— Оля, не выражайся, пожалуйста. — Мачеха попыталась поджать ботоксные губы, вышло не очень. — В нашем доме…
— Это и мой дом тоже, — возразила Оля противным голосом. И еще приплюсовала себе очков. — Когда отец с тобой разведется, ты перестанешь быть членом его семьи. А я останусь его дочерью навсегда. А когда он выкинет тебя из дома вон, я вернусь сюда. Поняла?
— Сева! Сева, что она такое говорит?! — Ее грудь начала вздыматься и опадать, вздыматься и опадать, будто кто-то изнутри пытался накачать ее невидимым насосом. — Сева, почему ты молчишь?!
И ее отец вдруг как-то очень даже весело хмыкнул, уставившись на свою непутевую дочь, и спросил:
— А что, и правда вернулась бы, птичка-невеличка?
Господи! Он так звал ее в далеком-далеком детстве. Когда еще с матерью у них все было хорошо. Когда они еще были настоящей крепкой семьей, а не ее видимостью.
— Да… Нет… Не знаю я! — буркнула она, тщательно сглатывая противную опухоль в горле. — Да идите вы все!
Под истеричное верещание Фаины Оля выскочила из столовой. В холле нашла на вешалке свою теплую длинную куртку-одеяло. И, не застегиваясь, выскочила из дома. И летела по дорожке до ворот, не оглядываясь. Но когда садилась в машину, все же покосилась на окна столовой.
Отец стоял, опираясь руками о подоконник, и смотрел на нее. Будто провожал. Как раньше. Такого давно не было. Очень давно. С тех пор как у них с Фаиной появился первенец Игнат.
А может, она просто этого не замечала?
Противная опухоль в горле все разрасталась и разрасталась. И заставила все же ее разреветься.
— Черт, черт, черт! — молотила она рукой по баранке руля, глотая слезы. — Да пошли вы все! Да пошли вы!..
Кого она оплакивала, Оля не знала.
Киру? Может быть. Она всегда была хорошей верной подругой и совершенно точно не заслужила такого конца. Почему-то ей вдруг стало казаться, что Кира погибла потому, что оказалась не в том месте не в то время. Скорее всего, из-за Никиты, которому угораздило найти смерть на земле, которую он решил купить. Или уже купил.
Но почему она скрывала от них все? Никиту и свои с ним отношения? Знала о его студенческой влюбленности в Люси? И что! Он Люсеньке никогда не был нужен. Она в его сторону даже не смотрела. Кире от этого было неприятно? Люся пренебрегла, а она вот подобрала. Может, так? Но это же так глупо, так нелепо! Если бы она все рассказала им, может быть, ее удалось бы предостеречь от каких-нибудь ошибок?
Или она все же плачет из-за отца? Из-за его внезапно проснувшейся нежности к дочери-изгою? Он так смотрел на нее из окна. Так смотрел…
— Да пошли вы все! — вздрогнула Оля от громкого сигнала, она зазевалась на светофоре. — Да пошли вы все!
Она нашарила телефон в кармане. Ткнула пальцем в нужную цифру, под которой у нее был номер Люсеньки. Странно, но сигнал пошел. Два дня не могла до нее дозвониться.
— Да, Оленька, привет. — Люсенька громко зевнула.
— Ты спишь, что ли? — изумилась Оля. — На часы смотришь?
— Ой, мы полночи не спали. Болтали и болтали.
— Кто это «мы», Люси? Ты что, опять с Алексом?
— Нет. Мы — это… — послышался громкий шепот, явно принадлежавший мужчине, потом Люсенькин сдавленный смешок, и она закончила: — Мы — это мы, Оленька. Потом все расскажу.
— Ты где вообще, Люси?
— Не важно. Не могу рассказать. Но у меня все хорошо. Даже лучше, чем ты можешь себе представить, — и снова смешок, будто ее кто-то щекотал.
Оля разозлилась. Все за нее переживают, а она хихикает, как пятнадцатилетняя влюбленная!
— Слушай, Люси, ты там с Власовым? — выпалила она, добавив ругательство, от которого Фаина точно грохнулась бы в обморок.
И стало тихо. Люси не хихикала. Никто не шептался.
— Знаю, что с Власовым. Ты в курсе, что его судили за убийство Артура Виноградова? Молчишь? Стало быть, в курсе. — Сзади снова посигналили, и Оля заорала: — Да пошел ты!
— Он этого не делал, Оленька, — со странной обидой пробормотала Люсенька. — Мы же знаем, с кем общался Артур перед тем, как погиб. Разве нет?
— Знаем.
— Вот среди них и надо было искать убийцу, а не хватать всех подряд и не сажать в тюрьму по ложным обвинениям, — процитировала Люси понятно кого.
— Мне все ясно, Люси, — зло рассмеялась Оля, сворачивая к клубу «Соломея». — Прошу об одном: не попади с ним в скверную историю. Этот парень, похоже, мастер притягивать к себе неприятности.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что сел ни за что, если верить тебе. Сейчас его ищут по подозрению в массовом убийстве. Ты в курсе, что его подозревают в расстреле пятерых человек?
— Это не он, Оленька! — быстро среагировала Люси. — Он как раз пытается найти этого человека. Потому что, кажется, именно он и убил Артура. Убийца Артура убил и Киру. Ты это понимаешь, Оленька?
И никто не помешал бы Власову быть этим человеком, подумала Оля, загоняя машину на парковку перед клубом. У парня может быть много талантов. Не только талант попадать в скверные истории. Но, к примеру, еще и талант убивать.
— Я просто прошу тебя, будь осторожна, Люси.
— Хорошо, буду, — пообещала подруга и снова тихо рассмеялась.
— Да! Чуть не забыла. — Оля выбралась на улицу, запахнула длинную куртку-одеяло, сунула сумочку под мышку, заперла машину. — Среди убитых был Сашка Степанов.
— Что?! — ахнула Люсенька, и послышался отчетливый шлепок, видимо по чьим-то назойливым рукам. — Но в списке не было такой фамилии. Твой майор…
— Он поменял фамилию после развода родителей. Погиб он Горловым.
— Обалдеть! — воскликнула Люсенька в непривычной для нее манере.
Видимо, общение с Власовым не прошло для нее даром. Нахваталась, что называется. Интересно, что сказала бы мамочка Люсеньки, узнай она, с кем теперь водится, а может, и спит ее дочурка.
«Ты завидуешь! — тут же одернула себя Оля и широкими шагами двинулась ко входу в клуб. — Ты завидуешь и злишься, что майор так до сих пор и не стал твоим. А он ведь тебе нравится, Оля! А он тебя явно избегает. Люсенька называет майора твоим, а он твоим так и не стал».
— А что по этому поводу думает твой майор, Оленька?
— Он пока еще не знает. — Оля потянула на себя тяжелую, сверкающую хромовой отделкой дверь клуба. — Да, и еще… Люси, майор не мой, поняла!
— Поняла, — ответила Люси со значением.
Она, конечно же, все поняла. Она слишком хорошо ее знала. Она поняла, что Оля неровно дышит к Вишнякову, а тот не отвечает ей взаимностью. Почему? Причин может быть много. Может, ему нельзя увлекаться девушками, которые проходят по делу в роли свидетельниц. Может, она ему не нравится. Может, он до сих пор любит свою жену, которая от него ушла.
