— А вы знаете эту девушку?
— А как же мне ее не знать! — всплеснула руками Мария Матвеевна. — Стеша ее уже много лет клянет.
— За что?
— Да за то, что Толик все время шел на поводу у этой вертихвостки.
— А вы сами видели эту девушку?
— Бог миловал! Не видала.
— Понятно. Я сейчас уйду, но рано или поздно мне все равно придется поговорить с вашей сестрой.
— Понимаю, — сухо отозвалась та.
Усевшись в свой автомобиль, Шура набрал номер мобильного Мирославы. Ему повезло, она отозвалась сразу: — Привет, Шурочка.
— Привет, — буркнул он, — Стригунов в больнице.
— Что с ним?
— С балкона упал…
— Когда?
— Поздно ночью, приблизительно во втором часу.
— Вот как, — произнесла она задумчиво, — ему кто-то помог?
— Пока неизвестно, хотя сосед видел убегающую девушку в светлом платье.
— В это время?
— Да. Об остальном поговорим при встрече. Я еду к Юлии Лопыревой, сообщу ей о несчастье, случившемся с ее близким другом.
— Ну-ну…
— Вечером приеду.
— Будем ждать.
Не выпуская из рук трубки, Мирослава задумчиво смотрела на ясное небо за окном.
Именно за этим занятием ее и застал Морис.
— Что? — спросил он.
— Шура звонил, Стригунов сегодняшней ночью упал с балкона.
— Жив?
— Пока да…
— Пытался кончить жизнь самоубийством?
— Вряд ли…
— Значит, ему кто-то помог?
— Если не обнаружат в крови алкоголь, то несомненно. Хотя, если даже и обнаружат…
— Да, чтобы перевалиться через перила, надо выпить немало.
— И то сложно, учитывая их высоту.
— И что?
— Надеюсь, Шура догадается проверить входящие и исходящие звонки Стригунова с домашнего и мобильного.
— Не сомневаюсь.
— Что будем делать мы?
— Ничего, просто ждать.
Он кивнул.
* * *
Предупреждать Юлию о своем визите следователь не стал, решил нагрянуть нежданным гостем.
— Вы? — спросила хозяйка удивленно, открыв ему дверь.
Наполеонову ее удивление показалось наигранным.
— Вот, решил навестить.
— Что ж, — проговорила она скучающим тоном, — проходите.
— Хочу выразить вам сочувствие.
— В честь чего?
— Ну как же, ведь с вашим близким другом случилась такая беда.
— Вы опять о Юре. Я уже вам говорила, что мы давно расстались и долго не виделись. Сколько можно надоедать с одним и тем же? Когда вы уже оставите меня в покое?!
— Да нет, я вовсе не по поводу Ставрова.
— Тогда о каком друге речь?
— Об Анатолии Стригунове.
— О Толе? С ним-то что может случиться?
— Что может, не знаю. Знаю только о том, что случилось.
Она сердито посмотрела на него.
— А вы разве не знаете? — спросил Наполеонов.
— Я не ясновидящая.
— Потрясающе! А я-то думал…
— Что вы думали?
— Что Стригунов упал с балкона во время вашего посещения.
— Что вы такое несете?!
— Это куры несут яйца. А я с вами, гражданка Лопырева, выясняю обстоятельства дела.
— Какого еще дела?! — Она злобно сверкнула глазами.
Юлия ненавидела мужчин, которые не реагировали на ее, как она считала, неотразимую красоту. Наполеонов как раз относился к их числу.
— Вчера ночью вас видели выходящей, вернее, выбегающей из подъезда, в котором проживает Анатолий Стригунов, — произнес следователь, игнорируя ее вспышку.
— Вчера ночью меня никто там видеть не мог, так как я спала в своей постели.
— Кто это может подтвердить?
— Никто. А вы лично перед тем как лечь спать, приглашаете свидетелей? — спросила она ехидно.
— Не приглашаю.
— Вот и я не удосужилась.
— Значит, вы утверждаете, что вчера всю ночь находились дома. Можно уточнить, когда именно вы пришли домой?
— В восемь вечера, и никуда больше не выходила.
— Проверим.
— Проверяйте. А когда похороны?
— Какие похороны? — невинно поинтересовался Наполеонов.
— Так Толины…
— А с чего вы взяли, что он умер?
— Но вы же сами сказали!
— Я сказал, что его вытолкнули с балкона.
— Значит, он жив? — спросила она внезапно осевшим голосом.
— Жив и, надеюсь, что скоро поправится.
— Вот как. Я рада, правда, правда, очень рада, — Юлия засуетилась, стала сновать по комнате, хватать вещи.
— Что это с вами, Юлия?
— Ничего. Я должна навестить Толика, поддержать его, я сейчас куплю фрукты, соки и съезжу к нему.
— К нему пока никого не пускают.
— Почему?
— В целях безопасности.
— Вы хотите сказать, что и меня не пустят?
— А почему вам должны делать исключения?
— Но я же его самый близкий друг!
— Да? — насмешливо спросил следователь.
— Да, да! — Она топнула ногой. — И не смейте ерничать!
— Бог с вами, Юлия Владимировна, даже в мыслях такого не было.
— Не было?! Вы ни с того ни с сего вбили себе в голову, что это я толкнула Толика! Приплели какую-то девицу, выбегающую из подъезда. Вам бы только кого-то обвинить! Знаем мы ваши методы!
— А Иннокентия Колосветова вы тоже знаете?
— Какого Иннокентия?! — запнулась она невольно.
— Колосветова.
— Колосветова?
— Ну да. Вы вместе с ним учились и однажды на вечеринке выбросили его с балкона, совсем как Стригунова.
— Ложь! Я никого не выбрасывала!
— Он сам упал?
— Сам! Да, я его толкнула, когда он хотел меня изнасиловать!
— В присутствии других одноклассников?
— Да! На балконе! Я его просто хотела отстранить! А он не удержался! Он был пьяный и еле на ногах стоял!
— При поступлении в больницу содержание алкоголя в его крови было минимальным, бокал пива, не более того.
