока не ремонтировалась.
— Понятно… — Павел Степанович задумчиво покрутил усы, — есть у меня одна такая…
Они вышли на улицу и заглянули в гараж.
— Вот, посмотрите, какая красавица, — Павел Степанович указал на сиротливо уткнувшуюся носом в пол… груду металла.
— Что это?!
— «Маздочка». Хороша была девочка, да и теперь будет неплоха, если мастер возьмется за ее лечение.
— Вы думаете? — с сомнением проговорил Наполеонов.
Более раздолбанной «Мазды» Шура на своем веку не видел.
— А она доедет до сервиса? — опасливо покосился он на машину, помятый бок которой любовно оглаживала большая сильная рука Люсиного отца.
— Доедет, если Люся поведет, — уверенно сказал Павел Степанович.
— А если Мирослава?
— У Мирославы тоже доедет.
— Ну, глядите, дядя Паша, под полную вашу ответственность. Если развалится по пути…
— Не развалится, — перебил его мужчина, — будь спокоен, капитан.
Шура посмотрел на Мирославу: — Ну, что скажешь?
— Машина как машина, — пожала та плечами.
— Если ты поедешь на этой красной «Мазде», то приз тебе обеспечен, — хохотнула Люся.
— Какой приз? — не понял Шура.
— Сердце прекрасного юноши, как там его бишь, Кеша?
— Кеша, Кеша, — покивал головой Наполеонов, — а с чего ты взяла, что он прекрасный?
— А ты что же, до такого вероломства опустился, что подсовываешь подруге детства не прекрасного юношу, а хлам? — спросила она притворно изумленно.
