Еще через несколько месяцев лучезарная Ринда подняла вопрос, которого я уже заранее ждала. Она говорила с одобрения отца, который тоже присутствовал при разговоре:
– Лучезарная Эриникая! Мы все видим, что ты стала другой. Теперь ты не прячешься, как призрак, и не страшишься внимания. Пока мы не делали официальных заявлений о твоем возвращении, как ты и просила, но так бесконечно продолжаться не может. Дарий Окитонский уже женился три раза, и мы можем восстановить нашу договоренность. Но, – она заговорила чуть тише, – если вдруг твои изменения таковы, что ты можешь стать первой или единственной женой, можно и поразмышлять. Раньше тому препятствовала магия. В любом случае, решать только тебе.
А ведь я еще вчера вечером несколько часов кряду рассматривала портрет Дария. Я помнила, что он добрый и хороший человек, всего на десять лет меня старше, потому все еще молод и красив. Но смотрела я на его изображения с тем, чтобы уловить в себе хоть каплю предыдущего трепетного отношения. Я никогда не стала бы его женщиной по доброй воле – и дело было не в том, что он стал выглядеть в моих глазах хуже. Просто сами мои глаза стали другими.
Ответила я, конечно, совсем другое:
– Я не могу выйти замуж за наследного принца, как и вообще за благородного человека. Я уже не невинна.
– Что?! – взревел отец. – Кто этот мерзавец?
Мой голос оставался монотонным, нелепая тоска никак не хотела от меня отлипать, зато давала силы на любое признание. Мне было все равно:
– Это было не насилие. И он не знал, кто я. Потому и я не назову его имени.
– Сумасшедшая! – отец побледнел от ярости.
Но лучезарная Ринда легко махнула рукой:
– Нашли, из-за чего переживать! Ваше величество, закройте уши, вам не надо этого слышать. Любой толковый знахарь исправит эту маленькую неприятность. Будет больно, но потерпишь. Не сосчитать, скольких придворных дам я удачно выдала замуж после романтических приключений!
Отец, как и я, изумленно уставились на самую серьезную женщину в королевстве, не в силах сразу осмыслить сказанное. Зато отец мигом успокоился:
– Так и сделайте, как должно. И забудем об этом навсегда.
Было, действительно, больно, но пока знахарь ковырялся у меня внутри своими инструментами, повторяя заклинания, я думала о другом. В Дрокке маги делают то, о чем не слыхали в Курайи. Зато в Курайи маги способны на такое, что в Дрокке считается почти невозможным.
И хоть формально я снова стала девственницей, в мыслях ничего не изменилась. Я будто ждала какого-то чуда – когда же, наконец, тоска отпустит и позволит мне рассуждать здраво. Я еще очень молода, мне некуда спешить. А с моей красотой я и в зрелом возрасте буду продолжать считаться достойной партией. Потому и тянула время, не представляя, какого же будущего хочу сама. Но подобные разговоры заводились все чаще. Пока мне удавалось избегать окончательных решений, но скоро терпение отца и Рины иссякнет – я родилась не в той семье, в которой замуж выходят по исключительной любви.
В начале лета до нас дошли вести о рождении нового Дракона и, конечно, официальное приглашение на торжество – такие высылали правителям всех дружественных государств. Отец размышлял недолго, но когда я узнала о его решении, сразу побежала в его комнату. Я словно спала все это время, но только теперь проснулась и поняла, чего хочу. Убедилась, что кроме Ринды там никого не было, и выдала:
– Отец, вы поедете в Тоар?
– Да, дочка. Для Драконов это самый грандиозный праздник, мы хотим своим присутствием подчеркнуть, что между нашими государствами не осталось недомолвок.
– Отец, лучезарная Ринда, я хочу поехать с вами!
– Тогда поедешь, – первая жена отца не понимала причины моего волнения. – Все поедут, кто сможет оставить свои дела, и испытывают такое желание. И я счастлива видеть, что твоя магия перестала быть преградой для подобных событий!
Отец согласно кивнул. Но я затрясла головой:
– Нет, вы не поняли…
Я осеклась, собираясь с мыслями. Тоска вдруг поднялась выше, она уже не прижимала к земле. Все эти долгие месяцы я никак не могла от нее избавиться, а теперь, буквально за одно мгновение, осознала, где выход из этой непроходимой темной пещеры. Выход не был простым! Но в моей жизни вообще ничего не происходило просто.
Вскинула подбородок выше и постаралась, чтобы мой голос не дребезжал. Волнение может лишить мои слова твердости:
– Отец, лучезарная Ринда, я хочу выйти замуж за Дракона. И поэтому собираюсь отправиться с вами – во время приема вы и представите меня, как возможную невесту.
Они были крайне озадачены. Отец удивленно переспросил:
– Это был бы просто блестящий выход для нас, лучезарная Эриникая. Драконы проявили беспрецедентную щедрость со своей стороны, и если бы ты понравилась младшему из них, то вышел бы прекрасный шаг и с нашей стороны. Но их дикие традиции…
– Я готова рискнуть, отец, – перебила еще увереннее.
Ринда внимательно смотрела на меня, но не уловила и капли нерешительности. Потому она сама и начала строить догадки:
– Тебе больше никто не понравился, Эриникая? Я видела, как ты изучала в библиотеке талмуды о Дрокке, там видела и портреты? – она оторвала взгляд от меня и обратилась к королю, объясняя: – Ваше величество, Драконы всегда красивы, а Шах-Ра красив так, что в течение нескольких мгновений приходится привыкать к его внешности. Неудивительно, что юной девушке он пришелся по душе, хотя его портрет в последнем свитке не отражает и сотой доли настоящих ощущений. И, если уж начистоту, то ваша дочь невероятно хороша собой. Кого бы я ни представляла рядом с ней, никто бы не выглядел настолько же уместно, как младший Дракон. И тем не менее, это большой риск. Подумай, лучезарная Эриникая, чтобы потом не пожалеть о своем решении.
Лучезарная Ринда ошиблась, я не видела портретов Шах-Ра ни в новых альманахах, ни в свитках. Сознательно избегала этого. Потому что сердце надрывно стонало даже от мыслей о нем, а любой портрет, даже самый никчемный, способен был его разорвать. Я не смотрела ни на дроккийские монеты, не открыла ни одного нового издания о Дрокке, потому что слишком боялась себя самой, после того, как позволю себе окончательно его вспомнить.
Я присела в реверансе и вышла из спальни. Неожиданное решение было сложным и простым одновременно. Во-первых, Тхэ-Ра не сможет убить меня после того, как я буду официально представлена. Даже если Шах-Ра не переубедит его, то я все равно в Дрокке буду неприкосновенна – ведь я гостья королевской крови, своим приглашением и честью своего дома они гарантируют мою защиту. Если же стану второй государыней, то и Орилле придется сдержать ярость, если та еще осталась. Во-вторых, я только сегодня окончательно поняла, что уже настроилась на то, что ничего светлого моей жизни не будет. Никогда не будет. Потому что все светлое осталось позади. Но теперь обозначился этот узкий проход, в котором еще море порогов, но есть шанс увидеть Шах-Ра еще хотя бы раз.
