Книга Юность Жаботинского, страница 38. Автор книги Эдуард Тополь

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Юность Жаботинского»

Cтраница 38

Они расстались, Жабо шел один и дивился тому, что вот и у такого рядового аптекаря есть, оказывается, своя жизненная философия. Но еще больше поднимала Владимира над землей и подхлестывала мысль, которую он суеверно старался унять, чтоб не дать ей его захлестнуть, воспарить фантазией. Дело! Вот оно – настоящее дело, а не только слова: оружие и самооборона! Конечно, тревожно, что первый склад этого оружия будет в конторе какого-то зубатовского агента. Но вариантов нет. Главное в другом: неужели евреи возьмут в руки револьверы и ножи? После двух тысяч лет роковой приниженности и покорности любым погромам, после столетий фатальной религиозной веры в спасение только с приходом Мессии?

Хоть и апрельская, но еще холодная и сырая ночь стояла вокруг, а Жабо стало жарко от этих мыслей, они словно подстегивали его и заставляли ускорить шаг…


Тут я хочу добавить несколько слов про Зубатова и Шаевича.

Сергей Васильевич Зубатов был, безусловно, если не гением, то одним из талантливейших самородков российского политического сыска. Покинув (как и Жаботинский) гимназию в 16 лет, он самостоятельно изучил все революционные воззрения того времени от нигилизма до марксизма и, начав рядовым осведомителем Охранного отделения МВД Российской империи, раскрыл и ликвидировал несколько подпольных революционных организаций. Позже, став руководителем Московской, а затем и Петербургской охранки, реформировал и усовершенствовал политический сыск до такой степени, что полностью очистил от революционеров Москву, ликвидировал петербургскую «Группу народовольцев» и арестовал в Минске всю верхушку еврейского Бунда и террористической Рабочей партии политического освобождения России, когда ее члены готовили покушение на императора.

Излюбленным и весьма эффективным методом его работы были многочасовые беседы с арестованными рабочими, которым он рассказывал о гибельных последствиях революции в России и внушал, что правительство не является их врагом. Хотя забастовки рабочих считались в России государственным преступлением, Зубатов сказал своему начальству: «Почему? Разве таким путем мы не делаем рабочих врагами государства? Напротив: давайте экономическую забастовку разрешим, и даже организацию рабочих не распустим, но лишь с тем условием, что они не будут вмешиваться в вопросы политики». Начальство согласилось. Зубатов подыскал исполнителей своей идеи – наивных людей, поверивших, что зубатовская система действительно облегчит положение рабочих, – и они начали свою пропаганду в Петербурге, Москве, Вильне, Минске, Сормове и на донецких шахтах.

И это – работало, вот простой пример.

В 1900 году в Минске была арестована и доставлена в Москву на допрос к Зубатову двадцатилетняя Маня (Мария) Вильбушевич, активистка Бунда и Рабочей партии политического освобождения России, то есть начинающая террористка. Тридцатишестилетний Зубатов убедил ее действовать легальными методами, выпустил на свободу и помог создать Еврейскую независимую рабочую партию (ЕНРП) – «с целью улучшения жизни еврейских рабочих без выдвижения политических требований». «Если царь поможет нам лучше жить, так зачем его убирать?» – выдвинув этот лозунг, Маня Вильбушевич, Генрих Шаевич и другие руководители этой партии «независимцев» действовали так успешно, что вскоре в Минске из восьмисот членов Бунда шестьсот перешли к ним, в ЕНРП.

И то же самое было в русском рабочем движении. То есть «зубатовщина» реально отнимала у революционеров их ударный отряд – пролетариат. И вполне возможно, именно Зубатов смог бы с помощью своего, как тогда говорили, «полицейского социализма» лишить большевиков поддержки рабочих масс и спасти самодержавие.

Но все рухнуло из-за махрового антисемитизма.

Поэтому, забегая вперед, доскажем историю Сергея Васильевича Зубатова, трагическую историю.

Только сначала – про Шаевича.

Генрих Шаевич, молчаливый и вежливый молодой человек с шелковистой бородкой, был действительно назначен в Одессу агентом «зубатовского» воздействия на рабочее движение. «Не думаю, – написал Жаботинский, – что в числе заданий, которые поручил ему Зубатов, значилась еврейская самооборона, и нет сомнения, что, занимаясь этим, Шаевич рисковал своим официальным положением. Но местное начальство боялось задеть агента Зубатова, а мне безразлично, был ли этот Шаевич честным и заблуждающимся человеком или шпионил: на мой взгляд, с того дня, когда он предоставил нам такое надежное убежище, чтобы вооружить евреев, он искупил все свои грехи…»

Я тоже думаю, что своей помощью еврейской самообороне Генрих Исаевич Шаевич искупил свою вину перед еврейской историей. Но не перед министром внутренних дел Российской империи Вячеславом Константиновичем фон Плеве. Девятнадцатого августа 1903 года в столице Российской империи Санкт-Петербурге министр вызвал Зубатова к себе в кабинет и в присутствии жандармского генерал-лейтенанта Виктора Вильгельмовича фон Валя потребовал рассказать о деятельности организованной Зубатовым Еврейской независимой рабочей партии, а затем обвинил в разглашении государственной тайны. Как напишет потом сам Зубатов директору Департамента российской полиции действительному статскому советнику Алексею Лопухину:

«Когда я доложил об успехах независимцев в Минске и перешел к моменту их появления в Одессе, его высокопревосходительство перебил меня и сам продолжил мой рассказ генерал-лейтенанту фон Валю:

– Поехали в Одессу, где поставили во главе дела жида Шаевича, выпускавшего, с одобрения господина Зубатова, очень глупые прокламации… “А скажите, вы из департаментских сумм платили вашему Шаевичу?” – “Платил, – говорю, – и из департаментских, с ведома господина директора, давал и из собственных”. – “Перейдем теперь к документам. Вот, генерал, письмо господина Зубатова к этому Шаевичу: “Дорогой Генрих Исаевич. Я человек очень прямой и искренний…” Дальше идут сантиментальности… А вот уже и государственное преступление: оглашение государственной тайны: “Неожиданно, – пишет господин Зубатов, – я нашел себе единомышленника в лице юдофила царя. По словам Орла (то есть меня, фон Плеве), государь сказал (при назначении нового одесского градоначальника): “Богатого еврейства не распускайте, а бедноте жить давайте”. Государь это сказал мне, я передал директору Департамента полиции, последний – своему чиновнику Зубатову, господин же Зубатов позволил себе сообщить слова государя своему агенту, жидюге Шаевичу, и за это я его передам суду».

И министр тут же приказал «жидюгу Шаевича» сослать в Сибирь, а Зубатову немедленно сдать свои дела и в 24 часа выехать из Петербурга.

Карьера Сергея Васильевича Зубатова, возможного спасителя самодержавия, рухнула.

«Признаться сказать, – написал он в докладной Лопухину, – после такого объяснения я от боли и жгучей обиды нескоро нашел скобу у входной двери…»

И хотя в 1904 году, сразу после убийства фон Плеве, Зубатов при новом министре был реабилитирован, на службу начальником Петербургского охранного отделения он уже не вернулся, а третьего марта 1917 года, узнав об отречении Николая Второго от престола, застрелился.


…Но на каком основании Зубатов зачислил в юдофилы Николая Второго, покровителя «Черной сотни»? Неужто из-за короткой, про евреев, реплики «бедноте жить давайте»? Или будучи начальником Петербургского охранного отделения Сергей Васильевич имел доступ к секретным архивам и знал главную тайну клана Романовых: что жена Петра Первого, а затем императрица Екатерина Первая, правившая Россией с 1725 по 1727 год, была в девичестве литовской еврейкой Мартой Самуиловной Скавронской, и, следовательно, в жилах ее праправнука Николая Второго тоже текла еврейская кровинка.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация